Страница 18 из 41
Возникла немая сцена. Полковник застыл, так и не поднеся сигару ко рту. Блондин окаменел вполоборота к окну. Затем медленно, не меняя выражения лица, полковник сунул в рот сигару и затянулся. Блондин молча уставился на Джоша и сделал шаг вперед.
— Вам ведь нужна кипа хлопка? — спросил Джош.
— Где же ты ее достанешь, дружок? — ровным тоном осведомился полковник.
— У нас есть кипа хлопка на складе вторсырья, где я работаю, — пояснил Джош.
Блондин разочарованно вздохнул.
— Сегодня утром нам ее продал старьевщик, — продолжал Джош, надеясь на сделку.
Блондин опять напрягся. Но полковник, напротив, излучал спокойствие и дружелюбие.
— Он, часом, ее не украл, Джош? Нам ворованное ни к чему.
— Дядя Бад не ворует. Он где-то ее нашел, — сказал Джош.
— Нашел кипу хлопка? — недоверчиво осведомился полковник.
— Запросто. Он всю ночь ищет-рыщет, подбирает разный хлам. Где здесь украдешь кипу хлопка?
— А утром, значит, продал ее вам?
— Да, хозяину, мистеру Гудману. Но я могу ее вам добыть.
— Когда?
— Сейчас у нас никого нет. Мы закрываемся в субботу рано, и мистер Гудман уходит домой. Могу привезти ее вам сегодня вечером.
— Каким образом?
— У меня есть ключ. Можно и не беспокоить мистера Гудмана.
— Значит, так, — сказал полковник, попыхивая сигарой. — Мы подберем тебя в нашу машину в десять вечера у станции подземки на 125-й улице. Можешь туда подойти?
— Конечно! — с готовностью отозвался Джош, но затем заколебался: — А сколько вы мне заплатите?
— Сколько ты хочешь? — спросил полковник.
— Сто долларов.
— Договорились.
Глава 10
Айрис лежала на диване в гостиной и читала журнал «Эбони», заедая чтение шоколадом. После налета ее стерегли круглосуточно. Ночевала с ней сотрудница полиции, потом сидел детектив. Теперь с ней дежурил другой детектив. Ему было велено не спускать с нее глаз. Он следовал за ней по пятам из комнаты в комнату и не разрешал запираться в ванной, откуда убрал бритвы и прочие острые предметы.
Он сидел в кресле, листал книгу У. С. Роджерса «Пол и раса». Кроме этой, в доме было еще две книги: Библия и «Жизнь Маркуса Гарви». «Пол и раса» его не интересовали, равно как и Маркус Гарви, да и Библию он уже читал.
Детектив скучал. Задание ему не нравилось. Но капитан считал, что Дик рано или поздно попытается установить контакт с Айрис. Телефон прослушивался, и телефонисткам было дано указание отслеживать все звонки. В полуминуте езды от дома стояла полицейская машина с радиотелефоном и четырьмя детективами. Капитан жаждал Дика так, как грешники в аду хотят холодной воды.
Айрис отбросила журнал и села. На ней было шелковое платье, подол которого задрался, обнажив гладкие желтые ляжки над коричневыми нейлоновыми чулками.
Из рук детектива выпала книга.
— Почему бы вам не арестовать меня — и дело с концом? — осведомилась Айрис вульгарным низким голосом.
Этот голос действовал детективу на нервы. От ее вульгарной чувственности ему делалось не по себе. Он был добропорядочный семьянин, любящий муж, отец троих детей, и ее надушенное похотливое тело оскорбляло его пуританскую душу. В его воображении начинали возникать разные картины, и это внушало ему чувство вины. Но он держал себя в руках.
— Я выполняю приказ, мэм, — кротко отозвался он. — Как только вы пожелаете явиться в участок, я вас туда отведу…
— Иди ты… — огрызнулась она.
Детектив был сутулым лысеющим рыжеволосым человеком средних лет. Маленькое морщинистое личико и огромные красные уши придавали ему сходство с обезьяной. Белая кожа была усыпана коричневыми веснушками. Это был участковый детектив, и вид у него был какой-то неухоженный.
Айрис бросила на него оценивающий взгляд и сказала:
— Если бы ты не был таким уродом, мы бы могли неплохо скоротать время в постели.
Детективу подумалось, что именно из-за его внешности капитан и отправил его на это задание, и его самолюбие получило укол. Но он улыбнулся и сказал:
— Я могу надеть на голову пакет.
Она было ухмыльнулась, потом напряглась. В глазах загорелись огоньки.
— Договорились, — сказала она, вставая с дивана.
— Я пошутил, — встревоженно отозвался детектив.
— Я пойду раздеваться, а ты войди в спальню в пакете, так чтобы были видны только глаза и рот.
— Мне не положено, — виновато улыбнулся сыщик.
— Ну смотри, — сказала она. — Такие, как я, на дороге не валяются.
Его лицо загорелось. У него был вид маленького мальчика, которого застали за чем-то нехорошим.
— Будьте благоразумны, мэм. Наблюдение рано или поздно кончится, и…
Она резко повернулась и двинулась на кухню.
Она покачивала бедрами, словно проститутка, рекламирующая свой товар. Сыщик слегка заволновался: а вдруг она выйдет с пистолетом? Но она вышла с коричневым бумажным пакетом. Айрис попыталась нахлобучить пакет ему на голову, но детектив отпрянул, словно в руках у нее была змея.
— Я просто хотела примерить, — сказала она и примерила пакет себе на голову. — Ты что, педрила?
Это задело его за живое, но он утешил себя мыслью о том, что в иных обстоятельствах он бы показал этой желтой стерве, кто он такой.
Она проскользнула мимо, искоса посмотрев на него, и легко задела бедром. Затем покачала ягодицами и помахала пакетом над головой, как приманкой. И скрылась в спальне.
Он заколебался: пойти за ней или нет? Эта стерва слишком много о себе понимала. Не одна она знает толк в любви! Его жена, например… Тут он перебил себя: об этом лучше не надо. В конце концов он сдался и пошел в спальню. Приказ есть приказ…
Она сидела и ножничками вырезала в пакете отверстия для глаз. Он почувствовал, как у него запылали уши. Он стал оглядываться в поисках телефона, но такового не обнаружил.
Тем временем она вырезала отверстие для рта. Он никак ей не воспрепятствовал, а перевел взгляд на ее широкий чувственный рот. Она облизнула губы и высунула кончик языка.
— Это уже выходит за рамки, мэм… — запротестовал он.
Она пропустила реплику мимо ушей, оглядывая его голову. Затем прорезала отверстия для ушей, приговаривая: «Большие ушки — большие, сам знаешь что». Уши его горели ярким пламенем. Она посмотрела на свое рукоделие. Он тоже посмотрел.
— Тебе надо дышать, малыш, — проворковала она и вырезала отверстие для носа.
— Выйдите отсюда и ведите себя как следует, — проговорил он заплетающимся языком.
Она подошла к маленькому столику с проигрывателем, поставила медленный, томный блюз и стала покачиваться в такт музыке, прищелкивая пальцами.
— Мне придется применить силу, — предупредил он.
Она обернулась к нему и, раскинув руки в стороны, двинулась на него:
— Давай, папочка, накажи меня хорошенько!
Он повернулся к ней спиной и остановился на пороге. Она же, подойдя к зеркалу, стала снимать серьги, потом ожерелье, потом провела рукой по волосам, насвистывая под музыку и не обращая на него внимания. Затем она сняла платье. Он обернулся посмотреть, чем она занимается, и остолбенел.
— Не смейте! — крикнул он.
— Ты не можешь запретить мне раздеваться в моей спальне!
Он подошел, взял стул и, поставив его в дверях, плюхнулся на него с решительным видом, потом повернулся к ней профилем так, чтобы не выпускать ее вовсе из поля зрения.
— Пожалуйста, раздевайтесь, — буркнул он.
Она повернула зеркало так, чтобы он мог видеть ее отражение. Затем сняла через голову комбинацию. Теперь на ней были лишь лифчик и маленькие черные кружевные трусики.
— Если страшно, иди домой, — съязвила она.
Он заскрипел зубами и уставился в пространство.
Айрис сняла лифчик, трусики и воззрилась на себя в зеркало. Она поддерживала груди ладонями и легко поглаживала их пальцами. На ней были лишь пояс, нейлоновые чулки и туфли на высоком каблуке. В этом наряде она выглядела куда более голой, чем если бы на ней и вовсе ничего не было.