Страница 7 из 33
— Ну и почему вы хохочете? — спросил он. — Разве я сказал что-нибудь очень смешное?
— Мистер Хантер, — стараясь успокоиться, ответила Энн, — наверное, вы просто не можете быть серьезным!
— Ошибаетесь! — тут же возразил Гейбриел. — Жизнь — штука очень серьезная. И я слишком хорошо это знаю. — Легкая тень на мгновение омрачила его лицо.
Но в это время снова подошла официантка и, извинившись за задержку, принялась расставлять приборы.
— Сейчас принесу ваши пирожки. Может быть, их немного подогреть?
Гейбриел легким кивком выразил согласие за обоих и продолжал серьезным тоном:
— Я убежден, что каждый из нас сам творит свою судьбу. Вначале мы определяем обстоятельства, при которых можем стать счастливыми. Потом всячески пытаемся их создать. И в случае успеха, приложив немало сил, получаем то, что хотели иметь.
Он вдруг замолчал, как будто сам испугался своего красноречия. Затем пытливо посмотрел на Энн и неожиданно не без ехидства спросил:
— Хотите знать, что меня особенно раздражает? — Что?
— Когда хорошенькие женщины называют меня «мистер Хантер». Я привык к имени Гейб.
— Ладно. Буду называть вас Гейбом.
Энн вдруг с удивлением поняла, что ей приятно произносить это редко встречающееся имя. Почему? Но не успела она задуматься об этом, как у стола вновь возникла официантка.
— У меня для вас два сообщения: плохое и хорошее.
— Сначала давайте хорошее! — одновременно воскликнули Энн и Гейбриел.
— Ах, дуэт? Очень мило! — рассмеялась официантка. — Значит, так. Хорошее это то, что у нас остался всего один пирожок с банановым кремом.
Гейбриел и Энн растерянно уставились друг на друга. Выражение лица Энн не оставляло сомнения, что она думает: «А я что говорила?»
Гейбриел удивленно поднял бровь.
— Что же в этом хорошего? Мы ведь заказывали два пирожка!
— Дело в том, извините, что я ненароком подслушала ваш спор о калориях. Теперь по крайней мере одному из вас не о чем больше беспокоиться!
— Ах, вот оно что! Признаться, вам трудно отказать в логике. Ну, а что же это за плохое сообщение?
— То, что теперь у вас есть серьезный шанс поссориться, кому этот единственный пирожок достанется.
Официантка поставила на стол тарелку с пирожком, вазочку с банановым кремом и, подарив обоим очаровательную улыбку, удалилась. Гейб по-джентльменски пододвинул вазочку к Энн. Она засмеялась и вернула ее на прежнее место.
— Спасибо. Но мне действительно не стоит это есть.
— Ну что вы! Я же пошутил! Честное слово, кусочек пирожка не может сказаться на стройности вашей талии!
И он оценивающе оглядел ее фигуру. Энн почти физически почувствовав этот проникающий, подобно рентгеновскому лучу, взгляд.
— Кроме того, — продолжал Гейб, — вы первая его заметили. Так что ешьте и получайте удовольствие.
И он снова придвинул к Энн вазочку вместе с тарелочкой, на которой лежал обильно политый банановым кремом пирожок. Она тут же отразила эту новую атаку, вернув то и другое на половину стола Гейба. Но она не рассчитала своих сил. Пирожок соскользнул с тарелки и упал бы на брюки Гейбриела, не подхвати он его на лету в последнюю долю секунды. Энн покраснела от стыда за свою неловкость.
— Простите, Гейб! Я нечаянно!
— Надеюсь, — усмехнулся Гейбриел, облизывая перепачканные кремом пальцы. Другой рукой он потянулся к салфеткам, намереваясь вытереть стол.
— Извините, — раздался из-за его спины голос официантки, — я вытру сама.
Быстро вернув столу безукоризненную чистоту, она лукаво посмотрела на Энн.
— У нас есть еще пироги с кокосовым кремом. Или вы предпочитаете молочный?
Энн и Гейбриел виновато, как нашкодившие дети, переглянулись и оба кивнули. Два пирога с кокосовым кремом тут же появились на столе. Энн тяжело вздохнула, подумав о дополнительных фунтах лишнего веса, но покорно взяла ложечку и принялась за свою порцию.
Когда с пирогами было покончено, Гейб с кислым видом произнес, стараясь сохранять серьезность:
— Вообще-то нам пора обсудить, как быть с этим котом Маклейшем.
— Хм, — буркнула Энн, продолжая думать о съеденном пироге и бранить себя за бесхарактерность. Боже, почему она не позавтракала дома? Тогда, глядишь, не надо было бы опасаться лишних фунтов.
— Мне кажется, — продолжал Гейб, — что лучше всего будет опекать эту скотину по очереди. Как вы думаете?
— Ну что ж, годится. Но начнете вы.
— О нет! Только после вас!
— Вы же родственник Эльвиры. Значит, извольте сделать первый шаг!
— Ни-ни! Пожалуйста, начните вы! Я настаиваю…
Они смотрели друг на друга, прищурившись, как два фехтовальщика. Но при этом оба были изысканно вежливы.
4
Два часа спустя Энн сидела в своем стареньком «Фольксвагене», не решаясь двинуться с места. Дорога домой, к окраинным холмам, предстояла дальняя. Напряжение дня медленно спадало, но чувствовала она себя разбитой. Казалось, день длится целую вечность.
Энн посмотрела на часы. Стрелки показывали всего половину четвертого. Неужели еще так рано? Она поднесла часы к уху, подумав, что они, возможно, остановились. Но из маленького серебряного цилиндра доносилось тиканье. Значит, идут. Откуда же такая усталость? Что произошло, из-за чего она совершенно выбита из колеи? Адвокатская контора?.. Приключение с туфлей?.. Ресторан и болтовня с Гейбриелом?.. Гейбриел… Конечно! Такой большой, шумный, он как-то подавлял ее. Хотя потом они долго и очень весело ловили кота в доме миссис Фидерстоун.
Едва Гейб открыл дверь, как огромный рыжий пушистый Маклейш, ничем не напоминавший несчастного израненного котеночка, некогда найденного Энн, пулей вылетел из дома. Все попытки догнать его и вернуть назад долго ни к чему не приводили. Наконец Гейб, спрятавшись за углом, подкараулил кота и набросил на него свой пиджак. Энн невольно улыбнулась, вспоминая эту сцену…
Да, но почему она постоянно думает об этом человеке? Черт побери, хватит! Их отношения должны быть только деловыми. И что в этом Хантере такого, из-за чего она не может выбросить его из памяти? Конечно, он строен, черноволос, с большим чувством юмора. Пожалуй, сексуален. Но это отнюдь не означает, что из-за него нужно терять голову! Тем более что у Гейба, видимо, куча недостатков.
Тут Энн машинально стала загибать пальцы: простоват, грубоват, самонадеян, инфантилен и, возможно, безответствен.
Она могла бы и дальше продолжать этот список, убеждая себя не думать о Гейбриеле, если бы… если бы подсознательно не искала в нем достоинства.
Сознавшись себе в этом, Энн нажала на педаль. «Фольксваген» пару раз чихнул, потом взревел и завелся. Без приключений выбравшись из центра города, она вскоре выехала на загородную автостраду. За окном мелькали зеленые лужайки и белые коттеджи. Вдали синели склоны гор. А вот и дорожный указатель: «К озеру Ходж».
Энн машинально сбавила скорость. Почти на самом берегу этого озера расположен «Шейди» — санаторий для выздоравливающих. Там сейчас лечится ее отец. Она часто навещала его. Но сегодня пятница, и обычно у Энн в этот день полно дел в магазине. Отец это знает и не ждет ее. Что ж, тем лучше. Неожиданная встреча с дочерью будет для него особенно радостной.
При мысли об отце на лице Энн заиграла счастливая улыбка. Все тревожные мысли рассеивались, а неприятности отступали далеко на задний план, когда они виделись с Дэниелом Розетти. Она бы все отдала, только бы удалось полностью восстановить его рассудок, помутившийся после смерти жены! А каким жизнерадостным, каким деятельным был отец раньше!
Энн свернула на дорогу, ведущую к озеру. Ряды эвкалиптов и кипарисов тянулись к югу. Среди деревьев виднелись черепичные крыши небольших уютных домиков. В стороне от озера располагались плантации, на которых вот уже более полувека выращивали испанский табак.
Немного не доезжая до санатория, Энн остановилась у кондитерского магазинчика. Здесь она всегда покупала отцу его любимые леденцы. Но за прилавком стояла сама хозяйка. Энн показалось неудобным беспокоить ее из-за такой мелочи. В результате на заднем сиденье машины появился объемистый белый пакет, набитый всевозможными сладостями…