Тайна Красного Дома

Энтони помолчал.

— Конечно, — сказал он наконец, — нам следует известить полицию, чтобы они могли ночью явиться сюда и понаблюдать за прудом.

— Конечно, — ухмыльнулся Билл.

— Но я думаю, что еще рановато знакомить их с нашими теориями.

— Я думаю, пожалуй, так и есть, — сказал Билл истово.

Энтони поглядел на него снизу вверх с внезапной улыбкой.

— Билл, старый ты прохвост!

— Так, черт подери, это же нашаигра. Не вижу, почему нам нельзя извлечь из нее немножко развлечения.

— И я не вижу. Ладно, обойдемся нынче ночью без полиции.

— Нам будет их не хватать, — сказал Билл печально, — но так лучше.

Перед ними маячили две проблемы: во-первых, проблема, как выскользнуть из дома, чтобы Кейли этого не заметил, и, во-вторых, проблема, как извлечь из пруда то, что Кейли бросит туда в эту ночь.

— Давай взглянем на это с точки зрения Кейли, — сказал Энтони. — Он может и не знать, что мы идем по его следу, но волей-неволей должен относиться к нам с подозрением. Он должен относиться с подозрением ко всем в доме и особенно к нам, ведь, предположительно, мы умнее остальных.

На секунду он остановился зажечь трубку, и Билл воспользовался паузой, чтобы выглядеть поумнее миссис Стивенс.

— Так вот, нынче ночью ему надо кое-что припрятать, и уж он позаботится, чтобы мы за ним не следили. Ну, так что он сделает?

— Прежде чем уйти, убедится, что мы спим.

— Да. Придет и укутает нас, присмотрит, чтобы нам было удобно и уютно.

— Да, это не просто, — сказал Билл. — Но мы запрем свои двери, и он не узнает, что нас там нет.

— Ты хоть раз запирал свою дверь?

— Никогда.

— Да, и можешь побиться об заклад, что Кейли это знает. В любом случае он забарабанит в нее, а ты не отзовешься. И что он тогда подумает?

Билл помолчал, полностью сокрушенный.

— Ну, так я не представляю, как мы это устроим, — сказал он после глубокого раздумья. — Он, совершенно очевидно, заглянет к нам перед тем как уйти, и у нас не останется времени добраться к пруду раньше него.

— Давай поставим себя на его место, — сказал Энтони, медленно попыхивая трубкой. — У него труп или еще что-то в проходе. Он не поднимется по лестнице, таща это, поглядеть на наши двери, проверяя не проснулись ли мы. Ему придется сначала нас проверить, а за трупом спуститься потом. И это обеспечивает нам немножко времени.

— Д-да, — сказал Билл с сомнением. — Мы можем уложиться, только надо будет припустить во весь дух.

— Но погоди. Когда он спустится в проход к трупу, что он сделает затем?

— Снова вылезет, — сказал Билл, подсобляя.

— Да, но с какого конца?

Билл подскочил.

— Черт подери, ты хочешь сказать, что с дальнего, у лужайки для боулинга?

— А ты как думаешь? Представь себе, как он идет по газону на виду у всего дома в полночь с трупом в объятиях. Подумай о жутком ощущении у него в затылке при мысли, что кто-нибудь, кому не спится, выбрал именно эту минуту, чтобы подойти к окну и выглянуть в ночь. Нет уж, если он способен этому воспрепятствовать. Но он же может выйти у лужайки для боулинга и оттуда дойти до пруда надежно загороженным со стороны дома.

— Ты прав. И это обеспечит нам достаточно времени. Ладненько. А что затем?

— А затем надо пометить точное место, где он бросит в пруд… то, что он бросит.

— Чтобы мы могли это выудить.

— Если мы сумеем разглядеть, что это такое, то выуживать нам не понадобится. Полиция может заняться этим завтра. Однако если с расстояния мы не сумеем это определить, тогда нам придется заняться выуживанием, чтобы проверить, стоит ли сообщать полиции.

— Д-да, — сказал Билл, наморщив лоб. — Беда с водой в том, что один ее участочек выглядит точь-в-точь, как другой. Не знаю, подумал ли ты об этом.

— Подумал, — улыбнулся Энтони. — Пойдем поглядим на него.

Они прошли к краю рощицы и молча легли, глядя на пруд внизу.

— Видишь что-нибудь? — наконец сказал Энтони.

— Что?

— Изгородь на том берегу.

— Ну и что?

— Она довольно полезна, только и всего.

— Загадочно сказал Шерлок Холмс, — продолжил Билл. — Секунду спустя его друг Ватсон швырнул его в пруд.

Энтони засмеялся.

— Мне нравится шерлокничать, — сказал он. — Очень нечестно, что ты мне не подыгрываешь.

— Почему эта изгородь полезна, мой дорогой Холмс? — послушно сказал Билл.

— Потому что она может послужить ориентиром для тебя. Понимаешь…

— Да, тебе незачем тратить время, объясняя мне, что такое ориентир.

— Я и не собирался. Но ты лежишь здесь, — он посмотрел вверх, — под этой сосной. Кейли выплывает в старой лодке и сбрасывает свой груз. Ты проводишь мысленную линию на лодку отсюда и метишь ее на изгороди там. Скажем, пятый столб от конца. Ну, затем я провожу линию от МОЕГО дерева — мы подыщем какое-нибудь для меня теперь же, и она выйдет, например, на двадцатый столб. И где эти две линии скрестятся, там соберутся орлы. Что и требовалось доказать. И там, я чуть не забыл упомянуть, более высокий орел, Беверли по имени, исполнит свой знаменитый номер ныряния. Выполняемый ежевечерне на Ипподроме.

Билл посмотрел на него с тревогой.

— Послушай, нет, право же! Вода тут жутко грязная, знаешь ли.

— Боюсь, что так, Билл. Ибо так написано в Книге Праведного.

— Конечно, я знал, что одному из нас придется… но я надеялся… А, ладно, ночь теплая.

— Самая ночь, чтобы искупаться, — согласился Энтони, вставая. — Ну, а теперь поищем мое дерево.

Они спустились к пруду и поглядели назад. Дерево Билла выделялось, повелевая вечером, — высокое и безошибочно узнаваемое, на пятьдесят футов ближе к небесам, чем все его соседи. Однако у него был собрату другого края рощицы, возможно, чуть пониже, но равно броский.

— Вот, где буду я, — сказал Энтони, указывая на него. — А теперь, Бога ради, отсчитай свои столбы точно.

— Огромное спасибо, но сделаю я это ради самого себя, — сказал Билл с чувством. — Я не хочу провести всю ночь, ныряя.

— Мысленно проведи линию от себя до всплеска и отметь, до какого столба она доходит, а затем отсчитывай назад к концу изгороди.

— Ладненько, старина. Предоставь это мне. Я справлюсь, даже стоя на голове.

— Именно так тебе придется проделать заключительную часть, — сказал Энтони с улыбкой.

Он поглядел на свои часы. Почти подошло время переодеться к обеду. Они вместе зашагали к дому.

— Одно меня немножко беспокоит, — сказал Энтони. — Где Кейли спит?

— Дверь в дверь со мной. А что?

— Ну, не исключено, что он захочет проверить тебя, вернувшись с пруда. Не думаю, чтобы он стал беспокоиться при обычном ходе вещей, но, оказавшись перед твоей дверью, он может и заглянуть внутрь.

— Меня там не будет. Я буду глотать ил на дне пруда.

— Да… А ты не мог бы оставить в своей постели что-то, смахивающее в темноте на тебя? Валик, обернутый пижамой, один рукав поверх одеяла и пара носков или чего-то вроде взамен головы. Ну, ты понимаешь. Думается, ему будет приятно почувствовать, что ты все еще мирно спишь.

Билл хихикнул.

— Угу. Я в этом мастак. Состряпаю для него что надо. Ну, а как насчет тебя?

— Я в другом конце дома; он навряд ли второй раз побеспокоится из-за меня. А я буду очень крепко спать при его первом посещении. Тем не менее… почему бы и не обезопаситься.

Они вошли в дом. Кейли был в вестибюле. Он кивнул и вынул свои часы.

— Время переодеться? — сказал он.

— Вот-вот, — сказал Билл.

— Вы не забыли про письмо?

— Нет. Собственно говоря, мы пили там чай.

— А! — Он отвел глаза и сказал небрежно: — И как они там?

— Просили передать вам всякого рода соболезнования и… все такое прочее.

— А, да.

Билл подождал, не скажет ли Кейли чего-нибудь еще, а затем, так как ничего не последовало, обернулся, сказал «идем, Тони» и первым начал подниматься по лестнице.

— Получил все, что хотел? — спросил он на верхней площадке.