Тайна Красного Дома

Энтони посмотрел через его плечо.

— Почему он вообще хранил тут одежду? — спросил он. — Он когда-нибудь переодевался здесь внизу?

— Мой дорогой Тони, одежды у него было больше, чем у кого-либо еще в мире. Думается, он держал ее тут на всякий случай. Когда мы с тобой отправляемся из Лондона в деревню, мы захватываем нашу одежду с собой. Марк так никогда не поступал. В лондонской квартире у него был полный комплект всего, что имеется тут. Такое его хобби, коллекционировать одежду. Будь у него полдюжины домов, во всех них хранились бы костюмы и все прочее, что может понадобиться джентльмену в городе и за городом.

— Понятно.

— Конечно, иногда это могло оказаться полезным; если он был занят в соседней комнате, не подниматься же наверх за носовым платком и более удобным пиджаком.

— Понимаю. Да. — Отвечая, он начал обходить комнату, поднял крышку бельевой корзины, которая стояла возле раковины, и заглянул в нее. — Он, видимо, заходил сюда недавно за воротничком.

Билл прищурился. На дне корзины лежал один воротничок.

— Да, вполне вероятно, — согласился он. — Если вдруг обнаружил, что воротничок, который на нем, чуть-чуть жмет шею или капельку грязноват. До жути взыскателен.

Энтони наклонился и выудил воротничок.

— Этот, видимо, жал, — сказал он, внимательно исследовав воротничок. — Чище он быть никак не может. — Он уронил его назад в корзину. — В любом случае он сюда заходил?

— Ну да. Конечно.

— Да, но Кейли-то для чего заходил сюда так скрытно?

— Зачем ему понадобилось закрывать дверь? — сказал Билл. — Вот чего я не понимаю. Тебе ведь в любом случае он виден не был.

— Нет. Из чего следует, что я мог бы его услышать. Он намеревался заняться чем-то, чего я не должен был слышать.

— Черт побери, вот именно! — сказал Билл возбужденно.

— Да, но чем именно?

Билл с надеждой наморщил лоб, но вдохновение не снизошло.

— Ну, впустим-ка сюда немножко воздуха, — наконец сказал он, совсем вымотавшись, подошел к окну, открыл его и выглянул наружу. Затем его осенила мысль, он обернулся к Энтони и сказал: — Как, по-твоему, не сходить ли мне к пруду удостовериться, что они еще возятся там? Ведь… — Он внезапно умолк, до того Энтони изменился в лице.

— Ах, идиот, идиот! — вскричал Энтони. — О сверхпревосходнейший из Ватсонов! Ты агнец, ты благословение Божье! Ах, Джиллингем, несравненнейший осел!

— Да что случилось?

— Окно! Окно! — вскричал Энтони, тыча пальцем.

Билл обернулся к окну, ожидая, не скажет ли оно что-нибудь. Поскольку оно промолчало, он опять посмотрел на Энтони.

— Он открывал окно! — возопил Энтони.

— Кто?

— Да Кейли же! — Очень серьезно и медленно Энтони объяснил: — Он идет сюда, чтобы открыть окно. Закрывает дверь, чтобы я не услышал, как он открывает окно. Он открывает окно. Я вхожу, чтобы помочь, и нахожу окно открытым. Я говорю: «Это окно открыто». Мои изумительные аналитические способности подсказывают мне, что убийца должен был сбежать через окно. «О, — говорит Кейли, поднимая брови. — Ну, — говорит он, — полагаю, вы должны быть правы». И я говорю гордо: «Безусловно. Потому что окно открыто», — говорю я. Ах ты, бесподобный осел!

Теперь он понял. Многое, ставившее его в тупик, прояснилось.

Он попытался вообразить себя на месте Кейли… Кейли, когда Энтони наткнулся на него, барабанил в дверь и кричал: «Открой дверь!» Что бы ни происходило внутри кабинета, кто бы ни убил Роберта, Кейли знал об этом все, и знал, что Марка внутри нет, и что он не сбежал. Но для плана Кейли — плана Марка, если они действовали совместно, требовалось, чтобы казалось, будто он бежал. Значит, в какой-то момент, пока он барабанил (а ключ лежал у него в кармане!), он должен был внезапно вспомнить — и с каким ошеломлением! — что допущена ошибка. Стеклянная дверь не была оставлена открытой!

Вероятно, поначалу это было не более чем жутким сомнением. Былали открыта стеклянная дверь в кабинете? Ну, конечно же, былаоткрыта… Но была ли? Хватит ли времени отпереть дверь из вестибюля, проскользнуть внутрь, открыть стеклянную дверь и ускользнуть? Нет. В любую секунду могут появиться слуги. Слишком рискованно. Гибельно, если его заметят. Но слуги глупы. Можно без опаски открыть стеклянную дверь, пока они будут толпиться у трупа. Они ничего не заметят. Уж как-нибудь он умудрится.

А затем внезапно появляется Энтони! Непредвиденное осложнение. И Энтони говорит про стеклянную дверь! А как раз дверь никак нельзя было трогать. Неудивительно, что он поначалу выглядел таким растерянным. А! Наконец-то объясняется, почему был выбран самый длинный кружной путь, но они все-таки бежали. Единственный шанс Кейли опередить Энтони, первым добраться до стеклянной двери и каким-то образом открыть ее прежде, чем Энтони его догонит. Даже будь это невозможно, он все-таки должен быть там первым, чтобы удостовериться. А вдруг она все-таки открыта. Он должен оторваться от Энтони и поглядеть. А если она закрыта, безнадежно закрыта, ему необходима секунда одиночества, секунда, чтобы придумать другой план и избежать краха, столь внезапно нависшего над ним.

И потому он побежал. Но Энтони держался наравне с ним. Они вместе взломали стеклянную дверь и вошли в кабинет. Однако Кейли еще не сдался. Оставалось окно гардеробной! Но тихонько, тихонько, Энтони не должен услышать.

И Энтони не услышал. Он даже великолепно подыграл Кейли. Не только привлек внимание к открытому окну, но даже подробно объяснил Кейли, почему Марк предпочел именно это окно стеклянной двери в кабинете. И Кейли согласился, что причина была, вероятно, именно в этом. Как должно быть он смеялся про себя! Однако он все еще чуточку боялся. Боялся, что Энтони обыщет кусты. Почему? Да очевидно же! Ничто в кустах не указывало, что кто-то продирался сквозь них. Несомненно, Кейли затем обеспечил такие признаки и помог инспектору найти их. Рискнул ли он оставить отпечатки следов — в ботинках Марка? Энтони улыбнулся, вообразив, как могучий Кейли пытается втиснуть ступни в обувь низенького щеголя Марка. Наверное, Кейли был рад, что отпечатки следов не так уж требовались.

Нет, открытого окна было достаточно; открытого окна и нескольких сломанных веток. Но тихонько, тихонько, Энтони не должен услышать. Однако он увидел тень на стене.

Теперь они вновь был и снаружи на газоне, Билл и Энтони, и Билл, разинув рот, слушал теорию своего друга о вчерашних событиях. Она соединяла, она объясняла, но их-то не продвигала вперед ни на шаг. Только предлагала еще одну тайну для разгадки.

— Какую? — спросил Энтони.

— Марк. Где Марк? Если он вообще не заходил в кабинет, то где он теперь?

— Я ведь не утверждаю, что он вообще в кабинет не заходил. Собственно говоря, зайти туда он был должен. Элси же слышала его. — Он умолк и медленно повторил: — Она слышала его, по крайней мере говорит, что слышала. Но если он был там, то вышел опять через дверь.

— Ну, и к чему это тебя приводит?

— Туда же, куда и Марка. В потайной ход.

— То есть, по-твоему, он все время прячется там?

Энтони молчал, пока Билл не повторил вопрос, а тогда, с большим усилием отвлекшись от своих мыслей, он ответил:

— Не знаю. Но послушай, есть возможное объяснение. Я не знаю, верное ли оно. Я не знаю, Билл. Я боюсь. Боюсь того, что могло произойти, того, что может произойти. Тем не менее вот объяснение. Попробуй найти в нем погрешности.

Вытянув ноги, сунув руки в карманы, откинувшись на спинку скамьи, он глядел на голубое летнее небо над собой, будто видел там проигрывание событий вчерашнего дня, и медленно перечислял их Биллу по мере того, как они происходили.

— Начнем с того момента, когда Марк застреливает Роберта. Назовем это непреднамеренной случайностью, вероятно, так оно и было. Марк в любом случае скажет так. Он в панике, что вполне естественно. Но он не запирает дверь и не убегает. Во-первых, ключ снаружи двери, во-вторых, он не настолько глуп. Однако он в жутком положении. Известно, что с братом он был в плохих отношениях; он только что выкрикнул дурацкую угрозу, которая могла быть услышана. Что делать? Он поступает наиболее для себя естественно, как всегда в подобных обстоятельствах. Он советуется с Кейли, бесценным неизбежным Кейли.