Тайник

— Ну давай, спрашивай.

Он вытащил из-под кухонного стола стул и плюхнулся на него. Из разрисованной корзинки в центре стола он достал яблоко и почти надкусил его, когда понял, что оно искусственное.

Она развернула лист салата и начала рвать его над тарелкой.

— Что спрашивать?

— Ты знаешь. Просто избегаешь вопроса. Ладно. Я спрошу за тебя. «Что у тебя за план, Чероки? Что ты задумал? Почему тебе не нужна больше машина?» Ответ: потому что я покупаю лодку. А лодка дает мне все, что нужно. Транспорт, деньги и дом.

— «Думай, думай, Буч», — пробормотала Чайна больше себе, чем ему.

Все тридцать три года своей жизни Чероки во многом прожил, как этот изгой с Дикого Запада: у него всегда был план, как быстро разбогатеть, раздобыть что-нибудь на халяву, а потом прожигать жизнь.

— Да нет, — сказал он. — Ты только послушай. Дело-то верное. Лодку я уже нашел. Она стоит в Ньюпорте. Рыбацкий баркас. Сейчас на ней вывозят желающих из гавани. За большие бабки. За бонитой ходят. Обычно ходка занимает день, но за большую сумму — а я говорю о действительно большой сумме — идут и в Баху. [7]Лодка, правда, нуждается в починке, но я поживу на ней первое время и подлатаю. Все, что мне нужно, я буду покупать в морской лавке — машина для этого не нужна — и буду себе круглый год возить людей.

— Да что ты знаешь о рыбной ловле? Что ты знаешь о лодках? И вообще, где ты возьмешь на это деньги?

Чайна отрезала кусок огурца и стала крошить его в салат. Рассмотрев собственный вопрос в свете столь удачного появления брата на ее крыльце, она добавила:

— Чероки, даже не вздумай.

— Эй, за кого ты меня принимаешь? Я же говорю, у меня есть план, и это не фу-фу. Черт. Я думал, ты за меня порадуешься. Я даже у матери денег не просил.

— Как будто они у нее есть.

— Зато у нее есть дом. Я мог бы попросить ее переписать его на меня, чтобы заложить его во второй раз и получить деньги таким способом. Она бы не отказалась. Ты же знаешь, что нет.

«Это верно», — подумала Чайна.

Когда мать не потакала планам Чероки? «Он же астматик», — оправдывала она его в детстве. С годами фраза зазвучала иначе: «Он же мужчина».

Значит, источником дохода оставалась сама Чайна.

— И на меня тоже не рассчитывай, ладно? Все, что у меня есть, принадлежит мне, Мэтту и нашему будущему.

— Как бы не так.

Чероки оттолкнулся от стола. Он подошел к кухонной двери, открыл ее и остановился, положив руки на косяк и глядя на жарящийся на солнце задний двор.

— Что это значит?

— Ничего.

Чайна вымыла два помидора и начала их резать. Бросив взгляд на брата, она заметила, что он хмурится и жует верхнюю губу изнутри. Для нее Чероки Ривер был понятен, как афиша, которую можно прочесть с расстояния в пятьдесят ярдов: в его голове зрела какая-то махинация.

— Я отложил кое-что, — сказал он. — Этого, конечно, не хватит, но у меня есть шанс подзаработать еще немного, и тогда все будет в порядке.

— И ты хочешь сказать, что проехал всю дорогу сюда автостопом не для того, чтобы попросить меня вложиться? Ты сутки простоял на обочине, сигналя машинам, просто для того, чтобы нанести мне визит вежливости? Поделиться со мной своими планами? Спросить, собираюсь ли я на День благодарения к ма? Что-то тут не складывается. Есть ведь телефоны. Электронная почта. Телеграммы. Сигнальные барабаны, наконец.

Повернувшись спиной к двери, он наблюдал, как она счищает грязь с четырех шампиньонов.

— Вообще-то, — сказал он, — у меня есть два бесплатных билета в Европу, и я подумал, что моя маленькая сестренка не прочь будет составить мне компанию. За этим я и приехал. Пригласить тебя с собой. Ты ведь не была в Европе, правда? Считай это ранним рождественским подарком.

Чайна опустила нож.

— Где, черт возьми, ты взял два бесплатных билета в Европу?

— Курьерская почта.

И он объяснил. Курьеры, сказал он, перевозят письма и посылки из Соединенных Штатов в любую точку мира в случае, если отправитель считает, что почта, федеральная служба доставки, «Ю-пи-эс» и другие организации не смогут своевременно доставить его отправление в целости и сохранности. Корпорация или отдельный наниматель покупает путешественнику билет в определенном направлении — иногда еще и с доплатой, — и, как только посылка попадает в руки адресата, курьер волен наслаждаться красотами природы или ехать дальше.

Чероки увидел на доске объявлений в университете записку — «оказалось, от какого-то адвоката в Тастине», — в которой говорилось, что курьеру, который согласится перевезти посылку в Великобританию, предоставят два бесплатных авиабилета и оплату. Чероки предложил свои услуги, и его выбрали, при условии, что он «оденется построже и сделает что-нибудь с волосами».

— Пять тысяч баксов за доставку, — весело закончил Чероки. — Неплохая сделка, как тебе кажется?

— Что за чушь? Пять тысяч баксов?

Из своего опыта Чайна знала, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, да и то для второй мышки.

— Подожди-ка, Чероки, а что в этом пакете?

— Чертежи какого-то архитектора. Понимаешь, это одна из причин, почему я сразу о тебе подумал. Архитектура. Черт возьми. Как раз по твоей части.

Чероки возвратился к столу, но теперь повернул стул кругом и оседлал его.

— А почему этот архитектор не отвезет свои чертежи сам? Или не пошлет по Интернету? Для этого есть специальная программа, а если на том конце ее ни у кого нет, то почему он не пошлет диск?

— Кто знает. Да и какая разница? Пять тысяч баксов и бесплатный билет. Да пусть хоть гребной лодкой свои чертежи посылают, если им так хочется.

Чайна покачала головой и вернулась к салату.

— Слишком странное предложение. Езжай-ка ты лучше один.

— Эй. Речь идет о Европе. Биг-Бен. Эйфелева башня. Чертов Колизей.

— Вот и развлечешься. Если, конечно, на таможне тебя с героином не накроют.

— Говорю тебе, тут все чисто.

— Пять тысяч долларов за доставку обыкновенного пакета? Не верю.

— Давай, Чайна. Ты должна поехать.

Тут в его голосе прозвучало какое-то напряжение, которое он пытался выдать за нетерпение, но оно больше напоминало отчаяние. Чайна осторожно спросила:

— В чем дело? Лучше скажи мне сразу.

Чероки ковырял виниловый шнур на краю спинки стула.

— Дело в том… Я должен быть с женой.

— Что?

— Я говорю про курьера. Про билеты. Они для супругов. Сначала я этого не знал, но когда адвокат спросил, есть ли у меня жена, я понял, что он хочет услышать положительный ответ, и сказал «да».

— Почему?

— Да какая разница? Откуда они узнают? Фамилия у нас одна. Мы не похожи. Можно притвориться…

— Я хочу сказать, почему посылку должна привезти супружеская пара? Да еще и в строгих костюмах? Пара, которая «сделает что-нибудь с волосами»? Что-нибудь такое, чтобы выглядеть неприметно, законопослушно и невинно? Господи, Чероки. Да где твои мозги? Это же наверняка контрабанда, а ты угодишь в тюрьму.

— Да не дрейфь ты. Я все проверил. Мы же говорим об адвокате. Он существует.

— Ну, этим ты меня очень сильно утешил.

Она обложила салат крохотными морковками, а сверху насыпала горстку тыквенных семечек. Полила все лимонным соком и понесла на стол.

— Я с тобой не поеду. На роль миссис Ривер ищи кого-нибудь другого.

— Да нет больше никого. И даже если бы я нашел кого-нибудь так скоро, в билете будет стоять фамилия Ривер, а паспорт должен соответствовать билету… Ну поехали, Чайна.

Он говорил как маленький мальчик, огорченный тем, что его план, который, казалось, отделяет от осуществления лишь поездка в Санта-Барбару, вдруг оказался так близок к провалу. В этом был весь Чероки: у меня есть идея, и мир, конечно же, поможет мне ее воплотить.

Но Чайна уперлась. Брата она любила. И хотя он был старше, добрую половину детства и часть отрочества она провела, опекая его. Но даже привязанность к Чероки не могла заставить ее участвовать в афере, которая грозила обернуться то ли легкими деньгами, то ли кучей неприятностей.

7

Баха — Нижняя Калифорния (вся. Baja California), самый северный штат Мексики.