Западня

От созерцания строения Алекса отвлек хриплый голос умника.

– Монгол, – еле слышно протянул Долл, – бросай меня.

Тело ученого содрогалось при каждом движении, а лицо походило на предсмертную маску. Долл был выше военного старателя, из-за этого его ноги волочились по земле. И вдруг Алекс понял, в чем проблема, – ноги, точнее, нога, левая нога ученого походила на оплавившийся комок, вытянутые обрывки пластика свисали длинными тонкими нитями с голени, оставляя за собой пахучий след. Теперь более-менее прояснилась ситуация: Долл угодил в один из «студней», которые активно бурлили позади.

Уж лучше бы «электросеть» или «печка» – быстро и без проблем для окружающих, никого тащить не надо. А «студень» – что? Для Долла это означает одно – та же смерть, только долгая и мучительная. «Студень» это тебе не фунт изюма – полноги сварил в бесформенную массу, не понять, где пальцы, где пятка.

Долл собрался с силами и продолжил:

– Я все равно труп, а вы уходите.

– Ты же знаешь, что я этого не сделаю. Идут все или не идет никто, – отрезал Монгол, хотя сказать наверняка хотел совсем другое.

– Тогда пристрелите меня. Нет сил больше терпеть.

– Долл! Перестань! – Мэг достала шприц-тюбик с наркотическим анальгетиком.

– Не надо, Мэг. Это все зря. Просто убейте меня, только быстро.

Было видно, что Монголу подобное расточительство тоже не нравилось, но он смолчал. Машка ведь упрямая, если уж что решила, то назад не отступит. Не обращая внимания на слова Долла, девушка сделала инъекцию. Теперь боль отпустит его на несколько минут.

– Отдохнем здесь, – решил Монгол, усаживая Долла на пол рядом с погрузчиком, одной из желтых машин, брошенных внутри полуразрушенного цеха сразу после второй катастрофы.

Долл коротко застонал и закрыл глаза. Монгол склонился над телом и похлопал его по щеке. Нет, было видно, что умник все еще жив, то ли потерял сознание, то ли уснул от лекарств.

– Почему здесь? – спросила Мэг.

– Нам нужен отдых, дальше мы так идти не сможем. Держать под контролем два входа в корпус легче, чем пребывать в постоянном напряжении на открытом пространстве.

– Ждешь, когда он умрет? – Девушка говорила холодно, как-то отстраненно. Их взгляды встретились. Впрочем, Монгол быстро отвел глаза:

– Надо установить растяжки на тропе, чтобы никто не зашел в тыл. Я быстро. Ты следи за правым выходом, ну и в дальний конец не забывай поглядывать. Если что, кричи, автомат я тебе оставляю.

– Да, я справлюсь.

– Хорошо. Я быстро, – ответил Монгол и убежал.

Настроение у Макса было не очень. Вести кого-либо по неизведанным землям в Зоне дело крайне тяжелое и неблагодарное, наверное, поэтому он никогда и не стремился стать проводником. Макс всегда был бойцом, не гнушался пострелять, не глядя, насколько опасен противник, а самостоятельно прокладывал путь только по давно исхоженным и изведанным территориям. А тут? Даже раскрытый на экране файл не давал успокоения – после прошлого визита Крюка в Рыжий лес прошло полгода, а в Зоне за один только выброс ситуация может измениться до неузнаваемости.

Несмотря на то что Крюк вполне сносно обрисовал дорогу, Макс вел команду в два раза медленнее, по несколько раз пробуя тропу впереди на предмет скрытых аномалий. Хорошо, хоть мутантов в подобных лабиринтах нет – отыскать дорогу среди плотных полей аномалий не смогла бы даже особо чувствительная плоть, соответственно, воевать пока было не с кем, и продвижение оставалось бесшумным.

К тому же Макса не покидало чувство обманутости. В отличие от Крюка никакие предвестники опасности его не посещали, хотя приступы озарения до этого момента с ним случались не раз.

Как бы то ни было, отпуская Крюка и соглашаясь на его условия, Макс совершенно не чувствовал в его словах скрытых мотивов. Когда Крюк предлагал себя на роль дичи для бойцов «Братства Зоны», он был абсолютно искренен, по крайней мере, так видел эту ситуацию шепчущий артефакт «глаз химеры».

В очередной раз бросив перед собой болт на веревке, Макс шагнул меж двух сосен и остановился в нерешительности. По карте впереди должен лежать шестиметровый коридор между аномалиями, и он действительно был, но по обеим сторонам дороги в ряд располагались невысокие, но довольно примечательные кочки. Даже не кидая болты, Макс безошибочно угадал в них четыре «сверхконтактные пары» – все, приехали, проезд закрыт!

Макс активировал оставленные Крюком маячки-исследователи, что-то вроде миниатюрных стационарных детекторов аномалий, посылающих сигнал материнскому наладоннику. Сигнал с них распространяется далеко, зато точность информации не переваливает за семьдесят процентов. Макс не стал выискивать абсолютно готовый проход, а просто обозначил для себя районы наименьшей аномальной активности и уже потом стал прокладывать маршрут.

Это случилось как раз тогда, когда сзади прогремели два взрыва, судя по звуку, это были эфки, не иначе Крюк постарался. Значит, все-таки была погоня? Или Крюк разыгрывает спектакль? Очень хотелось верить в то, что дальше подстанции за ними в любом случае никто не пойдет, потому как спрятаться от преследователей было действительно негде.

Легкое эхо перестрелки еще долго витало над головами убегающих старателей – как будто кто-то бил огромным молотком по стене. Чуть дальше, за радарами, стреляли больше и громче, ни от кого не таясь, но до слуха долетали только глухие шипящие – «ш-ш-ш», «х-х-х». В зоне так много стреляют, что канонаду просто перестаешь замечать, а в моменты редкой тишины ее начинает даже не хватать.

Добился ли Крюк желаемого результата, оставалось загадкой, в любом случае у Макса осталась только одна дорога – вести группу на север, до железнодорожной станции Янов.

Застава «Братства Зоны» расположилась на безымянной высоте, в полукилометре от края Припяти. Сюда выходил воздушный коридор над Рыжим лесом, поэтому именно этот холм уже не раз подвергался атакам федеральных сил, желающих опрокинуть сектантов. По данным, полученным от Горбунова, сразу после выброса завтра утром вояки в очередной раз попытаются взять заставу штурмом. Собственно, потому Серый и торопился добраться до Янова именно сегодня – когда военные схлестнутся с «Братством», от станции до «купола» можно прошмыгнуть незамеченными.

Сразу за фортом окраина Припяти – хозпостройки и прочая дребедень, теперь их сектанты укрепили и превратили в свою базу. А слева изрытая, покрытая редким лесом равнина. За ней виднелись первые постройки, относящиеся к железнодорожной станции Янов. От нее до консервов, накрывающих железобетонный завод, всего-то сто метров, хотя сам завод – это уже Припять.

На заставу Макс лишь глянул издали, когда отряд обходил ее по дуге через лес. Зато, когда он остановился в десяти метрах от длинного ветхого склада, знаменующего начало территории Янова, душа пела.

За два года служения «Обелиску» на посту командира отряда по спецпоручениям Нестор Корытько не провалил ни одного задания. Да, терял людей пачками, да, убивал без разбора всех, кто оказался у него на пути, но еще ни разу не было такого, чтобы Нестор по прозвищу Сап не выполнил поставленную перед ним задачу.

Однако последнее задание, данное Сапу духовным наставником Миррой, было странным. Встретить группу старателей из пяти человек, которая незаметно перевалит через территорию, покрываемую радаром над Рыжим лесом, и двинется к Припяти. Первым странным обстоятельством было то, что перевалить через радар незаметно было нереально. Пройти через радар большой группой старателям удалось вообще лишь один раз, когда вся старательская братия ринулась искать вертолет ученых около Янова и расположенное неподалеку «поле артефактов». Сап самолично участвовал в разгроме умников. Где лежит вертолет, он знал, но так и не понял, что за «поле артефактов» и где оно находится. Да и незачем.