Приговоренные

– Молчи, тварь, иначе сдохнешь.

Кто-то вывернул до хруста правую руку, дернул ее с такой силой, что Джейн едва устояла на ногах. На глаза навернулись слезы, сумочка выскользнула из рук и повисла на длинном ремешке. Джейн потащили к двери. Когда ноги оторвались от пола, она на секунду почувствовала себя легкой, почти невесомой. Майси не могла оказать сопротивления своим врагам, только успела выставить ногу и во что-то упереться.

– Помогите! – Вместо крика из груди вырвался жалкий мышиный писк. – Люди!.. Отстаньте, не трогайте меня! Заберите ключи от машины. Только отпустите.

Еще секунда – и ее выволокут наружу. Слезы лились из глаз, и в этих слезах тонул окружающий мир.

– Ни с места!

Это был незнакомый мужской голос, громкий и твердый. Джейн повернула голову и сквозь пелену слез увидела чей-то темный силуэт. Мужчина в серо-голубой полицейской форме стоял по ту сторону прилавка. Рядом с ним оказалась продавщица. Значит…

– Стоять! – повторил полицейский. – Поднять лапы! Иначе стреляю…

И он действительно выстрелил. Но выстрел почему-то раздался где-то совсем близко, у самого уха. За ним еще один хлопок, и еще… Поплыл запах горелого пороха. Кто-то снова ударил Джейн ладонью в лицо. Она повисла на руках бандита, перестав понимать, что вокруг происходит, только услышала, как на плитки пола посыпалось битое стекло.

– Убили, убили!..

Это закричала продавщица. Джейн чувствовала, как ее вытолкнули из магазина в предбанник и потащили дальше по ступенькам, по тротуару. Она постаралась поджать под себя ноги, но из этого ничего не вышло. Ее тащили к машине легко, будто тряпичную куклу.

– Помогите! – собрав последние силы, закричала Джейн. – Люди!..

Через пару секунд ее засунули на заднее сиденье машины. Слева сел мужчина в кепке, справа навалился плечом молодой человек. Сумочку на длинном ремешке с нее сорвали, а на запястьях сомкнулись стальные браслеты наручников. За руль сел мужчина в сером плаще, машина сорвалась с места и, свернув с улицы, помчалась в темноту глухих переулков.

Молодой человек обшарил карманы Джейн, выудив ключи от машины и кошелек. Он что-то говорил ей в самое ухо, но от волнения американка перестала понимать русскую речь, только дико вращала глазами и повторяла, адресуя слова неизвестно кому:

– Пусти меня, пусти… Гад… Пусти…

Ее никто не слушал. Машина петляла по переулкам, но погони не было. Кто-то включил в салоне верхний свет. Стало видно, как мужчина в кепке роется в ее сумочке, перебирая содержимое. Ключи от квартиры, документы, фотографии ребенка… Только сейчас Джейн увидела, что на переднем сиденье рядом с водителем находится женщина. Пристегнутая ремнем к сиденью, она дремала, свесив голову на грудь. То ли была пьяна, то ли нездорова. На женщине темная кожаная куртка, легкий шарфик вокруг шеи. Голова не покрыта, прическа вроде той, что у Джейн, и цвет волос тот же…

Машина выехала на освещенную улицу и притормозила в сотне метров от кафе или ресторана. У освещенного подъезда стоял швейцар в форменном пальто с золотыми погонами. Он скучал, потому что посетителей не было.

Распахнулась правая передняя дверца, щелкнул замок пристяжного ремня. Женщину, сидевшую впереди, вытолкнули из салона на мостовую. Завизжали тормоза машины, идущей сзади. Это водитель вовремя заметил женщину на мостовой. Обернувшись назад, Сотник кивнул молодому человеку. Тот, ухватив Джейн за шею свой железной лапой, стал толкать ее голову вниз. Ясно: бандиты хотят, чтобы она наклонилась, не увидела дороги.

Через четверть часа машина остановилась в темном дворе, Джейн вытащили из машины и пересадили в другой автомобиль. Все тот же молодой парень с татуировкой на запястье освободил ее от наручников, поднял кверху рукав куртки. Мужчина в сером плаще, пересевший назад, достал шприц, наполненный какой-то жидкостью, и сказал:

– Не дергайся, дура, я же иглу сломаю. И все придется начинать сначала.

Джейн почувствовала болезненный укол. Через минуту она прекратила сопротивляться. Мышцы наполнило приятное, расслабляющее тепло. Непроглядная темнота вечера окружила Джейн со всех сторон, пленница провалилась в этот мрак и потерялась в нем.

Сообщение о перестрелке и похищении человека поступило в Главное управление внутренних дел Москвы в начале девятого. Дежурная группа в составе старшего следователя уголовного розыска майора полиции Юрия Девяткина, эксперта-криминалиста, четырех оперативников в штатском и кинолога со служебно-розыскной собакой прибыла на место ровно в восемь сорок.

К этому времени на месте находились офицеры из межрайонного управления внутренних дел и местного отделения полиции. Вскоре приехал следователь московской прокуратуры, который привез своих экспертов. Народу в кондитерскую набилось столько, что трудно было протолкнуться к прилавку, поэтому Девяткин решил провести опрос свидетелей в соседнем магазине «Мастерица». На счастье, полицейская машина, совершавшая патрулирование района, прибыла на место происшествия спустя пару минут после того, как смолкли выстрелы, поэтому свидетели не успели разбежаться.

Девяткин устроился в тесном кабинете хозяина магазина. Здесь едва хватало места для крошечного стола, двух стульев и огромного несгораемого сейфа. Ему казалось, что раскрутить это дело будет так же просто, как расколоть орех, сил и сообразительности требуется совсем немного. Он вызвал продавщицу магазина «Мастерица» Петрову, чей жених, лейтенант полиции Сомов, двадцати семи лет от роду, погиб в перестрелке с бандитами. Усадил женщину на мягкий стул, включил настольную лампу и вытащил из портфеля бланк допроса свидетеля.

Тут выяснилось, что Петрова не может говорить, из груди вырывались стоны и рыдания. Девяткин успокаивал ее четверть часа, но узнал только то, что уже было известно со слов местных полицейских. В магазин «Мастерица» примчалась продавщица из кондитерской «Мечта», попросила Сомова пройти с ней. Якобы на посетительницу, иностранку по имени Джейн Майси, пытаются напасть бандиты. Сомов молча встал и пошел, на ходу расстегнув кобуру пистолета. Через несколько секунд раздались выстрелы.

– Идите, девушка, – сказал Девяткин напоследок, – и постарайтесь успокоиться. Хотя… Какое уж тут спокойствие.

Потом вызвал оперативника Сашу Лебедева, огромного мордастого парня, который брал все призы на ведомственных соревнованиях по классической борьбе.

– Отведешь свидетеля к машине «Скорой», – кивнул он на продавщицу, – пусть ей сделают инъекцию успокоительного.

После нее в кабинете появился невысокий плотный мужчина лет пятидесяти. Звали его Константин Зобов. В свое время он служил в милиции. Работал с трудными подростками, пока кто-то из парней не ткнул своего наставника ножом в живот. По карьерной лестнице Зобов далеко не продвинулся – с таким образованием, как у него, даже о погонах майора нечего мечтать. Два года назад он вышел в отставку.

– Ни черта я не видел, – сказал Зобов. – В моей «Волге» зажигание барахлит. Я остановил машину, вышел, чтобы купить сигарет в киоске напротив. Снова сел в машину, а двигатель не заводится. Случайно глянул на тротуар, а там мужики какую-то бабу тащат. Подумал, она пьяная, и больше в ту сторону не смотрел.

Девяткин, разочарованный результатом допроса, отпустил Зобова. Следом за ним в кабинете появилась миловидная женщина лет сорока по имени Инга Костина. Гражданка второй день ездит общественным транспортом, потому что ее машина в ремонте. Она ждала автобуса на остановке, когда на улице появились какие-то люди. Костина решила, что это местные пьянчужки выясняют отношения, и отвернулась, потому что такие сцены вызывают в ее душе отвращение и брезгливость. Только потом узнала, что похитили женщину.

Девяткин заполнил протокол и попросил Костину расписаться.

– Вы только учтите: мой муж – депутат Государственной думы от правящей партии, – сказала Костина. – Если надумаете присылать мне повестки на допросы или таскать по кабинетам… Тем хуже для вас. Вы в каком звании?