Страница 27 из 48
— Он имеет в виду «garçon»,[4] — пояснил Терри.
Проходя по коридору мимо комнат отдыха, Карло увидел Хейди, стоявшую в дверях кабинета Рэнди. Он сказал ей:
— Дорогая, ты не против, чтобы вернуться на свое рабочее место?
— Ты не против, если я прежде заскочу на минутку в комнату для девочек? — откликнулась Хейди, протискиваясь мимо него. Эта крупная блондинка ни с кем особенно не церемонилась — она спала с Рэнди, когда тот того желал.
Рэнди читал газету, разложенную на столе. Он поднял на Карло взгляд.
— «Судебное разбирательство приостановлено до следующей недели по причине обострения простатита у Тони Амильи». Хотя дальше пишут, что больным он не выглядит. — Рэнди снова уставился в газету. — «Одет он изысканнее всех подсудимых — неизменно в деловом костюме и при галстуке. Тогда как прочие надевают в суд спортивные костюмы и кроссовки». Стильный старик и его затрапезная команда… — Рэнди снова поднял глаза. — Я больше не собираюсь волноваться из-за этой шпаны. Кучка неудачников. Что-то случилось?
— Какие-то трое засели в номере первом и не уходят. Я твержу, что здесь занято, а они ни в какую.
— Кто зарезервировал кабинет?
— Мистер Морако! На четверых.
— На какое время?
— На десять.
— Скажите мистеру Морако, что вам пришлось отдать его кабинет потому, что он припозднился. Если станет жаловаться, скажете, такова жизнь. Кто не успел, тот опоздал.
— Я могу сослаться на ваши слова?
— Можете сослаться на что угодно.
— Кажется, эти люди в кабинете знают вас. Один из них священник.
— Я не знаю никаких священников.
— Другой тип сказал, что женщине, которая с ними, наплевать на наши правила. Но она ответила: «Нет. Я просто хочу посмотреть, что станет делать Рэнди».
— Это еще ничего не значит. Какая она из себя?
Карло неопределенно пожал плечами.
— Симпатичная, но в общем ничего особенного. Возможно, вполне приличная женщина.
— Тогда откуда мне ее знать?
— Так что мне делать, когда придет мистер Морако?
— Пускай сам разбирается.
— Я сказал вам, что там священник?
— Карло, если ты не в состоянии справиться со своей работой…
— Да?
— Слушай. Если Морако захочет, чтобы они пересели, они пересядут. И никаких проблем.
Синди, которая обслуживала первый кабинет и не интересовалась, кто именно его занимает, принесла меню и подала напитки. Джонни, отхлебывая пиво из бутылки, разглядывал карикатуры на именитых детройтцев. Дебби пыталась угадать, кто есть кто, Джонни удивлялся, Терри молча выжидал.
— Вот Сонни Боно.
— Думаешь?
— А кто же еще так выкатывает глаза? Там Лили Томлин. В бейсболке команды «Тигры» — Том Селлек. А девчонка рядом с ним… это Пэм Даубер.
— Это Марло Томас! Она тоже родом из Детройта.
— Нет, все-таки Пэм. Помните «Морк и Минди»? Я никогда не пропускала эту передачу, хотела походить на нее.
— У тебя с ней ничего общего, — отреагировал Джонни. — А там… Батюшки! Неужто Эд Макмагон? И он, что ли, тутошний?
— Вижу Дайану Росс, — сказала Дебби. — Смоки Робинсон… Майкл Мориарти — мне он так нравился в «Законе и порядке». О господи, это же Уолли Кокс!
— А рядом с ним, — включился в процесс опознания Терри, — узнаешь? Сеймур Кассел.
— Какой на хрен Кассел?
— Он славный, он играл в… там было что-то такое о китайцах. А тот, кто рядом с ним, — его вы обязаны знать. Дэвид Патрик Келли!
— Вот уж о ком никогда не слышал.
— Ну, Пэт Келли — он же учился в нашей школе, только на три года старше. Он играл вместе с Ником Нолте и Эдди Мерфи в «48 часах».
— И кто там был Келли?
— Помнишь, парень бежит по улице, Эдди Мерфи распахивает дверцу машины и пинает его в зад. Вот это он самый и был.
— А вон гляньте — за стойкой сидит Билл Бондс, — сказала Дебби.
— Телеведущий? У того волосы не такие, — возразил Джонни.
— Его-то уж знают все, кто смотрит телик.
— Я говорю, что обычно он нацепляет другой паричок.
Дебби подозвала метрдотеля и спросила у него. Карло посмотрел в сторону бара.
— Да, там мистер Бондс с женой. Они часто сюда заходят.
— Он что — выпивает тут?
— Только «Перье».
Тут Джонни разглядел на стене картинку с Тедом Ньюджентом.
— Вот это точно он, потому что один надзиратель в нашей тюрьме был вылитый его копия.
— Ваш надзиратель был такой же осел? — спросила Дебби.
— Кто же туда пойдет из умников?
— Там, где я сидела, они никогда не могли правильно пересчитать нас с первого разу. Никогда.
— Точно! Можно было хоть весь день простоять и не дождаться, пока они всех сосчитают.
— А вон там не Элис ли Купер? — спросил Терри.
Но его спутники продолжали говорить о своем:
— У вас ведь надзиратели были бабы?
— Не все, мужчин даже больше.
— Трахали вас?
— Со мной этого не случалось. Но такое водилось, кое-кто из девочек даже напрашивался. Если удавалось добиться их расположения, жизнь становилась более сносной.
— Видите у бара рыженькую? Я бы не отказался от ее расположения, — заявил Джонни.
— Если тебе нравятся шлюхи! — уточнила Дебби.
— Иди ты.
— Подойди к ней и спроси.
Джонни перевел взгляд на Терри:
— А ты как думаешь — она шлюха?
— О чем ты спрашиваешь священника? Ему-то откуда знать? — сказала Дебби.
— А ты откуда знаешь?
— Я слышала, что здесь работают девочки по вызову. А рыжая как раз из тех, которые занимаются этим ради денег.
— А я все-таки проверю, — уперся Джонни.
Они смотрели, как он подходит к стойке бара, застегивая на ходу пиджак, поправляя воротничок и убеждаясь, что хвост лежит сверху. При его приближении девушка повернулась и склонила голову набок, поправляя сережку. Джонни уже собрался занять свободное место рядом с ней. Девушка что-то ему сказала, и Джонни быстро заговорил, взмахивая руками, а потом положил ладонь ей на плечо.
Тут к бару приблизился парень, стриженный под ежик. Он подошел к Джонни — они оба были примерно одного роста, но Джонни в более легкой весовой категории, — и что-то сказал. Джонни пожал плечами, взмахнул рукой и показал в сторону кабинета.
— Он что, зовет их к нам присоединиться? — спросила Дебби. Но нет, Джонни вернулся один. Проскользнув в кабинет, он сказал:
— Этот вышибала подходит и говорит: «Лапа, этот тип к тебе клеится?» А она мне: «Это мой муж». Вышибала долбаный! Представляете?
Дебби продолжала наблюдать за рыжеволосой красавицей и парнем, стриженным под ежик.
— Он ее сутенер, тупица.
Джонни недоверчиво обернулся.
— Ну да? Где ты видела, чтобы сутенер так одевался?
— Что ты ему сказал?
— Что пришел сюда вместе со священником, так что он может быть спокоен. У него над бровью жуткий такой шрам.
— Должно быть, ему часто доставалось, — заметил Терри.
Дебби начала выспрашивать у Джонни что-то о зеленом платье, которое было на девице в баре, и о ее сережках, а Терри тем временем задумчиво оглядывал зал…
Его взгляд остановился на человеке, который напомнил ему дядю. «Тибор» сидел за столиком в клетчатой спортивной куртке, с ним молодая женщина, и официант наливал им красное вино. Но нет, конечно же это не Тибор. Тибор пил бурбон «Эрли Таймс», умудрялся как-то покупать его или выписывал из Кентукки и всегда имел хороший запас. Тибор пил его с колотым льдом, которого в изобилии добавлял в бокал, а сверху присыпал сахаром. Он был сластеной, а его излюбленных шоколадных леденцов в Руанде не водилось. После его смерти остались непочатые бутылки в деревянном ящике с печатными буквами на киньяруанда. За первый год Терри выпил три бутылки, бурбон он пил, только когда у него заканчивался «Джонни Уолкер», а в Кигали ехать было неохота. Бурбон тоже был неплох, он свое дело делал. Но красный «Джонни Уолкер» был его любимцем, вид квадратных бутылок с закругленными углами и красной аккуратной этикеткой ласкал глаз, такая бутылка на старом деревянном столе казалась произведением искусства, в лучах заходящего солнца она излучала теплый янтарный свет.