Страница 30 из 31
Больные отчалили, и суденышко стало мало-помалу отдаляться от берега; до нас еще доносился какой-то вальсок, а слабый свет фонариков придавал людям фантасмагорический вид. Потом мы зашли к доктору Брешиани пропустить по паре рюмок и, немного поговорив, отправились на покой.
В пятницу мы отбывали, так что с утра отправились с прощальным визитом к больным и, сделав несколько фотографий, вернулись с двумя ананасами — подарком доктора Монтойи; искупались и поели; около трех начали прощаться, а в половине четвертого плот под названием «Мамбо» отплыл вниз по течению: за команду были мы двое, да еще какое-то время нас сопровождали доктор Брешиани, Альтаро и Чавес — строитель плота.
Нас вывели на середину реки и там предоставили самим себе.
Письмо из Колумбии
Богота, 6 июля 1952 года
Дорогая моя старушка.
И вот я здесь, еще на несколько километров дальше и на несколько песо беднее, готовлюсь продолжать свое путешествие курсом на Венесуэлу. Первым делом хочу пожелать, чтобы ты была по-настоящему счастлива и всегда проводила такие дни в кругу семьи, от которой слышала бы одни поздравления, а во-вторых, как и положено, хочу предоставить краткий отчет о своих великих приключениях с тех пор, как выехал из Икитоса: отплытие состоялось в более или менее предполагавшиеся мной сроки, две ночи дружескую компанию нам составляли москиты, а наутро третьего дня мы приплыли в лепрозорий Сан-Пабло, где нас и приютили. Главный врач, потрясающий человек, тут же проникся к нам симпатией, как и вся колония, за исключением монашек, которые все спрашивали, почему мы не ходим к службе; оказалось, что за распорядительниц туг именно такие монашки и тем, кто не ходит к службе, они по возможности урезают паек (мы остались без (…), но ребята помогают нам и достают что-нибудь каждый день).
Если не считать этой маленькой холодной войны, жизнь протекала самым приятным образом. Четырнадцатого организовали мой праздник, «писко» лилось рекой (это вроде джина, который здорово забирает). Главный врач поднял за нас тост, и я, воодушевленный выпивкой, ответил очень панамериканской речью, вознагражденной громкими аплодисментами главного и публики, находившейся в небольшом подпитии. Мы задержались несколько дольше, чем рассчитывали, но наконец отплыли в Колумбию. Накануне вечером группа больных переправилась из зоны, где они обитают, на большом каноэ — это здесь практикуется, — исполнила перед нами на пристани прощальную серенаду и произнесла несколько очень волнующих речей; Альберто, который уже смахивает на преемника Перона, ответил демагогической речью, настолько впечатляющей, что чествовавшие только что не бились в конвульсиях. Это действительно было одно из самых интересных зрелищ, которые мы до сих пор видели: у аккордеониста на правой руке не было пальцев, и он заменил их привязанными к запястью палочками, пел слепой, и вообще все были похожи на чудовищ, что вызвано нервной формой заболевания, очень распространенной в этом районе, добавь сюда отражавшийся в реке свет фонарей и лампочек. Сцена из фильма ужасов.
Место дивное, целиком окружено сельвой, где живут туземные племена, всего в одной лиге от колонии, к которым мы, конечно же, наведались, рыбы и дичи у них в изобилии, чтобы продержаться в любом месте, а также неисчислимые скрытые богатства, все это вызвало у нас прекраснодушные мечты о том, как мы пересечем плоскогорье Мату-Гросу по воде, занимаясь врачеванием и всем остальным — от Параны до Амазонки; мечта, похожая на мечту о собственном доме… возможно… дело только в том, что по натуре мы больше исследователи и поэтому отправились вниз по реке на роскошном плоту, который соорудили специально для нас; первый день прошел отлично, а ночью мы вместо того, чтобы нести вахту, улеглись спать, оба удобно устроившись под пологом от москитов, который нам подарили, и проснулись, когда плот ткнулся в берег.
На еду набросились как волки. Весь следующий день прошел удачно, и мы решили нести вахту по часу каждый, чтобы избежать неприятностей, поскольку в сумерки течение снесло нас к берегу и полузатонувшие ветки едва не разворотили плот. Во время одной из моих вахт я проштрафился, не заметив, как цыпленок, которого мы везли, свалился в воду и его унесло течением, а я, который раньше в Сан-Пабло переплывал реку, страшно перетрусил и не полез за ним, отчасти из-за кайманов, которые то и дело высовывались из воды, отчасти потому, что никогда не мог до конца побороть страх перед ночными купаниями. Уверен, что, будь ты на моем месте, ты бы его вытащила, и Ана Мария, думаю, тоже, поскольку у вас нет связанных с темнотой комплексов. На крючок попалась огромная рыбина, которую мы с триумфом вытащили. На вахте стояли до утра, когда пристали к берегу, чтобы спрятаться под полог, поскольку комарье нет-нет да и покусывает. Хорошенько выспавшись, Альберто, который предпочитает курицу рыбе, обнаружил, что за ночь пропало две снасти, и разозлился еще больше, а так как рядом был дом, мы решили пойти разузнать, далеко ли еще до Летисии. Когда хозяин ответил нам на чистейшем португальском, что Летисия в семи часах вверх по течению и что мы в Бразилии, мы затеяли между собой жаркую перепалку, чтобы доказать, что виноват тот, кто проспал ночное дежурство. Наконец нас осенило. Мы подарили хозяевам рыбину и ананас килограмма на четыре, который достался нам в подарок от больных, и остались в доме, чтобы дождаться следующего дня и плыть вверх по течению.
Обратный путь тоже прошел очень оживленно, хотя и утомительно, так как пришлось грести семь часов кряду, а мы к этому не привыкли. В Летисии сначала нас приняли хорошо, разместили в полиции с кормежкой и т. д., но, что касается билетов, нам не удалось добиться больше 50 % скидки, поэтому пришлось выложить сто тридцать колумбийских песо плюс пятнадцать за излишний вес — итого тысячу пятьсот наших песо. Положение спасло то, что, пока мы ждали самолета, который летает раз в две недели, нас подрядили тренировать футбольную команду. Сначала, чтобы не разводить бодяги, мы решили потренировать их немного, но игроки попались никудышные, и мы решили сыграть сами; результат был блестящий: команда, считавшаяся самой слабой, пробилась в блиц- чемпионат, вышла в финал и после ничьей проиграла только по пенальти. Альберто вдохновляло то, что он в некотором роде напоминал Педернеру с его выверенной до миллиметра техникой, к тому же местные дали ему прозвище «Педернерита», а я взял пенальти, который войдет в историю Летисии. Праздник мог бы получиться очень приятным, если бы им не взбрело в голову исполнить под конец колумбийский гимн, а я как раз наклонился вытереть кровь с коленки, что просто взбесило комиссара (полковника), который с руганью набросился на меня, я тоже за словом в карман не полез, но потом вспомнил о путешествии и других заморочках и приутих. После чудного путешествия в самолете, где нас трясло, как в шейкере, мы прибыли в Боготу. Во время полета Альберто рассказывал всем пассажирам, как ужасно было лететь через Атлантику, когда отказали три из четырех двигателей, и закончил словами: «говорю вам, что эти „дугласы"…» — причем так убедительно, что мне стало не по себе.
В общем, можешь считать, что мы совершили второе кругосветное путешествие. Первый день в Боготе прошел нормально; нас покормили в университетском городке, но помещения предоставить не смогли, так как все было уже битком набито стипендиатами, которые приехали прослушать цикл курсов, организованных ООН. И, конечно, ни одного аргентинца. Где-то около часа ночи нас разместили в больнице, понимая под этим стул, на котором мы провели ночь. Дело не в том, что мы такие скупые, просто рейдер нашего покроя скорее умрет, чем согласится платить за буржуазные удобства какого-нибудь пансиона. Потом нас взяла под свое крыло лепрологическая служба, которая с самого первого дня внимательно к нам приглядывалась из-за рекомендательного письма, которое мы везли из Перу, очень хвалебного, но подписанного доктором Пеши, который занимает такую же должность, что и Лусто. Альберто прочитал несколько лекций, и, пока типы не успели очухаться, я пристал к ним со своей аллергией, чем доконал окончательно, в результате нам обоим предложили места. Я даже и не думал соглашаться, Альберто по вполне очевидным причинам готов был ответить утвердительно, когда из-за ножичка Роберто, который я достал на улице, чтобы нацарапать кое-что на асфальте, у нас вышел страшный скандал с полицией, которая так нас застращала, что мы решили поскорее уехать в Венесуэлу. Так что, когда вы получите это письмо, я буду уже накануне отъезда.