Черный Ярл

— У нас в семье Кейрос, по традиции, каждый должен быть умелым охотником. — на гнедом степном скакуне, раскрасневшаяся от морозца и охоты, с алмазными снежинками в темных волосах, Императрица была чудо, как хороша.

Зато Шурр удивил всех с медведем. Без оружия, надев кольчугу, он стал бороться с громадным, злым животным, которого ведьмы подняли и выгнали из берлоги. Дамы ахали и визжали от восторга, а кавалеры на всякий случай держали копья и рогатины. Полуорк сумел подвести косолапого гиганта к серой лошадке, на которой скакала Аэлирне, затем подножкой опрокинул того и, взревев от натуги, сломал хребет. Бросил тушу к ногам баронессы, и стал на одно колено.

Похвалы и поздравления были вполне заслуженными, и улыбающаяся хозяйка Бриарвуда наградила силача поцелуями в обе щеки.

А когда леди Айне стреляла глухарей, причем в любой глаз по выбору гостей, Тирион громко завозмущался. Притащили магический колокольчик, проверили его. Айне так же невозмутимо и быстро сняла двух птиц. Самца и самочку. В правый глаз, а ее — между глаз. В наказание эльф, хохоча и весело жалуясь на судьбу, тащил связки битой птицы до самого замка.

Отужинали, когда за высокими и просторными окнами уже стемнело. Принцессы потребовали устроить фейерверк.

— Да все готово, — улыбнулась Аэлирне.

Айне, ярл и Марта руководили огненными фонтанами и искрящимися цветами, а Жюстина Йоргенсен и лорд Бер придерживали щиты, чтоб ничего не занялось в лесу. Потом объявили танцы.

Свежеиспеченный адмирал Лирн, который с блеском провел Северную экспедицию, и магичка Элинор сразу же поняли и одобрили намерения друг друга. После первого же тура вальса они тихонько смотались в сторону уютной спаленки под крышей дальней угловой башни.

Император и ярл обменялись партнершами по ходу танца. Теперь повелитель Империи о чем-то шептался с улыбающейся хозяйкой замка, а Valle рассказал одну пикантную историю донье Эстрелле. Она так пыталась сдержать хохот, что наступила ярлу на ногу. Тот на коленях умолял простить, что подвернулся под каблучок, и импровизированный трибунал из двух баронесс, леди-рыцаря и четырех ведьм приговорил его к наказанию. В туфельку Императрицы налили искристого Aedorne, и ярл вылакал вино под аплодисменты ликующих гостей.

Углук с Ларой пошептались, и намерились немного поговорить на сеновале. В кладовой ведьмочка утянула пару одеял, но в коридоре их выловил ярл.

— Лара, ты ничего не хочешь сказать мне? Тебе уже не семнадцать.

Та взглянула на своего кавалера, и глаза у него радостно засветились.

— Командир, — прогудел воин, — А как бы нам с Ларкой совсем поближе? Ты не думай, у нас всерьез и надолго…

Ярл вздохнул и кивнул. — Лара, едешь в командировку. Охранять Императрицу и детей. Заодно и фехтовать их немного научишь.

Он достал флакон синего стекла с буквой «Л», вручил ведьме и шутливо простер над парочкой свою длань.

— Благословляю вас, дети мои…

Барон Орк в чем-то убеждал канцлера. Тот понемногу соглашался, но туго. Они прошли на балкон, подальше от шума, спугнули там целующуюся в потемках парочку — бриарвудскую ведьму и Шурра. Те переглянулись счастливо, засмеялись, и унеслись опять танцевать, благо объявили эти новомодные танцы — рокенролл.

Капитан Олаф Тригвесен вышел во двор замка с намерением выкурить трубочку. Пусть молодежь танцует, морскому волку это как-то не к лицу. Однако из темноты вынырнула Марта, испуганно подпрыгнула, а потом неожиданно попросила проводить к гостевым комнатам. — Я заблудилась тут, — нежно пролепетала она.

Проходя мимо кухни, зачем-то стащила бутылку Aeta

Когда моряк под ручку с сияющей девчонкой дошли до двери ближайшей свободной спальни, Марта посмотрела своими красивыми черными глазами и предложила:

— Бравый капитан заведет свой корабль в мою бухточку?

— Почему бы и нет? — он учтиво поклонился и пропустил даму вперед в комнату.

— Даже невзирая на рифы? — смазливая полуорка смущенно потупилась. — Видите ли, в мою бухточку еще никогда не заходили корабли.

И, поднявшись на цыпочки, неумело поцеловала бравого капитана.

Только теперь Олаф оценил всю глубину коварства женщин и их неимоверную изобретательность. А также понял аллегорию насчет корабля, бухточки и рифов.

Но, черт возьми, настоящий моряк не отступает перед опасностями!

Гости потихоньку стали расползаться на ночлег, причем без пары остались только дети, да госпожа Йоргенсен сослалась на какие-то трудности. Аэлирне обвила руками шею ярла и улыбнулась.

— Дорогой, а не обновить ли нам здешнюю главную спаленку?

Однако после первых же, пока еще нежнейших, поцелуев она отстранилась и прижала его к постели, усевшись на всякий случай сверху.

— Дорогой мой, — серьезно спросила Аэлирне. — Ты не будешь делать глупостей?

— А какую глупость надо с тобой сделать? — голос ярла был ласков и чуть нетерпелив.

Красавица наклонилась к его лицу и прижала его руки своими.

— Айне заблокировала все. Я не чувствую ее. — поколебавшись, сказала она.

Ярл чуть помолчал, что-то внутренне предпринимая. Затем улыбнулся и сказал:

— Любимая моя, я даже рад, что наша дочь нашла свой собственный путь в личной жизни.

Аэлирне в изумлении широко распахнула свои чудесные аметистовые глаза.

— Что ты сказал?

— Да, я считаю Айне НАШЕЙ ДОЧЕРЬЮ. Готов при всех признать ее.

— Нет, дорогой. Как сказала эта негодница Лот… «Что там насчет любви?»

— Да. — ярл поцеловал ее нежно и в то же время страстно, — Да, я люблю тебя.

— Ох, милый мой. — заплакала женщина, — Как долго ты думал…

— Любимая, разве могло быть по-иному? И почему ты плачешь?

Аэлирне изо всех сил обняла его, прижимаясь и дыша его запахом. — От счастья, глупый мой, — прошептала она.

Жюстина Йоргенсен сделала утро солнечным и чуть морозным. Гости прощались, расходились в порталы или усаживались на лошадей. На балконе над парадным крыльцом стояла Айне, вся еще в блаженной истоме, и держала за руку принца Эльфов.

— Какого черта, — буркнул Тирион. — И пусть все сдохнут от зависти.