Страница 67 из 71
(20) Тогда Секст Цецилий, обняв обеими руками Фаворина, говорит: „Ты один в наше время в самом деле сведущ не только в греческих, но и в римских делах. Ибо кто из философов настолько основательно знает каноны своего учения, насколько ты изучил наши законы децемвиров? (21) Но я прошу, однако: сойди понемногу с этого твоего академического пути рассуждений и, оставив всякое стремление к опровержению и наблюдению, рассмотри серьезнее, какого рода те мысли, что ты осудил, (22) и не презирай древность этих законов, потому что большей их частью уже сам римский народ прекратил пользоваться.
Ты ведь, конечно, хорошо знаешь, что применение законов и способы их изменения [1359]не остаются в прежнем виде, меняясь сообразно нравам времени, роду государства, из соображений полезности в настоящий момент, в зависимости от буйства пороков, которые следует исцелить; и более того, как лик неба и моря, так и они принимают различные формы под воздействием бурного хода событий и судьбы. (23) Что казалось более здравым, чем знаменитый законопроект Столона о заранее определенном числе югеров? [1360]Что более правильным, чем плебисцит Вокония об ограничении наследственных прав женщин? [1361]Что для устранения роскоши среди граждан считалось столь же полезным, как закон Лициния и Фанния, а также другие законы о расходах? [1362]Однако все эти [законопроекты] потонули в роскоши государства, подобно кораблю, который терпит бедствие в волнах.
(24) Но почему тебе показался бесчеловечным самый, по крайней мере по моему мнению, человеколюбивый из всех законов, который велит, чтобы больному или старому человеку, вызванному в суд, предоставили jumentum? (25) Слова закона, [у которого титул] „Если вызывают в суд“, следующие: „Если болезнь или возраст будут препятствием, пусть тот, кто призывает в суд, даст jumentum; если он не хочет, пусть не предоставляет крытую повозку (аrсеrа)“. [1363]
(26) Быть может, ты полагаешь, что morbus (болезнью) здесь называется тяжелое заболевание с приступами лихорадки и ознобом, a jumentum — какая-нибудь одна-единственная скотина, везущая больного на спине? И потому ты считаешь, что бесчеловечно больного, лежащего у себя дома, посадив на вьючное животное, насильно увозить в суд?
(27) Это, мой Фаворин, совсем не так. Ибо в этом законе указана не болезнь, сопровождающаяся лихорадкой и крайне тяжелая, но какой-то недуг вроде слабости и недомогания, а об опасности для жизни речи нет. Вообще же более тяжелую болезнь, которая причиняет серьезный вред, составители этих законов в другом месте называют не просто болезнью (morbus) самой по себе, но опасной болезнью (morbus sonticus). [1364](28) Jumentum (вьючное животное) же означает не только то, что мы понимаем под этим словом теперь, но и повозку, которую тянет впряженный в нее скот, наши предки также называли jumentum — от глагола jungere (запрягать). (29) А аrсеrа называлась телега, закрытая со всех сторон и защищенная, словно какой-то большой ящик, выстланный покрывалами, в которой обычно перевозят лежащих стариков или тяжело больных. (30) Итак, какая же тебе привиделась жестокость в том, что несчастному беспомощному человеку, призванному в суд, который или ногами, может быть, страдает, или по какой-то другой причине прийти не способен, было сочтено необходимым дать повозку? Однако выстилать изысканную крытую повозку не распорядились, потому что какому угодно больному достаточно телеги. И сделали [законодатели] это для того, чтобы подобная ссылка на телесную немощь не предоставляла постоянные отсрочки тем, кто действует недобросовестно и избегает судебных процессов.
(31) Однако не так уж и легкомысленно [1365]было со стороны [децемвиров] определить за нанесение обиды штраф в 25 ассов. Не всякое злодеяние они постановили искупать именно такой суммой, хотя сама эта пригоршня ассов представляла собой солидное количество меди, ибо в те времена народ пользовался ассами весом в один фунт. [1366](32) Жестокие обиды, как, например, переломы, нанесенные не только свободным, но даже рабам, они покарали более значительным штрафом, (33) а за некоторые несправедливости назначили возмездие по праву талиона. Как же враждебно ты, господин хороший, напал на закон талиона и сказал, что он составлен без сколько-нибудь тонкого обращения со словом, потому что равного возмездия не существует и нелегко сломать член „равновесно“ (aequilibrium), как ты говоришь, с переломом другого. (34) Действительно, мой Фаворин, крайне трудно совершить полностью равное возмездие. Но децемвиры, желая возмездием уменьшить и ограничить такого рода насилие, как избиение и оскорбление, посчитали, что людей нужно сдерживать также этим страхом, и решили, что относительно того, кто сломает член тела другому и не захочет, однако, договориться об искуплении, должно принимать решение, либо глядя на то, умышленно или неумышленно он сломал, либо воздавать ему за преступление в полной и равной мере. Они скорее хотели восстановить само стремление сломать ту же самую часть тела, а не те же обстоятельства, потому что проявление воли воспроизвести можно, а обстоятельства нанесения побоев нельзя. (35) Если же дело обстоит так, как я говорю и как указывает сам характер равенства, то эти твои „взаимные возмездия“ существовали в действительности больше на словах, чем на деле. (36) Но, поскольку ты также считаешь этот вид наказания суровым, скажи, прошу тебя, в чем состоит эта суровость, если с тобой сделают то же, что сам ты сделал с другим; в особенности, если ты имеешь возможность договориться и нет необходимости претерпевать возмездие, если только ты его не выберешь.
(37) Поскольку эдикт преторов об оценке несправедливости ты считаешь более достойным одобрения, я хочу, чтобы ты знал, что само это возмездие также обычно обязательно подвергалось оценке судьи. (38) Ибо если виновный, который не хотел договориться, не подчинялся судье, наложившему на него возмездие по закону талиона, то судья, оценив тяжбу, приговаривал человека к уплате денег, и, таким образом, если подсудимому и договор казался тяжелым, и возмездие жестоким, суровая норма закона позволяла вновь прибегнуть к денежному штрафу. (39) Мне остается ответить относительно расчленения и разделения тела, что показалось тебе самым чудовищным.
Упражняя и взращивая все виды добродетелей, римский народ из малого источника быстро поднялся до значительной величины, но из всех добродетелей более всего и главным образом он взращивал верность и почитал ее священной как в частных делах, так и в общественных.
(40) Так, консулов, славнейших мужей, он отдал врагам ради утверждения общественной честности; так, клиента, которому обещали защиту, постановил он считать дороже близких и охранять его от родственников, и никакое злодейство не следует считать хуже, чем если будет доказано, что кто-то [ради прибыли] подверг клиента разделу (clientem divisui habuisse). [1367](41) Честность же эту наши предки считали священной не только при исполнении должностей, но также и в деловых соглашениях, и особенно при займах денег и торговле; ибо они полагали, что исчезнет это помощь при временной неплатежеспособности, необходимая для общественной жизни, если вероломство должников избегнет суровой кары.
(42) Итак, осужденным за долги, которые они [обвиняемые] признали, давалось тридцать дней на поиск денег для уплаты. (43) Такие дни децемвиры назвали justi (справедливыми), словно это было некое временное прекращение судопроизводства (justitium), [1368]то есть остановка и задержка суда в течение этих дней, и в эти дни никаких дел с должниками в суде вести было нельзя. (44) Затем, если [должники] не уплатили долг, их вызывали к претору, и тот приговаривал их к тому наказанию, которое вынес суд; при этом их связывали или сковывали. (45) Ибо так, я полагаю, гласит закон:
1359
18 Дословно: "лечение законов" (medela legum).
1360
19 Закон Лициния Столона и Луция Секстин Латерана 367 г. до н. э. ограничивал землевладение на общественном поле (ager publicus) наделом в 500 югеров. См. также комм, к Noct. Att., V, 3, 40.
1361
20 Lex testamentaria, предложенный трибуном Квинтом Воконием Саксой в 169 г. до н. э. См. также комм, к Noct. Att., V, 13, 3.
1362
21 Закон Фанния 161 г. до н. э. ограничивал роскошь на пирах, закон Лициния (между 113 и 97 гг. до н. э.) дополнял его. См. также Noct. Att., II, 24, 2 и соответствующий комментарий.
1363
22 XII Tab., I, 3.
1364
23 XII Tab., II, 2.
1365
24 Sed non insubide — конъектура Маршалла; рукописное чтение испорчено.
1366
25 Римский фунт — 327,45 г, однако в эпоху Двенадцати таблиц использовался фунт весов в 272, 88 г.
1367
26 Что имеет здесь в виду Геллий — не совсем ясно.
1368
27 Ср.: Noct. Att., XV, 13, 11; Геллий объясняет здесь слово justi, обычно понимаемое как прилагательное Justus (справедливый, полагающийся по закону), в качестве эквивалента justitium.