Город Сумрак

Сид следил за агентами БОИ из катафалка, который он угнал. Он подождал перед терминалом, в двадцати метрах от трех служебных машин, припаркованных, как они обычно это делают, на лучших местах для инвалидов. В конце концов вертушка двери выпустила Блу Смит и ее эскорт. Она вертела головой по сторонам и тормозила, как могла.

Она искала его.

Один из агентов ударил ее. Они силой запихнули ее в «махиндру». Сид запомнил номер, досчитал до десяти и нажал на газ. Минут двадцать он ехал за ними без проблем. Бывший аэропорт располагался далеко от центра, и Охрана информации просто возвращалась в Город. При выезде на Форд-авеню душная жара разразилась ливнем, омывшим улицы Субтекса. Было семь вечера, трудящиеся толпились у дверей баров. Сид увидел, как три машины замедляют ход, и нажал на тормоз.

Блу Смит вышла, хлопнула дверцей, показала сидящим внутри агентам большой палец и в одиночестве вошла в первый попавшийся бар.

Три машины остались стоять. Сид прижался к тротуару и стал ждать. Его обошла группа рабочих. Он надвинул каскетку на глаза, вылез из катафалка под проливной дождь и сквозь толкучку протиснулся в бар.

— Я уже думала, не дождусь вас, — сказала Блу Смит.

Секунду они молча смотрели друг на друга. Блу Смит не снимала очки, платье на ней было немного порвано, и виднелся кусок ляжки, но любопытство Сида нашло иную пищу. В резком свете уборной на коже девушки вырисовывались какие-то удивительные отметины. Паутина шрамов расчертила все ее лицо, они спускались по шее до выреза платья и терялись там. Шрамы окружали ее запястья и звездились по тыльной стороне рук. Сиду представилась Блу Смит без одежды — тело, сплошь покрытое этим боевым раскрасом. Картинка понравилась. Откуда-то послышался звук спускаемой воды.

— У нас мало времени, — сказала картинка, — они тупые, но не идиоты.

— А что им конкретно нужно?

— О, — вздохнула Блу Смит, — они и сами не знают. Они не знают, что именно я знаю. Но, учитывая приемы этой замечательной профессии, впору подумать, что меня могут прикончить в любую минуту. Ну, не прямо сейчас, потому что я у них официально под защитой — в качестве сестры героя Чарльза Смита. Это было бы чересчур грубо. К вам у них тоже есть вопросы. Они расспрашивали меня о вас.

— И что вы им сказали?

— Что я вас не знаю.

— А вы меня знаете?

— Да, — ответила Блу Смит, — я десять лет назад видела, как вас били и вам вроде бы это нравилось. Но сейчас речь не обо мне и не о подвигах вашей молодости. У брата было такое же желание умереть, как у куска гранита. Его убили, я думаю.

— А поконкретнее ничего не скажете?

— Сейчас не вполне удобно, — сказала она. — Зайдите около полуночи на Абсолют-авеню, 77. Там бар «Две семерки», где я работаю. Предупреждаю сразу: я танцую в аквариуме, возбуждаю банкиров.

— Понятно, — перебил Сид. — А в аквариуме вы без очков? — добавил он почти агрессивно, на пробу.

По Блу Смит было видно, что удар попал в цель, каждая черточка ее лица застыла. Подбородок выдвинулся вперед, и она резко сняла очки, как будто отвесила пощечину. У Блу Смит были глаза словно незрячие, голубые, как «Светлый мир», холодные и лучистые, как сталь. Это все, что осталось от той девчонки, которая приходила с Глюком на его последний матч по новому боксу, но Сида сразило не это внезапное воспоминание и не темные синяки под глазами Блу, а удар иного порядка, иррационального.

— Пустяки, — сказала она, — хотите верьте — хотите нет, но я и не такое видала. До вечера, Сид Парадайн.

Потом она исчезла, оставив его одного — выныривать из расплавленной стали.

Часть третья

Голубая сталь

6

Вот что знал Сид про пожар в «Инносенс».

В ночь с 9 на 10 марта 20 года, около нуля сорока в районе Кэнон обнаружилась проблема с передачей данных. Через секунду в радиусе примерно двух километров — от первых домов Кэнон-авеню и до самого бульвара Уорнер — Гиперцентрал перестал воспринимать какие-либо сигналы.

За отсутствием прецедента никто ничего не предпринял. Ограничились тем, что послали запрос об экстренной помощи в IT-бригаду, которая заступала на смену только в семь тридцать утра.

Ближе к часу ночи какая-то девочка — которой не спалось, а сиделось у окна — заметила неизвестного мужчину в возрасте от двадцати до сорока, ростом под метр девяносто, одетого в куртку и джинсы, в надвинутой на лицо черной кепке, в обеих руках он нес по среднего размера дорожной сумке. Он шел по Кэнон-авеню в сторону убывания номеров.

Это единственное свидетельство, других очевидцев не оказалось. Если не считать «Старбакса», сиротского приюта и бара «Инносенс», в Кэноне находятся в основном офисные здания.

Неизвестный — назовем его Икс — нес в сумках штатив, снаряды и полдюжины стеклянных бутылок, видимо, из-под спиртного, заполненных смесью бензина, серной кислоты и жидкости для мытья посуды.

Вернемся к бару «Инносенс». У бара «Инносенс» было два входа. Один — на четную сторону Кэнон-авеню на уровне номера 50. Второй — на Кэнон-сквер, крошечную площадь между подкупольным садиком и фасадами углового дома, где располагалась администрация компании водоснабжения. Вскоре после часа ночи Икс проник в штаб-квартиру «Империи кранов» на Кэнон-сквер, 2. Взлома не было. Сигнализация не сработала. Камеры наблюдения зафиксировали только ломаные линии на радужном фоне. Систему никто не взламывал, ее просто тихо отключили. Икс знал коды.

Тяжелые подозрения пали на служащих офиса. Долгие допросы — и в результате полный ноль, если не считать признаний кадровика, при приеме на работу экзаменовавшего кандидаток на диване, — но это уже из другой оперы.

На основании материальных улик — двух десятков гильз и отпечатков подошв (стандартные кроссовки) — можно заключить, что Икс занял позицию на четвертом этаже у окна помещения для ксерокса и стал ждать своего часа.

Первым погиб Альберт Раттнер.

Альберту Раттнеру было тридцать девять лет. Он владел заводом компьютерных комплектующих и жил в Купольной долине. Был несчастлив в браке, посещал соответствующие бары. Считался завсегдатаем «Инносенс».

Стоянка такси находилась чуть дальше, на бульваре Уорнер. Именно туда и направлялся, ни о чем не подозревая, Альберт Раттнер.

На уровне дома номер 54 Раттнер получил одну пулю в колено, вторую в грудь, третья пробила правую щеку. Когда четвертая разнесла ему ширинку, он был уже мертв.

Рип Эдвардс рухнул с трейсером в руке прямо на обнаруженное им тело Раттнера. Он пытался вызвать полицию, но тщетно: не было связи. Повторить набор он не успел.

Помешали три пули, попавшие в голову.

Икс развлекался таким образом до трех часов, до закрытия бара. Убил одного за другим четверых мужиков. Всем им было от тридцати пяти до пятидесяти, и все они принадлежали к вполне благополучным социопрофессиональным группам. Все были женаты или в разводе. Все вышли из бара «Инносенс».

Когда Сид прибыл на место происшествия — около четырех утра, после ночного дежурства, украшенного, среди прочего, поножовщиной между бомжами и ловлей немецкой овчарки, нажравшейся амфетаминов и серийно перекусавшей кучу народа в квартале Альфабет, — так вот, к этому моменту Кэнон был уже завален трупами. Кровавый след вел в бар «Инносенс», сгоревший до фундамента. Все вокруг тонуло в стойком дыму.

Найти удалось только шесть спичек для шести бутылок с зажигательной смесью, которые Икс бросал вручную. У него была на удивление меткая рука. «Инносенс» вспыхнул мгновенно. Зажигательная смесь попала на занавески, пламя перекрыло окна. С десяток клиентов пытались прорваться через главный выход. Икс снимал их из оружия среднего калибра. Достигнув склада спиртного, пожар стал в два раза сильнее. Потом огонь добрался до электрощита, и здание взорвалось.

Всего в ту ночь погибло двадцать семь человек.