Хоксмур

Уолтер почувствовал его появление у себя за плечом.

— И как вы только без них обходились, сэр, — сказал он, не оборачиваясь. — В смысле, раньше. — Раздался шум, слабый, как биение человеческого сердца, но для Хоксмура не менее тревожный, и по маленькому экрану побежали какие–то буквы и цифры. Уолтер поднял на него глаза в порыве энтузиазма: — Видите, как тут все организовано? Все очень просто!

— По–моему, где–то я это уже слышал, — ответил Хоксмур, подавшись вперед, чтобы посмотреть на имена и адреса тех, кто был осужден или подозревался в сходных преступлениях, а также тех, кто использовал сходный modus operandi — удушение с помощью рук, убийца сидит на теле жертвы или стоит на коленях.

— Но это же гораздо эффективнее, сэр. Представляете, сколько бы нам пришлось мучиться, если бы не это!

Он ввел новую команду, хотя руки его с виду едва шевельнулись над клавиатурой. И все–таки, несмотря на радостное возбуждение, Уолтеру казалось, что сам по себе компьютер лишь отчасти отражает порядок и ясность, к которой он стремился; что совокупность этих зеленых цифирек, слегка посвечивающих даже в утреннем солнце, — не более чем отдаленный намек на бесконечные возможности, которые порождает исчислимый мир за окном. Но каким же ярким выглядел теперь в его глазах этот мир — совсем как лицо, образовавшееся в окошке «фоторобота»: оно помигивало на экране, тени были заштрихованы зеленым, придавая ему сходство с детским рисунком.

— Ага, — произнес Хоксмур, — тут виноваты зеленые человечки.

Потом вся эта информация ему надоела, и он решил, что пора вернуться к Св. Мэри Вулнот и возобновить расследование там. Они добрались туда ближе к полудню, когда осеннее солнце успело изменить структуру церкви, так что она снова показалась ему совершенно незнакомой. Они с Уолтером обходили церковь, направляясь к стене, выходившей на Кинг–Уильям–стрит, и тут он впервые заметил, что позади, между ней и соседним зданием, имеется зазор — пустой участок земли, частично прикрытый каким–то прозрачным материалом. Хоксмур опустил глаза на обнаженную землю, потом отвел взгляд.

— Это, наверное, и есть раскопки? — сказал он.

— По–моему, просто мусор.

Уолтер рассматривал глубокие канавы, небольшие ямы, прикрытые сверху досками, желтую глину, обломки кирпича и камня, которые, судя по всему, беспорядочно зашвырнули на край участка.

— Да, но откуда он взялся? Помните, Уолтер: ибо прах ты, и в прах возвратишься…

Голос его прервался — он обнаружил, что за ними наблюдают. В дальнем углу раскопанного участка стояла женщина, на ней были резиновые сапоги и свитер яркой расцветки.

— Эй, девушка! — крикнул ей Уолтер. — Мы из полиции. Вы что тут делаете? — Его голос, разносясь над свежеразрытой землей, отдавался эхом.

— Идите сюда, сами увидите! — откликнулась она. — Только тут ничего нет! С вечера ничего не трогали! — В подтверждение своих слов она пнула кусок пластикового покрытия, который не сдвинулся с места. — Идите, я вам покажу!

Хоксмур как будто мешкал, но тут на улице из–за угла появилась группа детей, и он внезапно двинулся вниз по металлической лестнице, ведущей на участок. Он нерешительно обходил с краю открытые ямы, вдыхая промозглый земляной запах. Тут, ниже уровня тротуара, было тише, и он, приблизившись к археологу, понизил голос:

— Что вам здесь удалось найти?

— Да так, кремневые обломки, куски кладки. Видите, вот тут канава — это фундамент. — Говоря, она расцарапывала себе ладонь, с которой слезала кожа. — А вот что вам удалось найти?

Этот вопрос Хоксмур решил пропустить мимо ушей.

— Глубоко вы забрались? — спросил он, вглядываясь в темную яму у своих ног.

— Знаете, тут все очень сложно, но вообще–то мы уже до шестого века дошли. Это настоящая сокровищница. По–моему, тут хоть до бесконечности копай.

Опустив глаза на то, что казалось ему свежераскопанной землей, Хоксмур увидел собственное лицо, глядящее на него из пластикового покрытия.

— Вы хотите сказать, вот это — шестой век? — спросил он, указывая на свое отражение.

— Да, именно. Но, знаете, ничего особенно удивительного в этом нет. Тут всегда церковь стояла. Всегда. И найти можно еще много чего.

В этом она была уверена — время виделось ей отвесной скалой, по которой она иногда спускалась во сне.

Хоксмур опустился на колени рядом с ямой; взяв кусок земли и потерев его между пальцами, он представил себе, как проваливается сквозь столетия, чтобы в конце обратиться в прах или глину.

— Не опасно это? — сказал он наконец. — Так близко к церкви копать?

— Почему опасно?

— Ну, упасть может.

— На нас? Нет, в наши дни такое произойти не может.

К ним присоединился Уолтер, перед тем изучавший деревянные опоры, на которых держалась церковь.

— В каком смысле — в наши дни? — спросил он у нее.

— А, это мы тут недавно скелет нашли. Вас он вряд ли заинтересует.

Но Уолтер заинтересовался.

— Где вы его нашли?

— Вот там, рядом с церковью, где трубы проложены. Они, кстати, тоже довольно новые оказались.

Хоксмур взглянул в направлении, куда она указывала, и увидел землю цвета ржавчины. Он отвернулся.

— Новые — это как? — не отставал от нее Уолтер.

— Лет двести–триста; мы еще не закончили анализировать. Наверно, рабочий какой–нибудь погиб, когда церковь перестраивали.

— Ну да, — сказал Хоксмур. — Тоже версия, а лишняя версия еще никому не мешала.

На этом он предложил Уолтеру идти — время поджимало, — и они поднялись на улицу, где снова услышали шум движения. Он поднял глаза на здание какой–то фирмы на другой стороне и увидел людей, перемещавшихся туда–сюда в комнатках, где горел свет.

Уолтер задержался поговорить с полицейскими, которые все еще методически прочесывали место, где произошло само убийство; пока он с ними беседовал, Хоксмур заметил бродягу, стоявшего на коленях на углу Поупс–хэд–элли, напротив северной стены Св. Мэри Вулнот. Поначалу ему показалось, будто тот молится на церковь, но потом Хоксмур понял, что, хотя тротуар еще не просох после утреннего дождя, человек заканчивает что–то рисовать на нем белым мелом. Он медленно перешел дорогу и остановился рядом со стоящим на коленях; секунду он с ужасом глядел на его волосы, до того спутанные, что напоминали плитку табака. Бродяга нарисовал фигуру человека, приложившего к правому глазу цилиндрический предмет, в который тот смотрел, словно в подзорную трубу, хотя это вполне могло оказаться куском пластмассы или просфорой. Сперва он не обратил внимания на Хоксмура, а затем поднял глаза, и они уставились друг на друга. Хоксмур собирался что–то сказать, но тут его окликнул Уолтер, подзывая к машине.

— Надо обратно ехать, — говорил он, когда Хоксмур подошел к нему. — Они кого–то нашли. Кто–то сознался.

Хоксмур трижды провел рукой по лицу.

— Не может быть, — пробормотал он. — Не может быть. Еще рано.

Молодой человек сидел, опустив голову, в тесной приемной; стоило Хоксмуру увидеть его руки, маленькие, с обкусанными до мяса ногтями, как он понял: это не тот.

— Моя фамилия Хоксмур, — сказал он, — я расследую это дело. Вы внутрь не пройдете? — Он открыл дверь в комнату для свидетелей. — Проходите. Садитесь вот сюда. Как вы тут, мистер Уилсон? Хорошо вас тут встретили?

Раздался неразборчивый ответ, который Хоксмур даже не попытался расслышать; человек сел на деревянный стульчик и начал покачиваться, словно пытаясь успокоиться. В этот момент Хоксмуру расхотелось продолжать — ему не хотелось входить в эту камеру пыток и осматриваться внутри.

— Я должен задать вам несколько вопросов, — произнес он очень тихо, — по поводу убийства Мэттью Хэйса, тело которого было найдено у церкви Св. Мэри Вулнот около пяти тридцати утра в субботу двадцать четвертого октября. Последний раз мальчика видели живым в пятницу двадцать третьего октября. Вы явились с повинной. Что вам известно про его смерть?

Пока двое мужчин смотрели друг на друга через стол, вошел Уолтер с записной книжкой.