Месть колдуна

Я машинально повел плечами. Белый халат, в который меня заставили облечься перед входом в эту святую святых, был безусловно мал.

– Мне нужно его осмотреть.

Сразу несколько пар глаз, как дула пистолетов, в упор уставились на меня. С таким же успехом они могли уставиться в кирпичную стену. Я сюда не напрашивался, ребята!

Медсестра или врач в таком же как у меня белом халате, повинуясь еле заметному движению человека с тонкими усиками на верхней губе, который и привел меня в это заповедное место, откинула одеяло.

– Я хочу видеть его обнаженного. Целиком.

Секунду человек с усиками пронизывающе смотрел на меня. Я ответил ему взглядом специалиста, озабоченного выпавшей на его долю глубочайшей ответственностью. Год работы с шизиками и психопатами научил меня и не такому. Вам никогда не приходилось выслушивать в течение часа занимательнейший рассказ о том, как родная мать вот уже десять лет безуспешно пытается отравить единственного сына? А о том, что соседи сверху насылают каждый вечер через бетонное перекрытие порчу на невинных людей, вам говорили? Нет? Тогда нечего пялиться и делайте, что сказали…

Человек с усиками подал знак, и та же медсестра или врач с подскочившим к ней охранником в белом халате стали суетливо стаскивать дорогую шелковую пижаму с безжизненного тела. Скользкий шелк повиновался плохо, убегая из дрожащих рук. Не наловчились. Простая ночная одежда скромного защитника бедного народа… Я отвел взгляд. Помянутые не единожды злобными врагами золотые часы "Ролекс" лежали на тумбочке. У нашего скромного губернатора есть слабость к хорошим часам.

Мне совершенно не нужен был этот осмотр – знака на ладони для диагноза хватало с избытком. Но когда еще представится возможность проверить интересующие нас слухи…

Я сделал вид, что внимательно изучаю распластанное на постели белое тело. Даже сейчас в нем была видна уверенная, мощная сила. Наш губернатор (если верить елейным сюжетам местных телеканалов) встает в пять и играет в теннис, чтобы, взбодренным, приступить к решению важнейших проблем края. Лучше бы он в это время пил…

Едва получив удостоверение об избрании, директор уехал в Москву и побыл там неделю. Никто не знал, с кем он там встречался и о чем говорил. Но случилось следующее чудо: еще до инаугурации в крае сменили всех руководителей силовых ведомств. Новые были людьми директора и, в свою очередь, пропололи каждый свой аппарат. Скоро в крае стали происходить странные вещи. Вдруг бесследно пропали главари преступных группировок, державших всех в страхе. Затем в два дня были арестованы подручные главарей – сразу несколько десятков человек. Начались процессы, на которых осмелевшие судьи лепили вчерашним хозяевам жизни огромные срока. Электорат рукоплескал. За бандитами пришла очередь местных олигархов. Тем из них, кто поначалу хорохорился, заявляя, что на следующих выборах они возьмут реванш, пришлось сменить просторные особняки на тесные тюремные камеры, остальные поняли толстый намек. Электорат опять рукоплескал. И почти никто поначалу не обратил внимания на то, что в край возвращается страх. Только если раньше боялись бандитов, то сейчас власти. Она не церемонилась. Любой, кто осмеливался вякнуть поперек, как минимум терял работу сам. У наиболее ретивых выгоняли на улицу жену и взрослых детей. У самых непослушных в машинах и квартирах находили наркотики или оружие. Расправа творилась быстро и энергично. В окружении любимого губернатора преобладали молодые люди с хищным блеском в глазах…

Я деловито глянул на ладонь другой руки директора – там был тот же знак. Повинуясь моему жесту, медсестра с охранником перевернули тело спиной кверху…

Я едва не засмеялся от радости – побелевший, но хорошо заметный шрам от хирургической операции с крошечными пятнышками от швов заканчивал линию позвоночника на копчике. "Что касается менее распространенного верования в прирожденных колдунов и ведьм, то таковыми считаются родившиеся от колдуна… они появляются на свет с хвостами". Нам ничего не известно о родителях директора. Но когда прыткие журналисты попытались раскопать государственную тайну (директор родился в другой области и в край попал после пединститута), то десант не доехал до деревни любимого руководителя. Энергичные молодые люди, повстречавшиеся журналистам на пути, ласково посоветовали акулам пера и телекамеры возвращаться восвояси, если они не хотят повторить судьбу бесследно сгинувших главарей преступных групп. Аргументы в устах незнакомцев звучали убедительно, дважды повторять не пришлось…

Как там далее у добросовестных российских этнографов девятнадцатого века? "Хвостики молодых ведьм и ведьмаков бывают не более полувершка или вершка, а к 40 и 50-ти годам они достигают длины в 5 вершков…" В пятое свое десятилетие наш любимый губернатор вступил накануне своего триумфального избрания на высокий пост… Беспокоило, значит? Одно дело два-три позвонка пониже спины, а тут расти принялось… Естественно, были приняты меры. Вот откуда непонятные сообщения дружеской и, злобные, вражеской прессы о странной операции "по поводу заболевания сустава" за пределами родной страны… Зачем оперировать сустав в дальних пределах, когда в отечестве работает один из лучших в Европе медицинский центр? Тем более мы так любим и защищаем все отечественное. Кто, интересно, господин губернатор, дал вам этот идиотский совет – удалить? Конечно, руководителю не совсем приятно носить такое украшение позади, но на официальных приемах в штаны не заглядывают. Или вы думали, что эти "пять вершков" совершенно ни к чему, а ваш электорат и впредь будет заворожено смотреть вам в рот? И что неприятности последних месяцев – чистая случайность? Слушания в парламенте по вашему вопросу, через три недели – известны точно день и час. Враги, но не те, которых вы в обилии придумываете, а настоящие, умеют ждать…

Соблюдая ритуал, я осмотрел и ступни. Там были точно такие же отметки, как и на ладонях. В начале моей знахарской карьеры я искал их у каждого пациента, но впервые увидел только много месяцев спустя. Когда уже знал, что их присутствие совершенно не обязательно для самого печального диагноза. Но здесь знаки были. Мастер в расцвете творческих сил с удовольствием подписывает законченную картину – чтобы знали автора. Эти знаки означали такую подпись. И я уже знал чью…

Повинуясь моему знаку, охранник с медсестрой быстро одели пациента и снова накрыли его одеялом. Пришло время держать ответ…

Я молча проследовал за человеком с усиками по коридору. Кабинет, в который мы зашли, был на удивление небольшой и странно голый. Стол буквой "Т", официального образца стулья и цветной портрет только что оставленного нами человека на стене.

Я достал из кармана сигареты. Человек с усиками поморщился, но извлек из ящика стола большую настольную зажигалку. Я знал, что он не курит: в окружении некурящего губернатора фрондировать таким образом не принято. Но мне было наплевать. Это был мой день.

– Ну? – не выдержал мой визави.

– Если позволите, сначала спрошу я.

Он на мгновение задумался, затем кивнул.

– Как давно он без сознания?

Человек с усиками помялся:

– Почти сутки.

– Тогда вы зря за мной посылали. Через час-другой он придет в себя.

Он смотрел на меня во все глаза.

– И будет чувствовать себя хорошо?

– Как обычно. Если не считать того, что ничего не вспомнит о происшедшем.

Он снова испытующе посмотрел на меня:

– Вы хотите сказать, что ничего страшного не произошло?

– Я не хочу этого сказать. Тем более, и вы это знаете, что это не так. Это ведь второй приступ?

Молчаливый взгляд его широко открытых глаз доставил мне неизъяснимое удовольствие.

– Первый был примерно полгода назад. Не так ли?

Он молча кивнул:

– В Сочи, на отдыхе. Врачи тогда подумали: тепловой удар, смена климата…

– И продолжался этот "удар" часов пять-шесть? А потом снова все было в норме, только пациент ничего не помнил?