Страница 13 из 45
— Как ты считаешь, Делакамп предлагает справедливую цену?
— Жалоб не было. Делакамп посылает им розы, и они счастливы уже оттого, что он наносит им визит.
Высадив Квиллера у служебного входа в театр, Ларри вручил ему небольшую книжечку.
— Это пьеса, которую мы ставим. Может, захочешь заглянуть в текст перед премьерой? Ведь рецензию будешь писать ты.
— А кто же ещё?
Пьеса называлась «Ночь должна прийти».
— Впервые её поставили в тысяча девятьсот тридцать пятом году. Эмлин Уильямс написал роль слуги для себя. Вызов для всякого актера [17].
— Я знаю. Видел новую постановку на Бродвее несколько лет назад. Очевидно, эту роль будет играть Дерек Каттлбринк?
— К сожалению, нет. Он, конечно, справился бы с нею, но теперь занят по вечерам в отеле.
Ты ведь знаешь, Дерек — метрдотель в «Макинтоше»… Можешь оставить всё это на столе в костюмерной.
— Хорошо. И спасибо за всё, Ларри. Незабываемое приключение.
Дерек в роли метрдотеля вызывал у Квиллера дурные предчувствия. Последние два ресторана, в которых работал Каттлбринк, кончили провалом: один был накрыт лавиной общественного негодования, другой — оползнем.
Когда поздно вечером Квиллер позвонил Полли, чтобы отчитаться о проделанной работе, галопом прискакал Коко и вспрыгнул на стол. То ли кот считал, что обязан контролировать все телефонные разговоры, то ли чувствовал, что на другом конце провода — ещё один сиамец по кличке Брут. А может, всё ещё мучился вопросом, каким образом действует загадочный аппарат.
Первые слова Полли были:
— Ну и как, стоила овчинка выделки?
— Не вполне, — признался он. — А как тебе выставка шляп?
— Ну, они ведь просто разыграли мистера Делакампа. А он притворялся, будто клюнул на удочку.
— Что ты думаешь по поводу его коллекции?
— У него есть очень эффектные вещи. Например, старинная булавка, усеянная алмазами каратов на тринадцать — и с клеймом. Он просит за неё тридцать пять тысяч.
— В Мускаунти он вряд ли найдет покупателя.
— Как знать… Коллекционеры гоняются за вещами с клеймом, и у нас есть люди со средствами, которые вкладывают их в ювелирные изделия, но не афишируют этого. Я видела у него чайное ситечко из чистого золота за тысячу восемьсот, и его уже купили. Наверняка не для того, чтобы разливать чай.
— А для себя ты что-нибудь присмотрела?
— Да! — произнесла она с энтузиазмом. — Кольцо с камеей.
— С камеей? — разочарованно протянул Квиллер. Он был невысокого мнения о камеях.
— Вовсе не ширпотреб для туристов, Квилл. Сейчас снова входят в моду античные камеи с искусной резьбой. Я видела одну с изображением Венеры и Купидона в лесу. Резьба такая тонкая, что можно пересчитать листочки на дереве! А это кольцо я и сама готова носить. Камея в золотой оправе, на ней изображены три Грации, богини красоты и радости, олицетворения женской прелести.
— Прямо для тебя. Надеюсь, ты взяла её?
— Да, сделала заказ. Должна прийти за ней в два часа в четверг.
— Замечательно. Я выпишу чек. На сколько?
— Они не принимают ни чеков, ни кредитных карточек — только наличные.
— Странно… — проговорил Квиллер, думая о булавке за тридцать пять тысяч. — Но это не имеет значения. Я сниму деньги утром в четверг и привезу тебе в библиотеку — или лучше прямо в отель к двум часам. Так сколько?
— Восемьсот.
— Всего-то? Я думал, тысяч восемнадцать, и собирался заказать бронированный автомобиль.
— Честно говоря, — рассмеялась Полли, — семьсот девяносто пять включая налог.
— Я сниму восемьсот, но не забудь вернуть сдачу.
Повесив трубку, Квиллер задумался. Только наличными и без налога…
— Что думаешь? — спросил он Коко, который сидел возле телефона.
Вместо ответа кот спрыгнул на пол и подчеркнуто неторопливо направился к буфету, где хранились «кабибблз», в то время как сидевшая на холодильнике Юм-Юм взяла самое высокое «до», от которого кровь стыла в жилах.
ГЛАВА ПЯТАЯ
9 сентября, среда.
К ночи куры всегда собираются на насесте.
После того как сиамцы позавтракали и совершили утреннее омовение (три раза лизнуть лапу, четыре — потереть за ухом, снова трижды лизнуть и так далее), Квиллер устроил им разминку, вооружившись старым вязаным галстуком. Ему нравилось размахивать полоской из трикотажа у них над головой и наблюдать, как извиваются в воздухе тела подпрыгивающих кошек. Когда сиамцы устали и с удовольствием растянулись на полу в пятне солнечного света, он отправился на первый полуэтаж в кабинет, чтобы поработать над статьей;
Работа его была прервана требовательным мяуканьем, доносившимся с кухни, и Квиллер поспешил вниз. Коко, стоявший на кухонном столе, таращился в окно. Посмотрев туда же, Квиллер не заметил ни автомобиля на дорожке, ни человека, пробирающегося между деревьями.
— Ложная тревога! — упрекнул он кота. — За это полагается штраф.
Между тем из леса выкатил красный автомобильчик и остановился у дверей кухни. Коко заранее знал не только то, что к амбару едет машина, но и кто её ведет и даже, возможно, что он везет.
— Приношу свои извинения, старина, — сказал Квиллер. Выйдя встретить посетительницу, он воскликнул: — Селия, какая приятная неожиданность!
— На заднем сиденье, шеф, есть кое-что для вашей морозилки. Я хотела подкрасться незаметно и забросить это в пиратский сундук.
Возле задних дверей стоял видавший виды морской рундук для посылок и приношений.
— Никто не может подкрасться незаметно, когда инспектор Коко на страже!
Селия расхохоталась. Она никогда не упускала возможности от души повеселиться.
— Я привезла вам две порции макарон с сыром и два фунта мясного хлебца. Он уже нарезан, так что можно делать бутерброды. Лука я почти не положила — вдруг вы захотите угостить кошек, а у них вкус специфический… О-о! Новые стулья! — воскликнула она, зайдя в амбар. — У меня дел по горло! В субботу подрядились готовить на целую свадьбу. Пришлось даже нанять помощницу.
— Останется ли у вас время на что-нибудь ещё? Для меня вы были очень ценным сотрудником.
— Пока что сверх готовки успеваю только обучать неграмотных. Моя первая ученица — сорокалетняя женщина, которая жаждет научиться читать поваренные книги. Кстати, она и есть та помощница, которую я наняла… А мою старую квартиру вы ещё не сдали?
— Сдал. Новому управляющему отелем. Он говорит, что испытывает странное ощущение, будто до него в квартире жила какая-то замечательная личность.
— О, шеф, вы такой шутник!
Днём Квиллер зашёл в закусочную Луизы, чтобы перехватить её знаменитого пирога с яблоками. Луиза Инчпот была шумливой особой с ухватками сержанта и щедрой душой. Вот уже несколько десятилетий её непритязательное заведение в одном из невзрачных закоулков кормило горожан, которые работали в центре Пикакса или наведывались сюда по делам либо за покупками. И чем обшарпанней становилась с годами закусочная, тем уютнее чувствовали себя здесь её постоянные Клиенты и тем больше её ценили.
Когда Квиллер зашел в закусочную, она была пуста, Луиза возилась с обедом на кухне.
— Что надо? — послышалось оттуда.
— Яблочного пирога и кофе, — крикнул он в ответ.
— Яблочного не осталось. Возьмите вишнёвый.
Квиллер подошёл к дверям кухни.
— Вишнёвый не вызывает у меня восторга.
— Здра-с-сьте!.. Вы что, не американец?
— Я отдал дань патриотизму, когда участвовал в выборах королевы Вишневого фестиваля.
Луиза бухнула на прилавок кружку кофе и пихнула в его сторону тарелку с вишневым пирогом, приговаривая:
— Кто вишню жует, сто лет проживёт [18].
— Вас садоводы подрядили делать им рекламу или вы решили давать медицинские советы, не имея на то лицензии?
17
По сюжету пожилая леди нанимает слугой молодого человека, хотя её племянница высказывает подозрение, что он разыскиваемый полицией убийца, мучился вопросом, каким образом действует загадочный аппарат.
18
Луиза перефразирует американскую поговорку «An apple a day keeps the doctor away» — «Кто яблоко в день съедает, у того и доктор не бывает».