Солнечная ведьма

Софи решительно отбросила сомнения. Его могло не оказаться в комнате, но он несомненно ее хотел. Об этом говорили его глаза, прикосновения, движения тела. Да, он желал этой ночи так же сильно, как она.

Всю ночь, сказал он. Возможности…

По такому случаю она оделась в нечто куда более подходящее, нежели нелепый расфуфыренный наряд Гэлвина Фарела. Ее бледно-голубое платье с глубоким вырезом мягкими волнами спускалось до середины икр. Слоистый подол с неровными, треугольными краями и при ходьбе струился вокруг ног. Рукава были такими же слоистыми, как юбка. Сегодня вечером она оставила волосы распущенными, прекрасные шлепанцы отлично подходили платью.

Она не решилась пройти через таверну, где отдыхали и выпивали те, кто не захотел идти на танцевальный бал, а вместо этого направилась к задней двери. На черной лестнице музыка звучала тихо, но все еще оставалась слышна. Струнные и флейты играли в безупречной гармонии, без фальши, насколько могла различить Софи. С другой стороны, она мало понимала в музыке. На их горе не было музыкальных инструментов, и в прошлом она никогда не осмеливалась спуститься с холма, чтобы побывать на городском празднестве. Мелодии оказались удивительно приятными. Поскольку ночь была теплой, возможно, Кейн оставил окно открытым, и они смогут заниматься любовью под музыку. Всю ночь.

Кейн ответил на стук так быстро, что она задумалась, не подозревал ли он о ее планах прийти к нему. При виде нее его глаза немного расширились.

Он оделся во все черное: рубашку и брюки и ботинки — и, похоже, не брился с утра. Скулы покрывала грубая вчерашняя щетина. Она протянула руку и пробежалась ладонью по этой грубой растительности.

— Ты выглядишь удивленным. Но ведь ты догадывался, что я приеду к тебе.

Он взял ее за запястье, втянул в комнату и закрыл дверь. Кейн действительно оставил окно раскрытым, и ночной бриз доносил в комнату нежную мелодию.

— Мне приснилось это прошлой ночью, — хрипло ответил он. — Играла музыка, — добавил он. — И ты была в голубом платье.

Софи прижала руку к груди Кейна, не отталкивая, а просто касаясь. Его жар просачивался сквозь рубашку в ее ладонь, и эта близость, сам его аромат, заставили ее внутренне задрожать. Она позволила своим рукам скользнуть вокруг его тела и припала к нему. Прижалась щекой к его груди и обняла за талию.

Она могла подарить ему только свое тело, а взамен получить лишь физическое удовольствие, которое Кейн обещал своими взглядами и прикосновениями. Этого достаточно, потому что по-другому быть не могло.

Он водил руками по ее спине, одновременно успокаивая и возбуждая. Внезапно, она почувствовала робость. Этой ночью она хотела быть идеальной.

Кейн нежно запрокинул ее голову, и когда их губы встретились, она ощутила жар, наслаждение во всем теле, от пальцев ног до макушки головы. В поцелуе не было ни капли поспешности. Он был неторопливым. Замечательным.

Он оставил ее губы, опустил голову и прижался ртом к горлу. В ответ Софи задрожала. Один поцелуй, а ее колени уже подгибаются.

— Я никогда не встречал такую женщину, как ты, — сказал он, его голос почти полностью заглушался у ее шеи. — Даже не знал, что такая существует.

— Неужели я настолько отличаюсь от других?

Он медленно поднял голову и посмотрел ей в глаза.

— Ангел, разве ты не знаешь?

Вместо ответа она обхватила его лицо ладонями и снова поцеловала. Он притянул ее к себе так близко, что она ощутила его возбуждение. И вообразила, как почувствует себя, когда он станет толкаться в нее, а она в ответ сожмется вокруг.

Он вел ее к кровати не переставая целовать, одной рукой обхватил ее грудь и нежно поддразнил сосок. Они упадут в кровать, избавятся от одежды и через миг действительно будут вместе. Софи прервала поцелуй и, покопавшись в глубоком кармане, вынула пузырек, который дала ей Айседора.

— Я хочу, чтобы ты это выпил, — сказала она затаив дыхание. — Потом, прежде чем соединиться, нам придется подождать еще четверть часа.

— Зачем? — спросил Кейн, забирая у нее бутылочку.

— Чтобы я снова не забеременела, — прошептала Софи.

Кейн мгновение смотрел на пузырек, затем открыл и одним длинным глотком проглотил игристое зеленое варево. Без вопросов о содержимом, без видимых сомнений. Он доверял ей.

Кейн поставил пустую бутылочку на ночной столик и откинул покрывала с белых простыней.

— Четверть часа, говоришь.

Она кивнула и глянула на часы на каминной полке.

— Я не собираюсь тратить впустую ни одной из тех пятнадцати минут, Ангел, — он расстегнул пуговицы на ее плечах, затем развязал шелковый шнурок на талии. Голубое платье упало на пол, оставив ее голой. Она скинула обувь и принялась расстегивать рубашку Кейна.

— Я правда тебе снилась? — спросила она, занимаясь пуговицами.

— Так часто, что и не счесть.

— Наверное, среди твоих предков была ведьма, — предположила она. — Дар пророчества весьма распространенный... — Она взвизгнула, когда он поднял ее и уложил в кровать.

— Кейн! — он приземлился рядом с ней, и она рассмеялась. — Четверть часа только началась. Может, пока мы ждем, ты расскажешь мне о своем сне.

Он снял ботинки и отбросил их в сторону, так, чтобы они бухнулись на пол, потом растянулся рядом с ней одетый в одни брюки.

— Есть куда лучшие способы провести эти минуты, чем разговоры.

Поцелуи. Много поцелуев. Они перекатились на бок лицом друг к другу, и их рты встретились. Они целовались на мягком, удобном матраце, ее голая грудь прижималась к его голой груди. Сегодня она не удивилась власти поцелуя, и застенчивость, охватившая ее, когда она вошла в эту комнату, прошла. Когда Кейн просунул язык в ее рот, она скопировала его движение. Когда он пососал ее нижнюю губу, она сделала то же самое. Вскоре она обернулась вокруг него всем своим телом, он сжал руками ее ягодицы, удерживая на месте.

Она поглядела на часы. Нет, пятнадцать минут еще не прошли.

— Насколько ты сможешь остаться? — спросил Кейн.

— Я должна вернуться домой к восходу солнца.

Он усмехнулся и снова поцеловал ее, затем опустил голову к горлу Софи и отыскал там губами чувствительное местечко.

— Тогда можно не спешить, — шепнул он в ее шею. — Ангел, сегодня ночью я собираюсь заставить тебя кричать.

— Зачем тебе такое делать?

Кейн поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз.

— Поверь мне, это хороший крик. — Он проследил большим пальцем линию ее подбородка, и ей показалось, будто кожа стала чувствительнее, чем когда-либо прежде. Ее всюду покалывало, Софи чувствовала, как кровь бежит по венам. Кейн провел рукой вниз по ее горлу, грудям, животу и раздвинул ей ноги. Погладил с внутренний стороны бедра, сначала одну ногу, потом другую, позволяя своим пальцам совсем легонько касаться там, где она хотела его больше всего.

— Закрой глаза, — прошептал он, и она послушалась. — Расслабься. — Она снова подчинилась его указанию, насколько могла. Матрац прогнулся, когда он переместился у ее бока. Она облизнула губы и, изнывая, немного передвинулась, пока Кейн ласкал ее возбуждающими, нежными пальцами.

Он прижался к ней губами, его язык дразнил ее способом, о существовании которого она даже не подозревала. Подобно лентам солнечного света внутри нее начали нарастать ощущения, куда более сильные и приятные, чем в любом из ее снов. Тело покачивалось, бедра приподнимались, и Софи забыла обо всем на свете. Ее вели потребности тела и наслаждавшийся ею мужчина.

В мире остались только их тела, ночной бриз и далекие звуки музыки. Все остальное ушло. Заботы, планы, все желания, кроме того, которое удовлетворял Кейн.

Она закричала, как он и обещал. Закричала от желания, страсти и изумления. Тогда касания Кейна поменялись, она разлетелась на части, и ее крик тоже изменился. Она выкрикнула его имя, тело рванулось вверх. Софи издавала звуки, которые не слышала никогда прежде, странные стоны, крики благоговения, восхищения и удовлетворения, содрогаясь от неимоверного наслаждения.