Страница 96 из 100
— Неправда! — Мэтт зло скривился. — Ей было плевать на меня. Она ловко управляла моими мыслями и желаниями, но как человек, я для неё не существовал.
— Быть может. Не знаю. Но что тебя больше гложет: её предательство или собственная глупость?
— Я не...
— Хорошо, скажу иначе: собственная наивность. Подумай хорошенько. От этого выбора многое зависит.
— Разве?
— Не веришь? Поясню. Перед тобой открываются два пути. Если ты будешь снова и снова злиться, вспоминая, как тебя предали, то со временем почувствуешь желание отомстить, предав кого-то другого. Мол, пусть он или она страдают так же, как страдал я. Но если ты примешь свои недостатки и поймёшь, почему они привели к такому печальному исходу, ты сможешь их побороть. Ну, хоть частично. Поэтому выбор трудный, но необходимый. Чего ты хочешь? Уподобиться своей наставнице или...
— Тебе?
— А я здесь причём?
— Ты... Ведь там, во дворе у лекаря, ты защитил меня от «молота», да?
Улыбаюсь:
— И что?
— Почему ты так поступил? Мы же не были друзьями, да и вообще товарищами.
— Разве для спасения чужой жизни непременно надо быть другом?
— Но ты рисковал неизвестно ради чего!
— Хм... Допустим, риска не было. Как тогда ты воспримешь мои действия?
— Ну... — Он задумался, потирая пальцами подбородок. — Не знаю.
— А между тем, всё очень просто. Однажды я уже спас тебе жизнь, а такие подарки назад не принимаю. Как бы мне ни пытались их вернуть.
Мэтт расширил глаза, вспоминая.
— Спас? Когда? Я был при смерти только один раз, после...
— Схватки с оборотнем.
— Да, но... Я ничего не помню об этом. Знаю только, что каким-то чудом остался жив.
— Ну, положим, не чудом, а нелёгким трудом, к тому же... Ты ринулся меня защищать и попал под удар, а я не мог не оказать ответной любезности.
— Как всё это случилось? — Жадный блеск в тёмных глазах.
— Я не буду рассказывать, извини. С тем событием связано слишком много грустного. Для меня лично. Не имеющего касательства к тебе. Просто знай: в тот раз ты открыл своё сердце не зря, поэтому и в будущем не старайся прятаться от мира. Да, будет трудно и больно, но оно того стоит. Правда. Но ты так и не ответил, почему пошёл за мной.
— А тебе это нужно? Ты и сам знаешь ответ.
— Это нужно тебе. Так почему же?
— Я... испугался. Что ты не вернёшься из-за Порога.
Я посмотрел на бледное лицо, черты которого искажались отсветами пламени и тенями.
Испугался. Да, так оно и было. Но испугался не за меня, а за себя. Побоялся, что своими словами и действиями послужил причиной происходящего. А может, просто хотел успеть извиниться и не принимать на свою душу грех расставания без прощения. Есть ли разница? Для меня — никакой. Для него... Пусть решает сам. И выбирает сам.
— На этот счёт не тревожься: я всегда возвращаюсь. Особенно, когда меня не ждут.
В окно общего зала трактира «Острый киль», в котором я проводил время в ожидании новостей, стучал дождь. Уже второй день подряд. Мелкий, плотный, надоедливый, но приятно прохладный. Жара ушла. А вместе с ней прекратился и штиль: паруса кораблей в порту снова дрожали под ласками ветра и готовы были заключить его в свои объятия.
Тихо, но неуклонно Вэлэсса забывала о своих горестях. Исцелённые горожане праздновали, безнадёжно больные отбывали в мир иной, тоже не шибко печалясь, потому что оставляли своим родным солидный «выкуп». Маги и лекари думали над тем, как очистить воду в городских колодцах, Егеря вернулись к охране вверенного объекта, что несказанно обрадовало Хигила и вызвало искреннюю, но светлую грусть у Нэнии, трогательно попрощавшейся с молодым герцогом, принявшим на себя всю тяжесть управления Вэлэссой. Собственно, я всё ещё прозябал в городе именно поэтому: ожидалось явление Навигатора, а на общем собрании было решено, что кроме меня никому больше не стоит рассказывать о недавних событиях. Раз уж я был их непосредственным и активным участником, то мне и карты в руки. Ничего не имею против: всё равно, должен дожидаться, пока привезут посылку для «милорда Ректора», потому что если не доставлю Ксо упомянутую безделушку, он меня... Нет, не прибьёт. Но и крепче любить тоже не станет.
— Ещё эля принести, Мастер?
Смуглянка в туго затянутом корсаже, на котором в складках рубашки покоилась пышная грудь, склонилась ко мне. От подавальщицы вкусно пахло молоком: должно быть, совсем недавно кормила младенца.
— Спасибо за заботу, милая. Чуть позже.
Она игриво задела меня широкой юбкой и вернулась в кухню, а я горестно вздохнул.
Надо, как говорят натуры цельные и простые, «делать ноги» из Вэлэссы. Каждая собака уже знает меня в лицо, как я ни прятался и ни отнекивался. Нет, не поймите превратно: в известности есть свои неоспоримые преимущества! Например, мне теперь ничего не стоит найти приют в любом из домов этого города, начиная от резиденции правителя и заканчивая последним из портовых кабаков. Правда, при этом придётся строить из себя умудрённую жизнью персону и важно кивать, выслушивая восхваления в свой адрес. Впрочем, когда надоест, всегда можно найти Гарсена или Богорта, а лучше их обоих разом, и провести время в тёплой и непринуждённой обстановке. Кажется, меня звали на рыбалку, а маг даже брался обеспечить хорошую погоду... Или я что-то путаю? А, не важно: пусть это целиком и полностью мои фантазии, уверен, они будут поддержаны и претворены в жизнь. Главное, вовремя о них упомянуть.
— Мастер?
Опять ко мне посетитель? До каких же пор?! Я же слёзно умолял трактирщика избавить меня от общения с «благодарными жителями города»! Нет, один всё же прорвался... И что ему надо?
Юноша в скромной, похожей на форменную одежду. Мокрый до нитки.
— Что вам угодно?
— Меня прислали из Управы, Мастер. С сообщением. Вы справлялись о прибытии некоего корабля, верно?
— Да, — я уже собрался встать, но юноша упредил мои дальнейшие действия, положив на стол продолговатый футляр.
— Человек, которого вы ожидали, не прибыл, но капитан передал письмо от него.
Видимо, на моём лице чётко прочиталось разочарование и кое-что ещё, потому что посыльный начал пятиться к входной двери.
— Вы торопитесь?
— Я должен возвращаться на службу, — он ухватился за малоприятную обязанность, как за спасительную соломинку.
— Сначала сходите на кухню и согрейтесь... чем-нибудь. Скажете, что я просил о вас позаботиться. Ничего не имеете против?
Неуверенно дрогнувшие в подобие пожатия плечи.
— Ступайте, ступайте!
Юноша поспешил выполнить мой приказ и, судя, по раздавшимся с кухни весёлым возгласам, его и впрямь там согреют. Особенно если «Мастер просил».
Письмо, говоришь? Стало быть, «гостинца для милорда Ректора» я не получу. Обидно. Почитать, что пишут? Почитаем.
Вынуть пробку, затыкавшую футляр, было не легче, чем открыть бутылку с вином, но я постарался, надеясь, что содержимое сего сосуда будет для меня полезнее, чем горячительное, и уж много познавательнее — наверняка.
Ровные, но довольно небрежно рассыпанные по листу пергамента строчки выдавали человека, не привыкшего стеснять себя в чём бы то ни было:
«Заранее извиняюсь, дорогой друг, что обманул твои ожидания и заставил попусту проделать столь долгий путь: клятая погода подвела. Кто знал, что штиль затянется почти на месяц? Я сидел на месте до последней минуты, пока мог, но дела, знаешь ли, ждать не любят. Поэтому нижайше прошу твоего прощения, но вынужден сообщить: отправляюсь обратно. А ту штуковину, что обещал доставить, оставляю у доверенного лица, которое умеет с ней обращаться. Если выдастся оказия, отправь своего человека в Антрею, на...»
Охохонюшки. В Антрею? Да это, судя по рассказам Паллана, другой конец земли. Ну, почти. Если смотреть отсюда. И что прикажете делать? Мотнуться туда? Вот ещё! У меня достаточно других обязательств. Точнее, недостаточно причин, чтобы бросить всё и пытаться добраться до нового места назначения.