Чужие игры

Практически почти весь персонал, пребывавший на Лане, переселили на Тандею. На спутнике осталась лишь небольшая группа самых привилегированных техников, контролируемых гвардией Тигурда. Функции ведомства Коулла были перенаправлены на слежение за деяниями исследователей и поддержание порядка в Городе. Таким образом, Тигурд попытался отодвинуть бывшего соратника от решения вопросов, связанных с исследованиями своеобразного «столпа», на котором зиждилась теперь новая цивилизация тарлан.

– Это и вызвало, в конце концов, сильное недовольство администратора Комитета, – подвёл итог своему рассказу Авван. – Теперь, можно сказать, общество «верхних» само расколото не меньше, чем Тарлана расколота на Зоны.

– Хм… – Капитан потёр подбородок. – Не слишком ли у вас запутано всё?

Авван пожал плечами:

– Отнюдь! Нас учили истории. Фактически это монархическая система: Китаан – самодержец, Цансиин – начальник дворцовой стражи. Есть придворные и прочие.

– А кто крепостные крестьяне? – вполне серьёзно спросил Остапенко.

– Уровень технологий другой, – ухмыльнулся Авван. – В какой-то степени, конечно, крепостными для «верхних» стали все «нижние». Вот это я и хочу сломать!

Валентин пожевал губами.

– Что ж, это правильно, – согласился он.

Авван довольно усмехнулся и продолжил рассказ.

По его словам выходило, что Тигурд желает сохранить и полноту своей власти, и статус-кво «верхних», не помогая оставшемуся на Тарлане населению. «Нижних» он рассматривает лишь как генетический материал для пополнения общества избранных. Но при этом он покровительствует исследованиям Зон разных миров и активно выискивает на Тарлане способную молодёжь, переводя её в ряды «верхних». Получается, что главком неосознанно копает яму той системе, которую сам стремится сохранить – ведь вполне очевидно, что рано или поздно, хотя бы у некоторых, кто взят с Тарланы, возникнет множество претензий относительно справедливости устройства подобной системы.

На другом полюсе этой борьбы стоит Коулл – абсолютный консерватор, который, если бы имел волю, замкнул бы «верхних» самих на себя, создав общество «полубогов». Столкновение Тигурда и Коулла давно назрело и ни к чему хорошему не приведёт. Вполне можно предполагать, что Тигурд, возможно, давно знает, как выключить дробление миров на Зоны, но не делает этого, потому что тогда рухнет его власть.

– Э, послушай-ка, – подал голос Лобанов. – Я, всё-таки, не вполне въехал, так кто главнее – Комитет или Тигурд с гвардейцами? Этот Комитет что-то типа ментов или полиции, а Главком – как президент, так?

– Я уже сказал, что Главком, скорее, царь, – невозмутимо пояснил Авван. – Повторюсь для тех, кто не понял: главком рулит основными вопросами, он принимает самые важные решения. Комитет по идее должен не допускать антиобщественных поступков внутри нашего сообщества и, самое главное, ограждать «верхних» от разных опасностей, исходящих из Зон. Но он же контролирует и работу Исследователей, и в значительной степени жизнь «верхних» тарлан – в особенности в вопросах, касающихся контактов с «нижними». Контакты с Зонами на поверхности нашей исходной планеты находятся под особым контролем: вступать в какие-либо отношения с тамошним населением допускается только с ведома и по поручению Верховного главнокомандующего или Главного администратора Комитета. Их же подразделения охраняют обычные арочные переходы, чтобы «нижние» тарлане не могли активно перемещаться в другие миры. Почему так в данной ситуации, думаю, понятно…

Он сделал паузу и в который раз обвёл взглядом внимательно слушавших землян. Новых вопросов ни у кого пока не возникло, поэтому Авван криво улыбнулся и продолжал наставления.

Авван лишний раз напомнил, что главком со своей гвардией и Коулл с агентами Комитета – основные враги революционеров. Затем следует третья весьма привилегированная группа или, если каста, – техники. Младшие из них по статусу обслуживают устройства обеспечения жизнедеятельности тарлан, а самые доверенные, практически не живя в Городе, копаются во внутренностях Пирамиды, точнее, в её управляющей части на Тандее. К самой же Пирамиде на Лане допускаются лишь единицы избранных.

Валентин снова посмотрел на отрешённо сидевшую Кин. Никаких эмоций или мыслей на её красивом лице не проявлялось. Вспоминает ли она что-нибудь из рассказанного Авваном?

Тарланин перешёл к исследователям – четвертой касте. Каждый из них отвечал, как правило, за два-три мира, в Зонах которых и занимался своей работой. Существовали правила: раскрываться перед аборигенами крайне нежелательно, помогать им напрямую какими-то технологиями строжайше запрещено. Правда, последнее время в порядке эксперимента Тигурд стал допускать некоторые воздействия, направленные, как официально утверждалось, на стабилизацию ситуаций в Зонах. Так, например, Кин работала у баори – старалась в порядке эксперимента поддержать стабильность в одной из Зон…

– Стоп, – поднял руку Остапенко, – у меня снова вопрос. Если речь идёт о стабильности, то почему у тебя возник план… – Он чуть не сказал «похищения Кин», но вспомнил, о чём просил его в этой связи Авван, и просто слегка скосил глаза на девушку. – Ну, план по привлечению партизан и всё такое?

Авван прекрасно его понял и ответил, что это было сделано для того, что внести неразбериху в действия как Тигурда, так и Коулла, и обезопасить именно так называемого резидента.

Он тоже покосился на Кин, но девушка, казалось, безучастно разглядывает что-то в углу кабины.

– Ну, допустим, с этим понятно, – кивнул Валентин. – Но как же исследователей можно эффективно контролировать, коли у них такая свобода перемещений и так далее?

Авван криво ухмыльнулся и объяснил, что есть способы. Во-первых, как уже говорилось, исследователи целенаправленно разобщены, а одиночка мало что может, по большому счёту в смысле заговора. Во-вторых, система управления некоторыми функциями Пирамиды, в которых уже разобрались техники, позволяет отслеживать некоторые точки Зон. В принципе, можно просматривать вообще все территории в режиме сканирования, но это занимает много времени и потребовало бы огромного штата, допущенного к самой секретной технике и операциям. Если бы такое наблюдение велось непрерывно, то никакой заговор бы не удался, в принципе.

– А так есть неплохие шансы на успех того, что я задумал, чтобы помочь всем, и вашим мирам в том числе!..

– Ага, – съязвил Сохатый, – сначала вы нас в грязь втоптали, а потом ты балакаешь, что поможете!

– Заткнись! – цыкнул на него Лобанов. – Ещё одно слово – за борт вылетишь!

Сохатый что-то недовольно проворчал и отвернулся.

– Продолжай, пожалуйста, Авван, – с улыбкой произнёс Михаил, – обещаю, этого больше не повторится.

– Надеюсь, – сухо ответил тарланин.

– Но почему исследователи хотя бы в паре не работают? – не унимался Валентин.

– Как я уже тоже говорил, это сделано из вопросов безопасности режима Тигурда: несколько исследователей, сведённых вместе, – уже потенциальная опасность заговора.

Авван отметил, что даже контакты вроде его контактов с Кинатой приходится держать в тайне, но, видимо, что-то дошло до ушей Комитета и потому их пытались нейтрализовать агенты. В кое-каких своих Зонах для того, чтобы отвлечь внимание Коулла, Авван и Кин попытались спровоцировать беспорядки – именно для этого на начальном этапе и привлекли землян.

Остапенко кивнул, но продолжал спрашивать. Его удивляло, тем не менее, что при такой значительной степени свободы у исследователей получалось, что никто из них не проявляет инициативу, не объединяется друг с другом и пытается начать общую борьбу против плохих правителей.

Тарланин интригующе улыбнулся:

– А так ли уж много из «верхних» понимает, что они – плохие?!

– Не понял? – переспросил Валентин.

Авван напомнил, что, во-первых, все «верхние» живут в прекрасных условиях. Во-вторых, самое главное в том, что истинное положение дел знают лишь единицы. Да, режим главкома и Комитета представляется жёстким, но всё, что делается, делается под флагом попыток понять, как возникло дробление миров на Зоны и как устранить это явление.