И маятник качнулся…

– Вы позволите? – Шадд’а-раф протянул руку.

Я вложил незадачливые «путы» в подставленную ладонь.

– Что вы намереваетесь сделать?

– Терпение, ma’daeni, терпение… – Старик ловко сложил плетеную полосу пополам, еще раз и еще, протянул петли друг в друга, что-то подцепил, что-то завязал. Спустя несколько мгновений странный, но красивый браслет плотно обхватил мое правое запястье. Я повертел рукой, но так и не смог понять, в каком месте узел и как его развязать.

– Что сие означает?

– О, сущую малость… – В золотистых глазах прыгают ехидные искорки.

– Не темните! – Я чувствую подвох и горю желанием выяснить, в чем он состоит.

– Ношение этого браслета означает, что вы приняли на себя исполнение Долга.

– Какого еще Долга?! – Ах ты, старый мерзавец!

– Любого. По моему выбору.

– Я на это не соглашался!

– Помните, вы сказали, что согласны принять любое наказание?

– Я сказал, что вы можете «назначить» любое наказание, но не утверждал, что приму его! – В принципе, я был совершенно прав, но упустил момент: конечно, можно взять нож поострее и порезать шнурок на мелкие кусочки… Правда, это будет бесчестным поступком. Не сказать, что не могу себе позволить нарушить кое-какие традиции, особенно при столь смягчающих обстоятельствах! – но, пожалуй, не буду ничего менять.

– Как бы то ни было, я вынес решение, ma’daeni.

– Дурацкое решение! Что я могу сделать, чтобы оплатить Долг? Вы же прекрасно знаете, что от меня пользы меньше, чем от козла – молока!

– Иногда и совершенно бесполезный предмет оказывается жизненно необходимым.

– Вы сравниваете меня с предметом?

– «Козел» вам нравится больше?

Я задохнулся от негодования. Еще и издевается! Мало того что вынудил согласиться на невыполнимое обещание, так теперь… И пусть кто-нибудь докажет мне, что мои желания имеют хоть какой-то вес в подлунном мире!

– Ну, хорошо же… – процедил я сквозь зубы. – Ждите, когда я смогу быть вам полезным. Я события ускорять не собираюсь!

– Как вам будет угодно, ma’daeni. – Старик склонил голову. Вот так всегда: сначала тебя оскорбят и унизят, а потом делают вид, что испытывают глубокое почтение…

– Один вопрос. – Пора уходить, но неудовлетворенное любопытство держит лучше любой привязи.

– К вашим услугам, ma’daeni.

– Эта женщина, которую… я убил. Что она делала в Западном Шеме? Кто заставил ее нацепить накры? Зачем она напала на юного принца?

– Это не один вопрос, ma’daeni, – поправил меня шадд’а-раф.

– Не важно! Вы можете ответить?

– Не на все…

– Ну, хоть на что-то?

– Она потеряла своего единственного племянника.

– Потеряла? И от чего он умер?

– Он не умер. Он потерялся. И тетушка пыталась его найти.

Глупость какая! Как может потеряться оборотень, если он жив? Его След всегда можно нащупать во втором Пласте…

– Это невозможно!

– К сожалению, возможно, ma’daeni.

– И каким же образом?

– Если некоторое, достаточно продолжительное время оборотень находится в хорошо закрытом Пространстве, не имея возможности «обернуться», Связь ослабевает. Почти прерывается. Я могу сказать только, что он все еще жив. Но отыскать его своими силами – не могу.

– Сожалею… А вы не пробовали искать обычными способами?

– Это очень трудно, ma’daeni. В здешних краях к нам относятся настороженно, почти враждебно. А пользоваться услугами человеческих ищеек… Я не имею такой возможности.

– Почему же?

– Позвольте не отвечать, ma’daeni. Это зависит не от меня.

– Ладно, допустим… – Меня осенило. Как все просто! – И вы, услышав от Лэни, где меня искать, явились сюда, чтобы навязать мне именно этот Долг? Я прав?

Старик не ответил, но смежил веки, признавая поражение.

– Вы понимаете, что поступили, в сущности, бесчестно?

– У меня не было выбора, ma’daeni…

– Выбор есть всегда! – Я с силой стукнул по перилам моста. – И вы – вы же мне внушали это с самого детства!

– Перед ТАКИМ выбором я сам оказался только теперь… Мне очень жаль, что я принудил вас…

– Ай, бросьте! Меня невозможно принудить, и вы это очень хорошо знаете. Либо я соглашаюсь, либо – нет. И в данном случае… – Я помедлил, наслаждаясь производимым эффектом. Шадд’а-раф замер, словно в ожидании приговора. Даже шадд’ар затаил дыхание – а уж его-то каким боком касается вся эта ерунда? А, потом узнаю! Сейчас есть более серьезные дела…

– Я оставлю все, как есть.

– Вы… – Старик не мог поверить своему счастью.

– Я исполню этот Долг. Если мне представится такая возможность, конечно. Сами посудите: шнырять по всему Западному Шему в поисках парня, которого я и в глаза не видел, – не самая простая задача!

– Возможно, вам не придется «шнырять», – осторожно заметил шадд’а-раф.

– На что это вы намекаете? – Нехорошее предчувствие засвербило в носу.

– Я… Впрочем, это же всем известно…

– Что «всем известно»?

– Вы умеете притягивать… – Он слегка замялся, но я уже понял, что имеется в виду.

– Неприятности на свою… голову? Это вы хотите сказать? И как сия способность поможет мне найти «потерянного племянника»?

– Я не могу утверждать…

– Не утруждайтесь, все ясно. вы считаете, что раз уж мне не по душе перспектива оплачивать Долг, то ситуация может считаться «неприятной», и не пройдет и пары дней, как я нападу на след пропажи… Так?

– Приблизительно.

– Вы ошибаетесь: я ХОЧУ найти этого несчастного потеряшку. Я ДОЛЖЕН. Если я виновен в гибели его родственницы (а она наверняка заключила Договор с кем-то, кто обещал помочь в ее поисках), я в долгу прежде всего перед его Семьей. Так что, «приятность» это или «не-приятность», не мне судить. Молитесь, чтобы вы оказались правы… А сейчас прошу простить, но вынужден откланяться: у меня, знаете ли, есть и другие Долги…

– Не смею задерживать вас, ma’daeni. – Старик поклонился. Гораздо ниже, чем я мог бы ожидать.

Более всего мне хотелось сигануть с моста в реку, но в таких расстроенных чувствах ваш покорный слуга не способен себя контролировать, а поскольку обещание не причинять вреда речным обитателям оставалось в силе, я только сплюнул на бревенчатый настил и быстрым шагом направился к дому лекаря. Надо же, в конце концов, успокоить тамошних олухов, а то еще подумают, что я сложил свою голову в неравном поединке…

Почему я всегда попадаюсь на одну и ту же уловку? Почему всем всегда удается сделать так, чтобы я чувствовал себя виноватым? Может быть, я что-то не то говорю или что-то не то делаю? Наивность или тупость – какое из этих качеств во мне преобладает?

Не то чтобы я был сильно удручен происшедшим, но, как и десятки раз до того (и как сотни раз – в предполагаемом будущем), где-то в груди по Лужице Пустоты пробежала Рябь Осознания. Ты рано радовался: все осталось по-прежнему и даже стало еще хуже. Если ты кому-то нужен, то только в корыстных целях, мой милый! А что, если все так и должно быть? Если я и вправду?.. Нет… Это слишком жестоко… Хотя многое, напротив, стало бы понятным…

Мэтт догнал меня уже у ворот усадьбы и дернул за плечо, заставляя остановиться. Я повернулся к нему и бросил, может быть, чересчур зло:

– Не трогай меня!

– Что там произошло?

– Где «там»?

– На мосту.

– Разве там что-то произошло? Не заметил.

– Ты… Что ты сделал с оборотнем?

– Сделал? Да я до него и пальцем не дотронулся! – Не хватало мне еще одного допроса с пристрастием. Тем более что Мэтт недалеко ушел в этом «искусстве» от давешнего шадд’ара…

– Ты не давал ему закончить превращение… Каким образом?

– Не понимаю, о чем ты говоришь. – И вовсе он не угадал! Я не то чтобы не давал «обернуться»… Собственно, я и сам не очень-то представлял, что происходило в Пространстве. Больше всего это было похоже на волну, запертую в коробке: вода отталкивается от одной стены, набегает на другую, возвращается назад, и так – до бесконечности. Пока «коробка» не откроется. Или волна не выбьется из сил…