Падшие сердца

Я молча посмотрела на Рендла, потом на Фанни, которая стояла с довольным видом дикой кошки, держащей в лапах рыбу. Она уже совершенно успокоилась и не отвела взгляд.

— Но как ты смеешь, похитив Дрейка, своими рассказами восстанавливать его против меня?

— А вот так просто. У меня есть на него права. Ты ведь слышала, мы были с Рендлом у юриста.

— Фанни, — я старалась говорить убедительно. — Ты же не хочешь, чтобы дело дошло до суда, где наша жизнь станет достоянием всех. Мы будем как голые манекены в витрине, над которыми все смеются и показывают на них пальцами. Как ты себя почувствуешь тогда?

— А ты? Ты, которая здесь представляется такой могущественной и недосягаемой? Как к этому отнесутся Стоунуоллы, твоя новая семья? Думаешь, матери Логана это понравится? — спросила она, дернув презрительно плечом — Или Логану захочется, чтобы все выплыло наружу?

— Ты стараешься меня шантажировать, чтобы я отказалась от Дрейка. — Я взглянула на Рендла: ничего не изменилось в его лице. — Ничего у тебя не выйдет, я буду сражаться, и ты об этом еще пожалеешь. Клянусь.

Фанни только улыбнулась.

— Черт с тобой! — бросила я. Улыбка вмиг исчезла с ее лица. Она вся вспыхнула, в глазах зажегся огонь.

— Убирайся вон из моего дома! Дрейк не хочет тебя видеть, после того как я ему рассказала всю правду.

— Господи, что ты с ним сделала?

— Ничего, я только вернула его туда, где его настоящий дом. И здесь он останется.

Я снова перевела взгляд на Рендла. Меня била дрожь. Я подумала, что не будь его здесь, и Фанни не стояла бы так упорно на своем. Она разыграла для него спектакль, как, впрочем, и для меня. Дело касалось ее «я» и чувства гордости, а там, где эти два понятия ставились на карту, трусы и нищие могли становиться героями и королями.

— Я страшно разочаровалась в тебе, Рендл, — тихо проговорила я, стараясь достучаться до его сердца. — В моем представлении ты был чутким, рассудительным молодым человеком, а оказался замешан в такую неприглядную историю.

— Верно, он неглупый, студент колледжа, как тебе известно. Не ты одна здесь умная.

У меня перехватило горло, а глаза стали наполняться слезами, но здесь было не место проявлять слабость. Закусив губу, я гневно сверкнула глазами на Рендла. Потом, повернувшись к Фанни и призвав на помощь всю волю и решимость, унаследованную от Таттертонов (благодаря которой они и стали преуспевающими бизнесменами), я заговорила с угрозой в голосе, отчеканивая каждое слово.

— Хорошо же, — проговорила я. — Я обрушусь на тебя со всей силой и яростью, которую могут позволить деньги, и, когда все закончится, ты почувствуешь, что такое возмездие.

Фанни не выдержала моего горящего взгляда и отвела глаза. Я снова свирепо взглянула на Рендла и, выйдя из дома, с силой хлопнула дверью, собаки подняли лай, но на этот раз, идя к машине, я их почти не слышала.

Не помню, как завела машину, как ехала по дороге, сворачивая в нужных местах, как останавливалась на перекрестках, не знаю, как наконец добралась до фабрики и только там пришла в себя.

Логан вышел мне навстречу, услышав, как подъехала машина.

— Ну, — спросил он. Я сидела в машине, тупо уставясь в темноту. — Ну как, Хевен?

— Он у нее, — прошептала я, словно в трансе. — И она хочет его оставить.

— Да ты шутишь?

— Нет. — Я повернулась к нему. — Придется обратиться в суд, чтобы получить над Дрейком опеку.

— Думаю, что здесь трудностей не возникнет. Мы просто…

— Логан, все будет ужасно, — торопливо проговорила я. — Все выйдет наружу, решительно все, — добавила я специально, чтобы сложность ситуации стала ему понятна. И он меня понял, инстинктивно повернувшись к своим новым владениям.

— Теперь все ясно, — произнес он тихо.

— Но мне все равно, — решительно продолжала я. — Для меня нет ничего важнее, чем вернуть Дрейка. Ты меня понимаешь, Логан? — голос у меня сорвался.

— Да, конечно. А теперь поедем домой. Нужно позвонить в полицию, что мы нашли Дрейка, и рассказать о случившемся маме и отцу, а потом обсудим, что делать.

По дороге в Хасбрук–хаус я мысленно перебирала в памяти события прошедших двух недель, вспоминая, как медленно завоевывала доверие Дрейка. Мальчик как будто отгородился от мира плотным панцирем после пережитого горя. Но постепенно и осторожно я откалывала кусочки этой твердой оболочки, и мне казалось, что дело двигалось успешно. И вот теперь Фанни все разрушила. Я представила себе Дрейка на празднике, такого нарядного и симпатичного, и, как только мы свернули к дому, слезы ручьями полились из моих глаз, как будто прорвалась невидимая плотина. Неужели мне было суждено идти по жизни рядом с печалью и отчаянием, которые словно прижились в моем доме? Возможно, счастье, до которого я хотела дотянуться, оказалось прекрасной птицей. Если сжать ее в руке слишком сильно, то можно сломать крылья или совсем раздавить. А если держать недостаточно крепко, она улетит прочь.

Не улетело ли так мое счастье?

Я немного успокоилась и перестала плакать, но ненадолго. Как только поднялась наверх и подошла к комнате Дрейка, то опять разрыдалась и бросилась в свою спальню. Там, упав на кровать, я залилась слезами. Вскоре вошел Логан и тихо прикрыл за собой дверь. Я не могла подавить рыданий. Почувствовав на плече его руку, обернулась.

— Ну же, ну, — приговаривал он, — не надо так сильно расстраиваться. Ты ведь знаешь Фанни.

— Что ты хочешь этим сказать, Логан? — спросила я, вытирая ладонями слезы.

— Она обожает делать пакости, а потом, удовлетворившись, останавливается. Как долго, по–твоему, у нее будет желание нести ответственность за маленького мальчика, — он рассмеялся. — Просто не представляю Фанни в этой роли.

— Рендл Уилкокс собирается на ней жениться, Логан.

— Рендл Уилкокс? Не поверю в это. Отец от него отречется. Она все выдумала, чтобы тебе досадить.

— Нет, все это правда, он тоже был в доме. Он у нее под каблуком. Она даже внушила ему неприязнь ко мне. Но дело в том, что имея мужа, Фанни может заявить, будто ее дом — подходящее место для Дрейка и она его в состоянии содержать.

— Мне все же не верится, что она захочет заботиться о…

— Логан! Ты считаешь, что я буду сидеть сложа руки и дожидаться, пока ей надоест Дрейк? Фанни уже наговорила ему обо мне всяких ужасов, восстановив мальчика против меня. Каждый день лишь усугубит положение.

— Ну, хорошо, тогда я обращусь к одному из своих адвокатов, чтобы он подготовил бумаги. Мы пригрозим Фанни судом. Она не будет знать, что делать.

— Она уже побывала у адвоката, — перебила я Логана. — Его имя Вэндл Бэртон.

— Вэндл Бэртон.

— И он дал ей некоторые рекомендации.

Вэндл Бэртон — неприятный тип, скользкий как червяк. Его хлеб — несчастные случаи. Стоит кому–нибудь погибнуть от несчастного случая, а он уже крутится рядом и торопится прямо на похоронах всучить свою визитную карточку, в надежде, что его найдут, если потребуется возбудить уголовное дело или предъявить иск.

— Не имеет значения, какой он адвокат. Важно то, что Фанни зашла уже достаточно далеко, и все гораздо сложнее, чем ты себе представляешь. Нам придется обратиться в суд. — Логан некоторое время молча смотрел на меня.

— Не могу с этим смириться. Все это свалилось именно сейчас, когда мы запустили фабрику и утверждаемся в обществе. Как раз в этот момент приходится выносить на всеобщее обозрение наши семейные неурядицы.

— Дело не только в этом. На карту поставлено будущее маленького мальчика.

— Я понимаю, — откликнулся Логан. Он встал и заходил по комнате. — Может быть, удастся решить дело, избежав огласки?

— Нет, ничего не получится, ты должен смотреть правде в глаза.

— Да уж. Но, Хевен, может, мне стоит попытаться найти более простой выход из положения? Я позвоню кое–кому, посмотрю, что можно сделать.

Я отрицательно покачала головой и села на кровати.

— Ты совсем, как Тони, считаешь, что все можно решить телефонным звонком или переговорами адвокатов, чтобы не доводить дело до суда.