Ангел тьмы

От Уиннерроу до нашей горной лачуги было не более семи миль, но по такой дороге требовалось втрое больше времени, чтобы добраться до нее, тем более ночью.

— Почему ты не в Бостоне? — спросила я, пытаясь хоть что-то понять. — Разве занятия у тебя начинаются не в конце августа?

— А ты? — спросил он.

— Я собиралась вылететь назад в Бостон завтра утром… — вяло сказала я.

— Если прекратится наконец дождь, — усмехнулся он.

И словно бы в подтверждение его слов дождь хлынул сплошным потоком. Такой дождь я раньше видела только весной, когда ручейки и мелкие речушки вдруг превращались в ревущие неукротимые потоки, сметающие на своем пути мосты, вырывая с корнями деревья и заливая водой все на много миль вокруг. Случалось, что ливни затягивались у нас в горах на неделю, а то и на две, но и потом мы, дети, еще долго не могли ходить в школу из-за паводка.

А Трой будет ждать меня в Бостоне завтра к вечеру. Нужно будет позвонить ему, как только я вернусь в Уиннерроу, подумала я. Мы проехали еще несколько миль, и я спросила Логана:

— Как поживают твои родители?

— Замечательно, — коротко ответил он таким тоном, что у меня пропало желание расспрашивать его дальше. Но я все же сказала:

— Я рада это слышать.

Логан свернул с шоссе на глинистую проселочную дорогу, совершенно раскисшую от дождя и усеянную колдобинами и рытвинами, наполненными до краев водой. Дождь стучал по лобовому стеклу и захлестывал мне в боковое окошко. Логан пристально всматривался в опасную дорогу, подавшись всем телом вперед. Неожиданно он обернулся ко мне и, схватив меня за левое запястье, впился взглядом в огромный бриллиант на безымянном пальце.

— Все ясно, — наконец сказал он, брезгливо оттолкнув мою руку, словно прикоснулся к чему-то неприятному.

Я сжала губы и постаралась не думать о том, что подобным образом оттолкнули меня Наша Джейн и Кейт. Но отделаться от гнетущего чувства одиночества и растерянности оказалось совсем не просто, оно липло ко мне, словно гнилой лишайник.

Сосредоточенно следя за дорогой, Логан молчал до самого поворота во двор нашей старой хибары, которую я уже никогда и не надеялась увидеть вновь. Предчувствуя конец утомительного путешествия, я вздохнула с некоторым облегчением.

На этот раз я возвращалась в хижину, где родилась, побывав в Бостоне и переполненная впечатлениями от его красивых совершенных строений, почувствовав вкус к роскошной жизни высшего света. И теперь я замерла, готовясь содрогнуться от омерзительного зрелища, которое уже живо представлялось моему мысленному взору: сколоченная из досок лачуга, покосившаяся и наполовину сгнившая, с осевшей верандой и ветхой кровлей, с заросшим сорняками двором и нужником в кустах ежевики, тропинку к которому теперь затопило водой, так что дедушке и не добраться одному через эти глубокие лужи. Я поежилась при одной лишь мысли, что кому-то может прийти в голову вернуться в это убожество, и твердо решила, что утром встречусь с преподобным Вайсом и после этого тотчас же вернусь к Трою.

Логан заехал во двор и выключил мотор. Теперь мне предстояло оказаться лицом к лицу со всем этим кошмаром, на который обрек себя мой дедушка, добровольно заточив себя в это пристанище духа своей покойной жены, в это ненадежное, шаткое убежище от дождя и ветра, где ночью было, как мне казалось, невыносимо жутко и одиноко.

Но где же наша старая и ветхая лачуга? Я не верила собственным глазам: она исчезла! На ее месте стоял основательный, добротный бревенчатый дом, или «охотничий домик», как говорят горожане. Ошеломленная, я с трудом произнесла:

— Но как это понимать? Кто это построил?

Логан продолжал молчать, держа руки на руле и не глядя в мою сторону. В доме же вдруг вспыхнул электрический свет! Мне казалось, что я вижу сон.

— Насколько я слышал, твоему деду не понравилось в Джорджии, — сказал наконец Логан. — Ему там не хватало гор и было скучно без друзей и знакомых, он тосковал по Уиннерроу. Том написал мне, что ты выслала старику в октябре несколько сотен долларов на карманные расходы, и как только он получил деньги, немедленно отправился в родные места, надеясь встретиться здесь с Энни. Том добавил своих денег, заработанных нелегким трудом, и вот всего за три месяца старую развалюху сломали и на ее месте построили этот дом. Кстати, он и внутри довольно милый и уютный, можешь взглянуть, если желаешь. Или ты предпочитаешь оставить старика в обществе его постоянного спутника — духа покойной Энни?

Я не стала объяснять Логану, что дедушка все равно не расстанется со своим любимым призраком и что ему безразлично, уеду я или же останусь с ним, а лишь молча уставилась на прекрасное двухэтажное строение, даже по внешнему виду которого было ясно, что и внутри все устроено красиво и добротно.

Фасад был застеклен двумя рядами трехстворчатых окон, так что в комнатах всегда оказывалось светло. А как нам не хватало света и воздуха в старых крохотных каморках, вечно полутемных и задымленных. Нет, шесть окон — это замечательно!

Бесспорно, мне хотелось посмотреть, как там все выглядит внутри. Но с каждой минутой мне становилось все хуже: меня то бросало в жар, то колотил озноб, ныли суставы и даже разболелся живот.

Я открыла дверцу со своей стороны и сказала:

— Логан, утром я доберусь до города одна пешком, не нужно меня ждать. — И вышла из машины, захлопнув за собой дверцу.

К моему удивлению, новый дом, показавшийся мне снаружи довольно маленьким, внутри оказался весьма просторным. В большой жилой комнате дедушка, стоя на четвереньках, деловито накладывал поленья в огромный, во всю стену, камин с массивной решеткой для угольев, прекрасной медной подставкой для дров и замечательным экраном. Не успел дедушка чиркнуть спичкой, как в доме уже стало тепло. Рядом с очагом камина, на большом плетеном ковре, похожем на тот, который когда-то смастерила бабушка из старых нейлоновых чулок (подаренных ей дамами из благотворительного общества), стояли два облезлых кресла — единственное, что осталось от «меблировки» нашей лачуги. В старые времена дедушка и бабушка сиживали на них летом на веранде, а зимой их переносили в дом. Эти рассохшиеся старенькие кресла-качалки растрогали меня сильнее, чем вся новая обстановка.

— Энни… — обрадованно воскликнул дедушка, кладя узловатую руку на спинку кресла, в котором обычно сидела бабушка. — Разве я не говорил тебе, что она здесь? Энни, наша Хевен вернулась к нам, она будет заботиться о нас с тобой!

О Боже, но я не могла там остаться!

Меня ждал Трой!

Логан вошел следом за мной в дом и, стоя возле входной двери, наблюдал с тревогой в глазах за моим странным поведением.

Пошатываясь, я обошла все четыре нижние комнаты, обитые деревянными панелями, и заглянула в кухню, где, помимо яркого электрического освещения, меня ожидала масса других сюрпризов: двойная раковина из нержавеющей стали, автомат для мытья посуды, большой двухкамерный холодильник, а также множество шкафчиков для посуды и приборов, стиральная машина и электросушилка для белья. На окнах красовались голубые льняные занавески с желтой, в мелкий цветочек, каймой, а круглый столик возле окна был накрыт такой же льняной скатертью. Пол сверкал ярко-голубой кафельной плиткой, а на сиденьях стульев лежали ярко-желтые подушечки.

Именно о такой вот кухне я и мечтала в детстве! Слезы выступили у меня на глазах, когда я коснулась рукой гладкой поверхности горки для посуды: ведь когда-то у нас была только одна полка и всего несколько тарелок на ней, а кастрюли и сковородки висели на гвоздиках. Как радовались бы всему этому комфорту Сара и бабушка, да и все мы, дети. И, почувствовав себя вновь на мгновение деревенской девчонкой, я повернула краны холодной и горячей воды и с наслаждением подставила ладони под тугие струи. Водопроводная вода — в горах? Я тряхнула головой и выключила на кухне свет: нет, все это мне определенно только снилось.

Но чудеса на этом не закончились: пройдя немного вперед по коридору, я обнаружила небольшую столовую с застекленной лоджией, из которой днем открывался бы замечательный вид на долину, если бы его не заслоняли деревья, а ночью видны были бы огни Уиннерроу. Теперь же за окном я могла видеть только дождь.