Ангел тьмы

— А почему бы нам не провести день на открытом воздухе? — как-то сказала я ему. — В конюшне томятся прекрасные арабские скакуны. Обучи меня верховой езде! Или давай поплаваем в бассейне, или устроим пикник в лесу на живописной поляне. Грех сидеть взаперти в такую погоду, скоро вернутся Тони и Джиллиан, и мы опять не сможем часто встречаться. Нельзя терять зря время, надо воспользоваться этой редкой возможностью!

Наши глаза встретились, и Трой густо покраснел.

— Ну если тебе так хочется, — отводя взгляд, смущенно проговорил он. — Тогда завтра утром жду тебя ровно в десять возле конюшни. Для начала я подберу для тебя самую смирную кобылу.

Словно опоенная колдовским зельем, я уже не владела собой. На другое утро в условленный час мы с Троем встретились у конюшни. На нем был костюм для верховой езды, ветер трепал его волнистые волосы, на щеках горел здоровый румянец, а в глазах уже не таилась скрытая грусть.

— Надеюсь, что мы хорошо проведем сегодняшний день! — обнимая его, с восторгом воскликнула я. — А конюхи не наябедничают Тони?

— Они умеют держать язык за зубами, — заверил Трой, с радостной улыбкой оглядывая меня с ног до головы. — Прекрасно выглядишь, Хевен, просто великолепно!

Раскинув руки и встряхнув волосами, я повернулась вокруг, чтобы он смог полюбоваться на меня со всех сторон.

— Этот костюм мне подарил Тони на Рождество, — похвасталась я своим нарядом жокея. — Сегодня я в первый раз его надела.

Целую неделю Трой по утрам давал мне уроки верховой езды, обучая как английскому, так и западному стилям. Я с наслаждением овладевала искусством соперничать с ветром, беречь голову от низких веток и останавливать лошадь на полном скаку. Вскоре я привыкла к своей кобыле, и она уже не пугала меня своими впечатляющими размерами, как это было поначалу.

Потом, пообедав с Троем в его коттедже, я уходила в особняк, а он принимался за работу. Стараясь не надоедать ему, хотя и чувствовала, что ему хочется проводить со мной больше времени, я перестала наведываться к нему по вечерам, втайне рассчитывая, что до утра он соскучится по мне, и оказалась права. Наутро глаза Троя светились неподдельной радостью и я уже не сомневалась, что скоро, совсем скоро он поймет, что любит меня.

После восьми занятий Трой решил, что я готова к прогулке верхом по лесу, окружающему замок. Но по радио сообщили о возможной грозе, и мы устроили пикник неподалеку, на невысоком холмике возле ручья, под очаровательной раскидистой березой. В ветвях порхали и щебетали птицы, и вместе с ними и с журчащим ручейком пело мое сердце, пока я наблюдала, как Трой стелет на зеленой траве красно-белую клетчатую скатерть. Отмахиваясь от мошек и вдыхая с наслаждением запах клевера, над которым жужжали пчелы, я принялась выкладывать из корзинки всяческую снедь, часть которой нам любезно прислал Рай Виски. Трой зачарованно смотрел, как я расставляю пластмассовые тарелочки и приборы, пытаясь как можно красивее разложить винегрет, жареных цыплят и бутерброды.

— По-моему, выглядит просто замечательно, — воскликнула я, когда все было готово. — Но чур, ни к чему не прикасаться, пока я не поблагодарю Боженьку! Так всегда говорила моя бабушка, когда за столом с нами не было отца.

Трой робко кивнул головой и стал слушать, как я, сложив на груди ладони, произношу заученные с детства слова: «Благодарим Тебя, Господи, за пищу, что дал Ты нам, за всю Твою щедрость и благодать, и за все радости, что ниспошлешь Ты нам сегодня и завтра. Аминь!»

Я опустила руки и взглянула на Троя: он смотрел на меня весьма озадаченно.

— Так молилась твоя бабушка? — спросил он.

— Да, она всю жизнь надеялась, что когда-нибудь Бог наконец расщедрится и пошлет ей немного радости. Бабушка никогда не роптала, хотя жили мы скудно и бедно. Мне кажется, она просто свыклась с этим и не мечтала о многом. Пока бабушка благодарила Господа, я мысленно просила Его избавить ее от боли и страданий.

Трой замолчал, и мы приступили к нашему роскошному пиршеству. Когда очередь дошла до лимонного кекса с глазурью, который я сама испекла на кухне у Троя, он не выдержал и воскликнул, слизывая с пальцев шоколад:

— Такого замечательного кекса я никогда не ел! Еще кусочек, пожалуйста!

— Как было бы славно, если бы мы с тобой всегда были вместе, как сегодня! — размечталась я. — Поселились бы в твоем коттедже, я бы ходила в колледж…

Взглянув ему в глаза, я увидела в них такую боль, что солнечный день для меня тотчас же померк.

Так он не любит меня! Я ему не нужна! Получается, что я просто соблазняю его, как соблазнял меня Кэл Деннисон, преследуя лишь свои собственные интересы и не заботясь о моих. Я протянула ему второй кусок кекса, опустив глаза, чтобы он не заметил, как я страдаю, и принялась складывать грязную посуду в корзину как попало, даже не ополоснув в ручье.

— Забери свою корзинку! — Задыхаясь от злости и окончательно взбешенная его каменным выражением лица, я сунула ее Трою и, вскочив на ноги, побежала к своей кобыле. — Я возвращаюсь домой! — срывающимся детским голоском крикнула я. — Не стану больше докучать тебе! Ведь тебя ничто не интересует, кроме работы. Благодарю за эти десять дней, и прости меня за несдержанность! Обещаю впредь не отнимать у тебя время.

— Хевенли! — воскликнул Трой. — Остановись! Подожди…

Но я не стала ждать, а вскочила в седло и сжала каблуками бока лошади с такой силой, что она резко сорвалась с места и помчалась вперед, испуганная моим странным поведением и неловкими движениями. Желая исправить свою ошибку, я натянула поводья, и лошадь встала на дыбы, едва не сбросив меня, дико заржала и понеслась напролом через лес. Мне чудом удавалось вовремя наклонять голову, чтобы увертываться от веток и не вылететь из седла. Но чем больше я ерзала в седле, тем быстрее мчалась моя кобыла. Визжа от ужаса, я припала к ее густой гнедой гриве, отпустив поводья, и зажмурилась, не в силах смотреть, как ошалевшая лошадь перепрыгивает через ямы, овражки и стволы упавших деревьев. Я пыталась успокоить ее, поглаживая по взмыленной шее и нашептывая ее имя, но тщетно: кобыла закусила удила и все быстрее неслась вперед.

Внезапно она споткнулась, и я полетела через ее голову в канаву с мутной зеленоватой водой. Освободившись от ноши, лошадь выкарабкалась из ямы, бросила на меня полный презрения взгляд и поскакала домой, оглашая окрестности ликующим ржанием. Я же осталась сидеть в вонючей луже, онемев от боли и пережитого ужаса и совершенно уже ничего не соображая. К тому же я потеряла левый сапог и чувствовала себя полной дурой. В отчаянии я легла на спину, всколыхнув ил с тиной, и, раскинув руки, уставилась на пробивающееся сквозь листву солнце.

Это мне наказание Божье за непомерные желания, подумала я. Нельзя столь опрометчиво влюбляться в первого понравившегося мужчину, особенно после историй с Кэлом и Логаном. Никому из Кастилов никогда ни в чем не везло, почему же я вдруг решила, что лучше остальных?

Рассуждая подобным образом, я еще долго лежала в луже, пока наконец способность трезво мыслить не вернулась ко мне. Решив привести себя в порядок, я для начала приняла сидячее положение, отряхнула с волос затхлую воду и рукавом рубахи обтерла лицо. Меня тотчас же начали атаковать дикие пчелы, привлеченные запахом духов и цветом ярко-желтой блузки.

— Хевен, ты где? — услышала я отдаленный оклик Троя.

Ты опоздал, Трой Таттертон! Ты мне больше не нужен!

Меня снова затрясло, потому что подавить желание отозваться стоило мне значительных усилий. Я не хотела, чтобы Трой обнаружил меня в этой мерзкой луже, я надеялась самостоятельно добраться до особняка и уединиться там в своей комнате. Никогда больше я не ослушаюсь Тони и не стану тайком наведываться в домик в глубине сада, говорила я себе, сидя в воде и шлепая на лице и шее насекомых, которым я, видно, очень понравилась. Наконец голос Троя и шум его шагов затих, лишь ветер шуршал сухой листвой. Небо затягивалось темными тучами, как это всегда случалось, когда я приближалась к заветной цели. Нет, это определенно какой-то злой рок! И мне вдруг стало так жаль себя, что я громко разрыдалась.