Одержимые

Нельзя было терять ни минуты. Некоторые гости уже лежали на тарелках, а половник приближался к креслу Алисы…»

Алиса избегает перспективы быть съеденной, очнувшись ото сна, точно так же, как, проснувшись, я избавилась от приключений в Стране Чудес. Но какое утешение, если память хранит невысказанное, а невысказанное не может быть обращено в сон?

В более точном смысле искусство, представляющее «ужас» в эстетических формах, сродни экспрессионизму и сюрреализму, поднимая на поверхность скрытые (и, возможно, подавленные) состояния души. Даже если бы теперь, в этот деконструктивный век, психологически и антропологически мы не были бы способны расшифровать непонятные документы, сказки или легенды, произведения искусства или мнимо объективные истории и научные доклады, мы должны были бы немедленно почуять в гротеске то, что он одновременно «реален» и «нереален», так же как вполне реальны состояния ума — эмоции, настроения, изменчивые наваждения, вера, — хотя и неизмеримы. Субъективность, которая является сутью человека, в то же время есть тайна, неизбежно разъединяющая нас.

Особенность романов ужаса в том, что мы вынуждены читать их быстро, с растущим чувством отвращения, и отсюда с всеобщим укоренением скептицизма, мы обживаемся в нем без вопросов и фактически как его протагористы. [20]Мы не видим пути назад, а только вперед. Подобно сказкам, произведения гротеска и ужаса делают нас снова маленькими детьми, вызывая в душе что-то первозданное. Внешние признаки ужаса доступны, многочисленны, несметны — внутренние неопределенны. О том, что такое видение, мы можем догадываться, но, населяя разнообразный, общительный, занятой внешний мир, в котором мы приходимся друг другу социальными существами с именами, профессиями, со своими ролями, отличительными чертами и в котором мы, чаше всего, чувствуем себя дома — а не разумнее ли не делать этого?

Джойс Керол Оутс

Апрель, 1993.

20

Протагор — др. греч. философ, виднейший из софистов. Утверждал субъективную обусловленность знания. «Человек есть мера всех вещей существующих, что они существуют, а несуществующих, что они не существуют». — Прим. ред.