Страница 16 из 19
* * * Был Науфаль беседой изумлен. Своим ушам с трудом поверил он! Весь разговор, подслушанный в тиши, Потряс его до глубины души. И воин встал, и полон был тоской, И тяжело пошел он в свой покой, Как тот, кто крепким опьянен вином, Не ведая, что бендж таился в нем. Что предпринять ему? С чего начать? Нельзя рассказывать, нельзя молчать!.. А за другой стеною в эту ночь Скрывался тот, кого любила дочь. В руке держал карающий кинжал, От ярости и ревности дрожал: Замрут в блаженстве, — душу погубя, Он их убьет сперва, потом себя! Но был он чистой страстью опалим, И смилостивилась любовь над ним. Он, у Меджнуна чистоте учась, Меджнуном был обрадован сейчас. Меджнуновым величьем поражен И разумом девичьим потрясен, Он понял, что любимая верна: Любовь неколебимая видна! К земле припал он, в нем вскипела кровь, Он сделал явной скрытую любовь. Терпенье робкое замолкло в нем, — Любовник пламенный ворвался в дом, Перед любимой головой поник. Испуганная, — подавила крик, И сердце друга ласково взяла, И голову страдальца подняла, Укрыла голову в своей тени. Давно друг друга жаждали они, До этой ночи, жажде вопреки, Не подавала встреча им руки, Но был их пламень чистым, не плотским, И подало свиданье руку им. Безгласные, слились они в одно, Их опьянило близости вино. Но птица утра прокричала вдруг, И вот с возлюбленной расстался друг… Когда заря-невеста поднялась, Белилами рассвета набелясь, И небеса прислуживали ей, Держа пред нею зеркало-ручей, Тогда решили гости поутру Направиться к счастливому шатру, И, радостные, вместе все пошли, К Меджнуну и невесте все пошли. И что ж? Нашли одну, а не двоих. Увидели невесту. Где жених? Два племени заплакали тогда, Два племени погибли от стыда! И головою Науфаль поник. Был скован немотой его язык! Но все же долее молчать не мог. Сказал: «Так пожелал всевышний бог, Судьба такая свыше суждена, Не ваша здесь и не моя вина, Здесь не виновны даже сын и дочь. Забудем все. Не в силах мы помочь». И, проводив гостей, вернулся он, Упал на землю, растянулся он, От всех скрывая, как душа скорбит, Скрывая боль страданий и обид… О лекарь мой искусный! Болен я, Твоим леченьем недоволен я. Когда тебе меня взаправду жаль, — Верни мне душу, прогони печаль.
ГЛАВА XXII
О тому как справили свадьбу Ибн-Селляма и Лейли, как Лейли убежала в степь и встретилась там с Меджнуном
По всем страницам пробежав, калам Такую повесть поверяет нам: Немало в небе вероломства есть, С обманом у него знакомство есть, И шутки начало шутить оно! А шутки — что? Бесстыдство лишь одно! Меджнуну повелело: «В брак вступи!» И в то же время мчится по степи Со всеми родичами Ибн-Селлям: Он в стан Лейли велел скакать коням! С почетом племя встретило гостей — И жениха, и всех его людей. И свой народ созвал отец Лейли, И вскоре кубки пира принесли. Продлилось пиршество немало дней, А наливались кубки все полней. Но только свадьба веселит пиры! Дождались гости радостной поры. И выбран был благословенный час, Для двух народов незабвенный час. И проповедник высунул язык — Он попусту давно болтать привык — И закрепил он брачный договор, И все пошли к Лейли, в ее шатер, Вступили в целомудрия приют, И вот луну дракону отдают. Невесту к Ибн-Селляму подвели, Он руку протянул руке Лейли, Но странный случай с ним произошел. Страдал он сердцем. Был недуг тяжел И мучил Ибн-Селляма издавна. К тому же много выпил он вина, Как будто заливал вином пожар, — И на пиру его хватил удар. Все тело судорогой сведено, — Вперед запомнит он, как пить вино! Но вот затих, недвижный, как мертвец, И люди все подумали: конец. Казалось, был он смертью покорен… Смех свадьбы стал рыданьем похорон. И жениха скорее унесли — Забыли о невесте, о Лейли. От горьких дум, которым нет числа, Павлиньи сломаны ее крыла. И думы ей покоя не дают, Уйдут — придут на смену сотни смут. Она решила ночью мертвой лечь И притаила ядовитый меч. Желанье Ибн-Селлям не утолит, Она себя от мира удалит! Она свободной сделает себя, Умрет, единственного полюбя! И выбран этот меч недаром был: Наказан Ибн-Селлям ударом был… Коварству неба где найти предел! Как много в мире непонятных дел! И вот одно: Меджнуна и Лейли — Две несказанных радости земли — Ударила судьба такой волной, Что двое сделались четой одной. Но две жемчужины разлучены: Тот — мужем наречен другой жены, Той — суждено другому стать женой — И что же? Нет отверстья ни в одной! И все это в одну случилось ночь! Как вероломство неба превозмочь? Не знают новобрачные родства, Чужими стали, в брак вступив едва. Или для них и час, и день, и год Один и тот же выбрал звездочет? О нет: и звездочет бессилен тут. Ведь сказано: «Все звездочеты лгут!»