Страница 134 из 152
После холодного душа и горячего завтрака Чарли, несмотря на то что единственная встреча у него была назначена на десять часов, расхаживал в готовности по номеру задолго до того, как в девять тридцать за ним должен был заехать Робертс, понимая, что если из этой встречи ничего не выйдет, то ему можно собирать вещи и сегодня же отправляться назад в Англию. В этом случае Бекки хоть порадуется, что оказалась права.
В девять двадцать девять Робертс постучал в дверь, заставив Чарли подумать о том, сколько времени молодой адвокат стоял и ждал в коридоре. Робертс начал с того, что доложил о звонке генерал-губернатору и о его обещании позвонить комиссару в течение ближайшего часа.
— Хорошо. А теперь расскажите все, что вам известно об этом человеке.
— Майку Куперу сорок семь лет. Он хороший профессионал, но отличается ершистым и заносчивым нравом. Прошел все ступеньки служебной лестницы, но по-прежнему считает необходимым доказывать каждому свою значимость, особенно адвокатам, что, возможно, объясняется более быстрым ростом уголовной преступности в Мельбурне даже по сравнению с метрополией.
— Вы сказали вчера, что он австралиец во втором поколении. Так откуда он происходит?
Робертс заглянул в дело.
— Его отец эмигрировал в Австралию в начале века из какого-то местечка под названием Дептфорд.
— Дептфорд? — ухмыльнулся Чарли. — Так мы с ним почти земляки. — Он взглянул на часы. — Пора отправляться? Думаю, что я более чем готов к встрече с мистером Купером.
Когда через двадцать минут Робертс распахнул двери полицейского управления перед своим клиентом, их встретила огромная официальная фотография сорокалетнего мужчины, заставившая Чарли вспомнить о своих шестидесяти четырех годах.
Сообщив свои фамилии дежурному офицеру и подождав всего несколько минут, они получили разрешение пройти в кабинет комиссара.
С лица комиссара не сходила снисходительная улыбка, когда он пожимал руку Чарли.
— Я не уверен, что смогу помочь вам, сэр Чарлз, — начал Купер, жестом предлагая ему сесть. — Несмотря на то, что ваш генерал-губернатор побеспокоился о том, чтобы позвонить мне. — Стоявшего в нескольких шагах Робертса он проигнорировал.
— Мне знаком этот акцент, — заметил Чарли, продолжая стоять.
— Прошу прощения? — не понял Купер, который тоже оставался на ногах.
— Как говорят, полкроны против фунта, что ваш отец из Лондона.
— Да, вы правы.
— И бьюсь об заклад, что не откуда-нибудь, а из лондонского Ист-энда.
— Из Дептфорда, — сказал комиссар.
— Я знал об этом, как только вы открыли рот. — Теперь Чарли опустился в кожаное кресло. — Я сам из Уайтчапела. А он где родился?
— На Бишопс-Уэй, — ответил комиссар. — Недалеко от…
— Рукой подать от моих палестин, — произнес Чарли с густым акцентом кокни.
Робертс пока еще не произнес ни слова, не говоря уже об изложении дела, по которому они пришли сюда.
— Болельщик «Тотенхэм», я подозреваю? — сказал Чарли.
— «Ганнерз», — твердо сказал Купер.
— О, какая куча инвалидов, — воскликнул Чарли. — Единственная приличная команда в вашей округе — это «Арсенал», который еще что-то значит для публики.
Комиссар рассмеялся.
— Согласен, — сказал он. Я совсем разочаровался в них в этом сезоне. Ну, а вы за кого болеете?
— Я почитатель «Уэст Хэм».
— И вы надеетесь, что я буду сотрудничать с вами?
Теперь уже засмеялся Чарли:
— Что ж, мы действительно позволили вам побить нас во время розыгрыша кубка.
— В 1923 году, — смеясь, уточнил Купер.
— У нас в Аптон-парке хорошая память.
— Вот так дела, я никогда бы не подумал, что у вас такой акцент, сэр Чарлз.
— Называйте меня Чарли, так делают все мои друзья. И еще, Майк, ты хочешь, чтобы его не было? — он ткнул пальцем в сторону Робертса, которому так и не предложили сесть.
— Было бы неплохо, — согласился комиссар.
— Подождите меня за дверью, Робертс, — бросил Чарли, даже не глянув в сторону своего адвоката.
— Хорошо, сэр Чарлз, — Робертс повернулся и направился к выходу.
Когда они остались одни, Чарли наклонился над столом и произнес:
— Эти чертовы адвокаты, как та брюссельская капуста, — заплати большие деньги, а потом еще возись с ней. Так и они, дерут с тебя три шкуры, а работу предпочитают, чтобы ты делал сам.
— Особенно если ты зеленщик, — рассмеялся Купер, заразив своим смехом Чарли.
— Не встречал такого полицейского со времен Уайтчапела, — смеясь, проговорил Чарли, наклоняясь к комиссару. — Между нами двумя, Майк, скажи мне, как парень парню из Ист-энда, тебе известно о Гае Трентаме что-нибудь такое, чего не знает он? — Чарли показал пальцем в сторону двери.
— Боюсь, что Робертс уже почти все раскопал, надо отдать ему должное, сэр Чарлз.
— Чарли.
— Чарли. Посудите сами, вы уже знаете, что Трентам убил свою жену, за что впоследствии был повешен.
— Да, но были ли у него дети — вот, что мне нужно знать, Майк. — Чарли задержал дыхание, видя, как колеблется полицейский.
Купер посмотрел в приговор, лежащий перед ним на столе:
— Здесь сказано: погибшая жена и одна дочь.
Чарли едва сдержался, чтобы не подскочить в кресле.
— Не думаю, что в этой бумаге было указано ее имя.
— Маргарет Этель Трентам, — произнес комиссар.
Чарли был уверен, что ему не надо перепроверять по бумагам, которые прошлым вечером оставлял Робертс. Имя Маргарет Этель Трентам ни в одной из них не упоминалось. Он помнил наизусть имена всех Трентамов, родившихся в Австралии в период между 1923 и 1925 годами. К тому же все они были мальчиками.
— Дата рождения? — рискнул он.
— Не указана, Чарли. Ведь обвинялась не девочка. — Он придвинул лист так, чтобы его посетитель смог сам прочесть все то, что он уже рассказал. — В двадцатые годы таким подробностям не придавали никакого значения.
— Есть ли в этом деле что-нибудь еще, что, по твоему мнению, могло бы помочь парню из Ист-энда, оказавшемуся не на своем поле? — спросил Чарли, надеясь, что он не переигрывает.
Просмотрев бумаги в деле Трентама, Купер через некоторое время добавил:
— В деле содержится две записи, которые могут пригодиться. Первая сделана моим предшественником, а более ранняя принадлежит руке комиссара, который был еще до него. Возможно, они представляют интерес.
— Я весь внимание, Майк.
— Комиссара Паркера посетила 27 апреля 1927 года миссис Этель Трентам, мать казненного.
— Боже праведный, — не смог скрыть своего удивления Чарли. — Но зачем?
— Причины не указываются, так же, как и не приводится содержание беседы, как это ни жаль.
— А другая запись?
— Она касается другого посетителя из Англии, интересовавшегося сведениями о Гае Трентаме. В этот раз, 23 августа 1947 года, им был, — комиссар опять заглянул в дело, чтобы уточнить имя, — мистер Дэниел Трентам.
Чарли оцепенел, вцепившись в подлокотники кресла.
— С тобой все в порядке? — в голосе Купера прозвучала подлинная обеспокоенность.
— В полном, — сказал Чарли. — Это всего лишь последствия столь длительного перелета. Приведены какие-нибудь причины визита?
— Как указывается в приложенной записке, он заявил, что является сыном казненного, — сказал комиссар. Чарли старался сдержать свои чувства. Полицейский снова сел в кресло. — Итак, теперь тебе известно по этому делу ровно столько, сколько и мне.
— Ты мне очень помог, — Чарли выбрался из кресла, чтобы пожать комиссару руку. — И, если когда-нибудь снова окажешься в Дептфорде, милости прошу ко мне. Буду только рад показать настоящую футбольную команду.
Купер улыбнулся и всю дорогу до лифта продолжал обмениваться с Чарли различными историями. Когда они оказались внизу, полицейский проводил его до крыльца здания, где Чарли вновь пожал ему руку и присоединился к Тревору Робертсу, ожидавшему его в автомобиле.
— Так, Робертс, похоже, что мы нашли себе работенку.
— Можно мне задать один вопрос, пока мы не приступили к делу, сэр Чарлз?