Прямо к цели

— Доброе утро, сэр Чарлз, — произнес Баверсток, прежде чем проводить его по коридору в свой кабинет. Чарли удивился, когда ему было предложено сесть не на обычное место у стола адвоката, а возле незажженного камина. В кабинете на сей раз не было секретаря, который обычно вел записи. Чарли заметил также, что трубка телефона была снята. Из всего этого он заключил, что беседа у них будет долгая.

— Много лет тому назад, когда я был молодым, — начал Баверсток, — и сидел на студенческой скамье, я поклялся себе соблюдать кодекс конфиденциальности, имея дела с клиентами. Думаю, что могу с уверенностью сказать, что придерживался этого принципа всю свою профессиональную жизнь. Однако одним из моих клиентов, как вам хорошо известно, был сэр Раймонд Хардкасл, и он… — Раздался стук в дверь, и в кабинет вошла молодая девушка с двумя чашками кофе на подносе.

— Благодарю вас, мисс Барроуз, — сказал Баверсток, когда одна из чашек оказалась перед ним. Продолжение разговора последовало не ранее, чем за ней закрылась дверь.

— На чем я остановился, старина? — спросил Баверсток, опуская в чашку кусочек сахара.

— На вашем клиенте сэре Раймонде.

— Ах, да, — продолжал Баверсток. — Так вот, сэр Раймонд оставил завещание, с которым вы можете считать себя хорошо знакомым. Но вот чего вы можете не знать, так это того, что он приложил к нему письмо. Оно не имеет законной силы, поскольку адресовано лично мне. — Чарли не притрагивался к кофе в ожидании того, что хотел сообщить ему Баверсток. — И именно потому, что письмо не является юридическим документом, я решил посвятить вас в его содержание.

Баверсток наклонился вперед и, открыв лежавшее перед ним дело, извлек из него листок, исписанный размашистой и твердой рукой.

— Прежде чем прочесть вам письмо, я должен заметить, что оно было написано в то время, когда сэр Раймонд полагал, что его имущество отойдет Дэниелу.

Баверсток водрузил на нос очки и, откашлявшись, стал читать:

Дорогой Баверсток,

Несмотря на все предпринятое для точного исполнения моих последних желаний, может оказаться, что Этель найдет какой-то способ, чтобы лишить моего правнука Дэниела Трумпера его права на наследование оставшейся части моего имущества. Если такие обстоятельства наступят, то, пожалуйста, положитесь на свой здравый смысл и ознакомьте тех, кого больше всего затрагивают положения моего завещания, со всеми его подробностями.

Старина, вам, должно быть, хорошо известно, кого и что я имею в виду.

С неизменным уважением.

Баверсток положил письмо на стол и сказал:

— Боюсь, что он знал мои маленькие слабости не хуже, чем слабости своей дочери, — Чарли улыбнулся, понимая, какую этическую дилемму сейчас приходится решать старому адвокату. — А сейчас, прежде чем перейти к завещанию, я должен открыть вам еще одно обстоятельство.

Чарли кивнул.

— Вам известно, сэр Чарлз, что теперь Найджел Трентам является ближайшим родственником сэра Раймонда. Однако нельзя не заметить, что завещание составлено так, что его имя даже не упоминается среди наследников. Я подозреваю, что сэр Раймонд поступил так для того, чтобы потомство Дэниела пользовалось приоритетом по отношению к его внуку.

В настоящее время дело обстоит так, что мистер Найджел Трентам, как ближайший родственник сэра Раймонда, должен унаследовать акции, приобретенные опекой в компании Трумперов, и оставшееся имущество Хардкасла, а это значительное состояние, которое позволит ему приобрести контрольный пакет акций вашей компании. Но я пригласил вас не по этой причине, а потому, что в завещании имеется один пункт, о существовании которого вы не могли знать. Принимая во внимание письмо сэра Раймонда, я считаю своим долгом довести до вас его суть.

Погрузившись в коробку, Баверсток достал из нее связку бумаг, опечатанную сургучом и перевязанную розовой лентой.

— Первые одиннадцать пунктов завещания сэра Раймонда потребовали от меня довольно длительного времени для своего составления. Однако их содержание не связано с обсуждаемым вопросом. Они касаются небольших сумм, завещанных моим клиентом своим племянникам, племянницам и кузинам, которые уже получили их.

В пунктах с двенадцатого по двадцать первый называются благотворительные организации, клубы и академические учреждения, с которыми долгое время был связан сэр Раймонд и которые тоже получили от его щедрот. А вот пункт двадцать второй, по моему мнению, содержит как раз то, что может оказаться решающим для вас. — Баверсток опять откашлялся и перевернул несколько страниц.

«Оставшаяся часть моего имущества переходит к мистеру Дэниелу Трумперу из колледжа Тринити в Кембридже, а в случае, если он не переживет мою дочь Этель Трентам, эта сумма должна быть поровну поделена между его отпрысками. Если же у него не окажется потомства, то имущество должно перейти к ближайшему из моих оставшихся родственников. — А теперь тот параграф, который имеет отношение к делу, сэр Чарлз. — Если такие обстоятельства наступят, я обязываю моих душеприказчиков предпринять все, что они сочтут необходимым для того, чтобы найти того, кто имеет право претендовать на мое наследство. Для того чтобы этот вариант мог быть должным образом реализован, я предписываю произвести окончательную выплату стоимости оставшейся части моего имущества только после того, как со времени смерти моей дочери пройдут два года».

У Чарли готов был вырваться вопрос, но Баверсток поднял руку.

— Мне стало ясно, — продолжал Баверсток, — что сэр Раймонд включил пункт двадцать два с одной лишь целью — чтобы дать вам возможность собраться с силами и отразить возможную попытку со стороны Найджела Трентама завладеть контрольным пакетом акций.

Сэр Раймонд распорядился также, чтобы в соответствующее время после смерти дочери в газетах «Таймс», «Телеграф», «Гардиан» и в любых других, которые я сочту подходящими для этого, были помещены объявления с целью поиска других лиц, которые могли бы претендовать на наследство. Если таковые найдутся, они могут обратиться за наследством непосредственно в эту фирму. Тринадцать таких родственников уже получили по тысяче фунтов каждый, но, возможно, существуют еще кузины или другие дальние родственники, о которых сэр Раймонд не подозревал и которые, тем не менее, имеют право претендовать на наследство. Это придумано лишь для того, чтобы оправдать включение в завещание условия о двух годах. Насколько я понимаю, сэр Раймонд был рад выделить лишнюю тысячу фунтов какому-нибудь неизвестному родственнику, если только это могло дать вам возможность для маневра. Кстати, — добавил Баверсток, — я решил прибавить к числу газет, указанных в завещании, «Йоркшир пост» и «Хаддерсфилд дейли» по причине наличия семейных корней в этом графстве.

— Какой прозорливой бестией он, должно быть, был, — проговорил Чарли. — Жаль, что я не был с ним знаком.

— Думаю, что могу с уверенностью сказать, что он пришелся бы вам по душе.

— Вы проявили огромную доброту ко мне, посвятив меня во все подробности, старина.

— Не стоит благодарности. Я уверен, — сказал Баверсток, — что, если бы на моем месте был сэр Раймонд, он поступил бы точно так же.

— Если бы я только рассказал Дэниелу правду о его отце…

— Если вы приложите усилия, — заметил Баверсток, — то прозорливые старания сэра Раймонда могут оказаться ненапрасными.

В день смерти миссис Трентам, 7 марта 1962 года, стоимость акции Трумперов на бирже составляла один фунт и два шиллинга. Всего за четыре последующих недели она возросла на целых три шиллинга.

Тим Ньюман советовал Чарли прежде всего держаться за каждую наличную акцию и ни под каким видом в течение двух следующих лет не идти на выпуск новых ценных бумаг. Любые свободные средства, которые окажутся в этот период в распоряжении Чарли и Бекки, следует пускать на закупку акций во всех случаях, когда они будут появляться на рынке.