Те, что уходят

К своему величайшему раздражению, Рэй увидел рядом с Инес в холле «Гритти» Смит-Питер-сов. С другой стороны, подумал он, почему бы не увидеться со всеми сразу? Это потребует от него напряжения немногим больше.

— Рэй! Buon giorno! [23]— приветствовала его Инес, и он заметил, что она хотела протянуть ему руку, по удержалась.

— Здравствуйте, Инес! — сказал он и улыбнулся Смит-Питерсам.

— Здравствуйте, мистер Гаррет, — сказал мистер Смит-Питерс, сдержанно кивнув. Казалось, он не знал, как себя вести — дружески улыбнуться или, наоборот, держаться холодно.

— Вы ранены, Рэй? — спросила его жена, впрочем без видимого интереса.

— Ничего серьезного. Просто царапина, — ответил он.

— Это еще со вторника? — спросила Инес.

— Да, со вторника.

— Я рассказала Лоре и Фрэнсису о вашей встрече с Эдом, — несколько нервно объяснила Инес. — Мы все так хотели увидеть вас… — Она беспомощно махнула рукой. Она похудела и постарела, под глазами у нее темнели круги.

— Может, заглянем в бар? — предложил мистер Смит-Питерс. — Обедать-то еще, по-моему, рановато.

— Да, рановато, — согласилась Инес, глядя мимо Рэя в сторону двери. — Мне все время кажется, что Эдвард вот-вот войдет.

— Надеюсь, когда-нибудь так и случится, — сказал Рэй.

Все они, за исключением Инес, заказали себе «Кровавую Мэри».

— Ну и где же вы были? — поинтересовалась Лора Смит-Питерс, пытаясь выдавить улыбку.

— В основном на Джудекке, — ответил Рэй. — Мне хотелось какое-то время побыть одному.

Смит-Питерсы смотрели на него удивленно и молчали.

— А вы заставили всех поволноваться, — сказала наконец миссис Смит-Питерс.

— Очень сожалею. — Слева в голове Рэй вдруг почувствовал свербящую боль, отчего его ответ прозвучал механически.

— А во вторник вечером? — спросила Инес. — Что случилось во вторник вечером?

— Я гулял по Венеции и забрел в незнакомое место, — начал Рэй. — Около половины одиннадцатого или одиннадцати я заметил сзади Эда. Вид его показался мне недружелюбным, и я попытался избежать встречи с ним. — Он заметил крайнее удивление на лицах Смит-Питерсов, которые явно не верили, что неприязнь к нему Коулмэна может достигать таких размеров. И вообще Смит-Питерсы явно не годились в слушатели подобной истории. — Я оказался в тупике, а когда попытался выбраться оттуда, Коулмэн ударил меня камнем, который держал в руке.

— Да что вы?! — Миссис Смит-Питерс схватилась рукой за горло.

— Я чуть не потерял сознание, но все же дал сдачи. На самом деле я подобрал тот же камень и бросил в него. Он упал на землю, а я ушел, не выяснив, потерял он сознание или нет. Все это я рассказал в полиции.

— Но тогда где же он? — спросила миссис Смит-Питерс.

— Последнее, что я видел, — это как он лежал на дорожке у самого канала.

— У канала, — повторил мистер Смит-Питерс, наклоняясь к нему. — Как вы думаете, мог он упасть в него? Или утонуть?

— Фрэнсис! Что за ужасные предположения! — прошептала его жена.

— Это вряд ли возможно, — сказал Рэй. — Я думаю, он все-таки попытался встать и уйти. — Рэй облизнул губы. — Быть может, мне не следует говорить этого, так как я не очень уверен.

Мистер Смит-Питерс нахмурился:

— Много денег у него было при себе, Инес?

— Не знаю, но не думаю, что много. И потом, что значит «много»? Ведь это смотря кто грабит. Хотя я понимаю, о чем вы.

— Значит, вы оставили его там? — проговорила миссис Смит-Питерс, в голосе ее звучали обвинительные нотки.

— Да, — ответил Рэй. — Я сам едва держался на ногах. Не станете же вы… — Он не договорил фразы. Неужели нужно объяснять ей, что он не собирался возиться с Коулмэном, изображая доброго самаритянина?

— И что, неужели вокруг никого не было? — с недоверием в голосе спросил ее муж.

— Я никого не видел, — ответил Рэй.

— Как странно, что ни одного человека не… — начала было Инес, но осеклась.

Больше к этому не возвращались, а стали обсуждать, что теперь намерена делать полиция. Атмосфера становилась все напряженней. Рэй чувствовал, что все они настроены против него, считая, что он, будучи не в себе, поступил с Коулмэном гораздо хуже или просто не хочет признаться, хотя совершил это в ясной памяти.

— А той ночью, когда все мы ездили на Лидо… — завел мистер Смит-Питерс старую песню.

На Рэя снова посыпались вопросы, на которые он отвечал так: Коулмэн высадил его на набережной Дзаттере, он решил прогуляться по ночному городу и потом переночевал в небольшом отеле.

— Я не сомневаюсь, что Эдвард поступил с вами в тот вечер ужасно, — сказала Инес. — Я хочу, Рэй, чтобы вы рассказали мне правду.

«Ага, прямо в присутствии этих замечательных друзей», — подумал Рэй, краснея и чувствуя себя мальчишкой, которого поймали на вранье. В сущности же Инес сама вела себя не совсем честно. Ведь Антонио, помнится, говорил, что Коулмэн наверняка хвастался перед нею, что разделался с Рэем Гарретом. И если это так, то Инес, похоже, не сильно расстроилась. В полиции она ничего не сказала. А теперь ей нужна правда. Зачем? Ради любопытства? Или потому, что она порвала с Коулмэном?

— Он вел себя грубо, но не сделал ничего такого, о чем вы могли подумать, — сказал Рэй.

Инес заерзала на стуле и обратилась к Смит-Питерсам:

— Лора, Фрэнсис, что-то мне не хочется сегодня обедать. Вы не обидитесь?

Смит-Питерсы все понимали и согласились, что Инес лучше остаться и поговорить с Рэем наедине. Фрэнсис ждал только официанта, настаивая на том, чтобы заплатить за всех.

— А мы завтра не уезжаем, — сообщила Лора, стараясь выразить своим пискляво-гнусавым голосом искреннее сочувствие. — Мы так же, как и вы, Инес, волнуемся за Эдварда. Поскорее бы вам удалось что-нибудь узнать.

— Спасибо, Лора, — кивнула Инес.

Лора Смит-Питерс вопрошающе улыбнулась Рэю. Он чувствовал — она не знает, что ему сказать, и испытывает не только любопытство, но и страх перед ним.

— Вы, мистер Гаррет, полагаю, еще побудете в Венеции, — без особого сомнения в голосе спросил ее муж, очевидно считавший, что Рэя теперь будет удерживать здесь полиция.

— О, думаю, всего пару дней, — ответил Рэй.

— Мы позвоним вам сегодня попозже днем, — сказала Лора Смит-Питерс, похлопав Инес по плечу, и встала. — Вы ведь около четырех уже будете?

Инес кивнула.

Они попрощались с Рэем и ушли.

Рэй снова сел.

— Еще чинзано? — спросил он Инес.

— Нет, спасибо. — Она закурила. — Вы знаете, Рэй, о чем я хочу попросить вас. Рассказать мне всю правду. Когда я впервые встретила вас, вы показались мне очень искренним. Сейчас у меня другое ощущение.

Рэй снова смутился:

— Что касается вторника, я сказал вам совершеннейшую правду. Быть может, мне не следовало оставлять его лежащим на земле, но в конце концов… человек, преследовавший меня с камнем в руке и ударивший меня…

— Камень был большой?

Рэй описал ей размеры камня.

— Если вы убили его, — проговорила она шепотом, — и кто-то потом нашел его, он мог побояться сообщить об этом. Вы так не думаете? Некоторые люди боятся подобных вещей. Они скорее пройдут мимо или сбросят тело в канал. — Личико ее подрагивало.

«Да любой прошел бы мимо», — подумал Рэй. Он вдруг понял, что равнодушен к ее горю.

— Очень может быть, что он попросту прячется где-то, чтобы навлечь на меня неприятности. Полагаю, вы Думали об этом?

Но, к удивлению Рэя, для Инес эта мысль была новой. Похоже, она не обладала особым воображением, раз подобная вещь не пришла ей в голову.

— Как вы думаете, где он мог бы прятаться? — спросил Рэй.

Но на этот вопрос он не получил вразумительного ответа. Инес сказала, что Коулмэн оставил паспорт в номере и что у него при себе почти не было денег.

— Он становится таким жестоким, когда злится, — продолжала она. — Это прямо видно со стороны. И он всегда встревает во всякие неприятности. Я сама убедилась в этом в Риме.

23

Добрый день! ( ит.)