Страница 4 из 6
– Похоже на то.
Сдвинув диалог с мертвой точки, мы обращаемся к сомнительной теме нашего условно общего знакомого по имени Келли.
– Келли пропал,- говорит Трент, вдруг становясь серьезным.- Ты что-нибудь слышал?
– Надо же! – машинально восклицаю, но вовремя спохватываюсь.- Подожди, как пропал?
– Очень просто. Как пропадают? Его никто не может найти.
Пауза.
– Каким образом?
– Поехал в Палм-Спрингс, – говорит Трент. – Не исключено, что подцепил кого-то в Сети.
Трент ждет реакции. Я смотрю, не мигая. Потом понижаю голос:
– Странная история. За ним такое водилось? Словно убедившись в чем-то, Трент не в силах скрыть отвращения.
– Водилось?Нет, Клэй, ничего «такого» за ним не водилось.
– Трент…
Трент отходит, бросая через плечо:
– Его, скорее всего, убили, Клэй.
* * *
На веранде с видом на громадный, обсаженный пальмами бассейн (стволы пальм увиты гирляндами белых лампочек, и бассейн тоже с подсветкой) я курю сигарету, пробегая глазами очередное CMC от Джулиана. Боковым зрением фиксирую тень, медленно отделяющуюся от темноты, отрываюсь от телефона, и это такой киношный момент (ее красота и моя реакция), что я невольно начинаю смеяться, а она стоит и смотрит с улыбкой, то ли слегка под кайфом, то ли пьяная в стельку. Таких девиц я обычно побаиваюсь, но эта меня не пугает. Блондинка с простоватым лицом; красота, типичная для среднезападных штатов, сугубо американская – не в моем вкусе. Безусловно, актриса (девочки с равнин в Калифорнию с другой целью не приезжают), стоит и разглядывает меня, точно бросая вызов. Я его принимаю. Спрашиваю, чуть подаваясь вперед:
– Девочка, хочешь сниматься в кино? Она по-прежнему улыбается:
– А что? У вас для меня есть роль?
Но в следующий миг улыбка застывает и гаснет, и взгляд устремлен не на меня, а поверх.
Я оборачиваюсь, щурясь на приближающуюся женскую фигуру: яркий свет за стеклами веранды мешает ее разглядеть.
Когда поворачиваюсь обратно, девушка удаляется, гибкий силуэт невесомо парит в мерцающем свете бассейна, из темноты доносится плеск фонтана, секунда – и ее больше нет.
– Кто это? – спрашивает Блэр.
– С Рождеством.
– Зачем ты здесь?
– Пригласили.
– Неправда. Никто тебя не приглашал.
– Друзья привезли.
– Друзья? Поздравляю.
– С Рождеством. – Больше мне сказать нечего.
– С кем ты сейчас разговаривал?
Я отворачиваюсь и смотрю в темноту.
– Не знаю. Блэр вздыхает.
– Я думала, ты в Нью-Йорке.
– То там, то тут.
Молчит. Вглядывается в меня.
– Да, – говорю. И потом: – Ты все еще счастлива с Трентом?
– Зачем ты здесь? С кем ты?
– Я не знал, что мы едем к вам, – говорю, отводя глаза. – Прости.
– Почему ты никогда не знаешь самых важных вещей?
– Потому что ты уже два года со мной не разговариваешь.
* * *
В следующем CMC Джулиан сообщает, что ждет меня в «Поло-паундж»*- Домой неохота, и я прошу продюсера высадить меня у отеля «Беверли-Хиллз». На открытой террасе за столиком возле лампы для обогрева сидит Джулиан; голова опущена, на лице мерцающий отблеск – строчит CMC. Отправляет, видит меня и улыбается. Не успеваю сесть, как появляется официант, и я прошу «Бельведер» со льдом. Вопросительно смотрю на Джулиана, он постукивает пальцем по бутылке воды «Фиджи» (я заметил ее, но не придал значения) и говорит: «Мне не надо». Выдерживаю паузу, переваривая услышанное.
* Бар в отеле «Беверли-Хиллз», известный тем, что там всегда можно встретить какую-нибудь голливудскую знаменитость.
– Потому что… ты за рулем?
– Нет, – говорит он. – Я уже больше года в завязке.
– Неслабо.
Джулиан смотрит на свой телефон, потом опять на меня.
– И как? – спрашиваю.
– Трудно. – Он пожимает плечами.
– Но жизнь стала краше?
– Клэй…
– Здесь курят?
Официант приносит бокал с водкой.
– Как премьера? – спрашивает Джулиан.
– Ни одной живой души.
Я вздыхаю, разглядывая бокал.
– Надолго сюда?
– Пока не знаю.
Он заходит на второй крут.
– Что со «Слушателями»? – спрашивает с неожиданным интересом, пытаясь втянуть меня в разговор.
Сверлю его взглядом, отвечаю уклончиво:
– Вроде, сдвинулось. Ищем актеров, – выдерживаю длинную паузу, залпом осушаю бокал, закуриваю. – Продюсер и режиссер почему-то решили, что сами не справятся. Вытащили меня. Творцы, – делаю глубокую затяжку, – Бред, в общем.
– А по-моему, не бред, – говорит Джулиан. – Значит, с тобой считаются, – останавливается, словно ища слова. – Я бы к этому так легкомысленно не относился. Ты же еще и продюсер, а значит…
Не дослушав, перебиваю:
– Тебе-то что с этого?
– Ничего, просто большое дело…
– Какое дело, Джулиан? – говорю я. – Что тебе с этого? Обычный фильм.
– Для тебя, может, и обычный.
– В смысле?
– А для кого-то необычный, – говорит Джулиан. – Для кого-то это шанс.
– Вон оно что. Давно с вампирами не общался?
В зале ресторана пианист играет джазовые импровизации на тему рождественских гимнов. Концентрируюсь на них. Я уже в отключке. В мертвой зоне, из которой меня не выманить до утра.
– Как там дела у твоей девушки? – спрашивает он.
– У Лори? В Нью-Йорке?
– Нет, той, что здесь была. Прошлым летом, – выдерживает паузу. – Актрисы.
Надо бы потянуть, но не получается. Бросаю буднично:
– Меган.
– Меган, – повторяет он, точно припоминая имя. – Вот-вот.
– Понятия не имею.
Я поднимаю бокал и встряхиваю лед.
Взгляд Джулиана невинен, брови слегка на взлете. Не иначе чем-нибудь сейчас огорошит. Вдруг понимаю, что однажды на этой террасе, за этим же столиком, я сидел с Блэр – так давно, что, кажется, в другой жизни, о чем вряд ли бы вспомнил, если бы мы не встретились с ней сегодня.
– Опять уходим от темы, Джулиан, – говорю со вздохом. – Пойдешь на третий заход?
– Слушай, тебя тут давно не было…
– Почему ты вообще о ней спрашиваешь? – говорю, свирепея. – Мы тогда не общались.
– Ты чего? – удивляется он. – Мы виделись прошлым летом.
– Кто тебе сказал про Меган Рейнольде?
– Не помню. Кто-то. Что ты ей помогаешь… протежируешь…
– Я ее дрючил, Джулиан.
– А она сказала, что…
– Плевать, что она сказала, – встаю. – Все вранье.
– Сядь, – вкрадчиво говорит он. – Не вранье, а шифр.
– Вранье! – рычу, вдавливая окурок в пепельницу.
– Просто особый язык, который надо освоить, – говорит он. И потом заботливо: – Сядь и закажи кофе – бодрит. – Пауза. – Чего ты злишься?
– Я пошел, Джулиан. – И действительно начинаю двигаться к выходу. – Как обычно, пустая трата времени.
Синий джип следует за мной от отеля «Беверли-Хиллз» до того места, где я выхожу из такси напротив комплекса «Дохини-Плаза».
* * *
За семь часов моего отсутствия в квартире произошли неуловимые изменения. Звоню консьержу, стоя над письменным столом в кабинете. Компьютер включен. Уходя, я его выключил. Смотрю на стопку бумаг рядом с монитором. Когда консьерж берет трубку, смотрю на нож для вскрытия конвертов, лежащий поверх стопки. Уходя, я убрал его в верхний ящик стола. Разъединяюсь, ничего не сказав консьержу. Иду по квартире, спрашивая: «Кто здесь?» Наклоняюсь над кроватью в спальне. Провожу рукой по покрывалу. Чужой запах. В третий раз проверяю дверь. Заперта. Долго (слишком долго) смотрю на елку в гостиной, затем иду по коридору к лифту и спускаюсь в холл.
* * *
Ночной консьерж сидит за стойкой в холл – освещение приглушено. Иду к нему, не совсем понимая зачем. Он отрывает взгляд от портативного телевизора.
– Ко мне никто не заходил? – спрашиваю. – Вечером? Пока меня не было?
Консьерж просматривает журнал записи посещений.
– Нет. А что?
– Похоже, кто-то у меня побывал.
– В каком смысле? – уточняет консьерж. – Я не понимаю.
– Мне кажется, что в мое отсутствие кто-то поднимался в квартиру.