Страница 24 из 53
— Армод, — сказал я севшим голосом. — Что это? Кто же они, люди или волки?
— Ты не знаешь про ульвсёрков, — уже утвердительно сказал Армод. Удивляться с меня он похоже уже перестал.
Я покачал головой.
— Бывает по-разному, — пожал плечами Армод. — Бывает, что люди находят колдовской способ, чтобы заполучить волчью силу, для того чтоб стать знаменитым воином, или же отомстить живущим врагам. Но бывает, что и волки с помощью заклинаний получают возможность ходить на двух ногах. Ведь все люди и животные, глубоко в дали лет – братья, пути племен которых разошлись, разве ты не знал?
— А эти? — Допытывался я.
— Эти – Армод правильно понял мой вопрос. — Эти – волки. Отец нынешнего дроттина, Свертинг, был вождём, там где люди еще живут племенами. Однажды он поехал на охоту, погнался за зверем, заплутал и оторвался от своих. Через некоторое время он наткнулся в лесу на волка, что лежал пришибленный большим деревом. Сперва Свертинг хотел его проткнуть копьем, ведь волк был совершенно беззащитен, а шкура его была необыкновенно хороша. Да, Свертинг уже явно представлял, как хорошо этот мех оторочит его плащ, и замахнулся уже своим копьем, но тут встретился с волком глазами. Свертинг не был добрым человеком, скорее наоборот. Но, как он потом сказал – волк смотрел на него как воин, — без страха и не ждал пощады. Так, как по словам Свертинга он и сам смотрел бы на подбирающегося к нему, чтобы добить, врага. Тогда Свертинг опустил копье, и поднял дерево. Он думал, что у волка наверняка перебит хребет, но мох был мягок, а удача волка велика – тот смог встать на лапы, еще раз поглядел в глаза Свертингу, и ушел. Через год, одна из служанок Свертинга ввалилась в дом с глазами как два блюдца – на опушке у селения она увидела огромного волка и девять волчат-сеголеток. Свертинг со своими мужчинами схватили копья, и выбежали наружу. Свертинг узнал волка. Тот постоял, обернулся к лесу, и пошел, останавливаясь, оборачиваясь, ожидая. Свертинг велел мужчинам вернуться в дом, оставил копьё и пошел за ним. Никто не знает что они делали, и как общались. Это был непростой волк. Через какое-то время Свертинг вернулся домой, и ничего не обьясняя взял с собой своего сына Эйнара, которому в ту пору было всего три зимы. Мать Эйнара кричала и умоляла Свертинга объяснить, куда он ведет сына, но Свертинг мало обращал внимание на бабский крик. У него и мужчины-то редко осмеливались что-то требовать, что уж говорить про женщин… Свертинг оттолкнул мать Эйнара, и увел сына прочь. Однако нет такой женщины, которая не станет храброй, если речь идет о её ребенке. Женщина тайком пошла за ними в лес. Когда она добралась за ними до поляны, то увидела что на одном её краю стоит Свертинг, на другом сидит волк, а по центру маленького Эйнара облепив рвут на куски девять волчат. У неё потемнело в глазах, и она с криком лишилась чувств. Когда она очнулась, ни волка ни волчат на поляне не было, над ней стял Свертинг, а рядом сидел целый и невредимый Эйнар. Волчата не рвали его, — женщине показалось со страха – они просто вместе играли, а рычание и прикусывание в их играх обычное дело… И волчата также обнюхивали Эйнара, ведь зверь понюхав раз помнит запах всю жизнь… Свертинг не был строг со своей наложницей, хотя с тех пор она до конца жизни осталась заикой. О волке и волчатах с той поры никто не слышал. Свертинг правил племенем, Эйнар рос. Итак, Эйнару исполнилось шесть зим. Наступил плохой голодный год. Был неурожай. Это был уже не первый неурожай, и голод присушил животы людей к хребтам. Люди испугались, и заговорили, что племя может не пережить нынешнюю зиму. Что Свертинг растерял отпущенную ему удачу, и прогневил богов. Это было на севере, там где люди еще верят, что удачу племени можно вернуть, если принести в жертву богам потерявшего удачу вождя. Люди взяли факелы и оружие и пошли к дому Свертинга. Если бы тот дал спокойно умилостивить богов, его семью бы не тронули. Но дворовые Свертинга встали за него, пролилась лишняя кровь, и люди племени осерчали. Они убили и Свертинга, его наложниц включая заику, его дочерей, и всех его дворовых, а дом сожгли. Сбежать в лес смог только один доверенный дворовый Свертинга, и он смог увести с собой маленького Эйнара. Но кроме Эйнара дворовый человек также унес в спине стрелу. Охотники племени следующим летом нашли кости того доверенного растасканные зверьем… Об Эйнаре же с той поры никто не слышал, и все полагали, что его тоже съели волки. Однако, через несколько лет на море появился смелый викинг Эйнар, которого вскоре прозвали Эйнар-вильдлоги. Был он в самом младшем мужском возрасте двенадцати зим, но наводил ужас на купцов, и ходил в самый отчаянные набеги. В младшую свою дружину он принимал самых жестоких и и свирепых людей. А старшей его дружиной были девять молодцов, перед которыми робели и бывалые разбойники, и которые любому готовы были перегрызть за Эйнара глотку. Еще через несколько зим, добыв немалую славу и богатство, Эйнар завел свой корабль на берег и отправился навестить свое племя. Что он там делал, даже бывалые викинги вспоминают с удивлением. Тем из племени, кому Эйнар посадил на спину орла, можно считать повезло.
— Что значит, посадил орла? — Первал я.
— Это когда человеку сзади вскрывают ребра и вывешивают собственные легкие ему на спину, будто два крыла, — Объяснил Армод. — Выглядит и в самом деле похоже.
— Прелесть, прелесть…
— Остальные умирали куда дольше и мучительней. К концу третьего дня, Эйнар стал человеком без роду, без племени. С тех пор он закончил викингские походы, пришел сюда, отвадил других гостей, и прочно стал здесь дроттином защищающих местных бондов. Так.
Армод, закончил говорить, и тряхнул бородой.
— Уф, в горле пересохло… — Он отпил добрый глоток пива. — Ну как тебе история?
— Это все… правда?
— А есть причины усомниться?
— Да как сказать… — пожевал я губу. Ты сказал, что когда Эйнару было три, его волчата были сеголетками.
— Да, — с полуутвердительной-полувопросительной интонацией подтвердил Армод.
— Потом он со своими девятью воинами появился, когда ему было двенадцать зим.
— Да, — точно так же подтвердил Армод.
— А сколько дроттину Эйнару сейчас?
— Двадцать шесть зим.
— В моем ми… То есть в моих краях, волки столько не живут. А у вас?
— И у нас не живут, — кивнул Армод. — Обычные – это слово он выделили нажимом – не живут.
— Может это дроттин и его приближенные специально распускают такие слухи? Ну, чтоб подерживат к себе почтение?
Армод поглядел на меня с легким презрением, и хохотнул.
— Ну так пойди и скажи девятерым, что они не волки…
Я машинально поглядел в сторону девяти братьев, охота возражать как-то сразу пропала.
— Ну ладно, — махнул я рукой. — А что, Эйнар хороший дроттин?
— Хороший. — Кивнул Армод. — Бондов не обижает… пока они дают ему все что он хочет. На женщин правда падок, да только долго они у него не живут. А дроттин – хоть куда. Никто из других на его земли даже претендовать не думает.
Я задумался, насколько лестную характеристику дал Эйнару Армод.
— Ты Армод, скажи мне другое. Откуда ты так подробно все знаешь. И что было со Свертингом, и как он носил сына в лес, и все вплоть до того, как Эйнар пытал соплеменников?
— Я любопытный, люблю задавать людям вопросы, — усмехнулся Армод. — и слушать их ответы. Вот ты кстати спрашиваешь меня о всяком, а я тебя еще ни о чем не спросил.
— Ну, — я мотнул головой. — если хочешь, спрашивай.
Армод зыркнул на меня, своим прищуром.
— Ты вчера у костра расспрашивал, не слыхал ли кто про людей попавших сюда из другого мира… Ты говорил про себя? Ты такой человек?
Я поколебался. Но потом рассудил, что врать нечего. Здесь не средневековая Европа, так что на костер за прибытие из других сфер не засунут. А если отнекиваться и ссылаться на байки то выйдет как там у костра, — ничего толком не узнаешь. В то же время Армод был странствующим скальдом, человеком опытным. Если я и мог узнать что-то нужное мне здесь, то похоже только от него.