Страница 44 из 127
К лету 1971 года размеры обследованной зоны составили 120 тысяч квадратных миль. И в это время появились первые находки. Началось с того, что магнитометр на одном из поисковых катеров зарегистрировал слабый всплеск. Немного поколебавшись, дежурный аквалангист вернулся на это место и прыгнул в воду. Видимость на шестиметровой глубине была отличной, и он сразу увидел лежащий на песке ствол старинного мушкета. Чуть дальше — абордажная сабля и второй мушкет. Поставив буй над этим местом, ныряльщик решил осмотреть соседние участки дна, и, как оказалось, не зря: метрах в тридцати из песка торчал большой якорь.
Вернувшись на катер, аквалангист выпустил сигнальную ракету. С «Бесстрашного» — штабного судна экспедиции — немедленно примчался фотограф Дон Кинкайд, которому было поручено снимать все находки. Запечатлев на плёнку саблю и мушкеты, он опустился на дно, чтобы выбрать наиболее удачный ракурс для съёмки якоря. И… от удивления чуть было не выронил бокс с фотокамерой: прямо перед ним на песке отчётливо виднелись несколько колец массивной золотой цепочки… Ещё не веря в удачу, Кинкайд потянул за конец из песка всю цепь целиком. Да какую цепь — два с половиной метра длиной!
В последующие недели команда Фишера обнаружила много серебряных монет, инкрустированные ложки и тарелки, боцманский свисток, исправную бронзовую астролябию, а также дюжину небольших золотых слитков. Не было сомнений, что они напали на след испанского корабля. Но какого? Фишер терялся в догадках. Ни одна из находок не могла пролить на это свет. На грубо отлитых слитках не было ни клейма испанского налогового ведомства, ни цифр, указывающих их вес. К тому же слитки подобного рода не числились в грузовом манифесте ни одного из затонувших галеонов. Следовательно, это была контрабанда, которая с равным успехом могла находиться и на борту «Аточи», и на борту «Санта-Маргариты». Впрочем, Фишер полагал, что, в конце концов, нет большой разницы, следы какого именно галеона они обнаружили. Куда важнее, что теперь появилась возможность восстановить общую картину кораблекрушения.
Судно, по-видимому, наскочило на риф, возле которого Фишер и его товарищи нашли якорь. Причём, повредив корпус, оно затонуло не сразу, а некоторое время дрейфовало по ветру, постепенно разваливаясь и теряя груз на площади в несколько квадратных миль. Следовательно, основные обломки судна находятся дальше к юго-востоку на большей глубине.
Сезон 1972 года не принёс ничего нового. С приходом следующей весны аквалангисты возобновили поиски. Сначала тоненькой струйкой потекли серебряные монеты, потом эта струйка превратилась в поток, и, наконец, ныряльщики открыли целые залежи серебра. Монет было так много, что поисковики в шутку окрестили это место «Испанским банком».
4 июля младший сын Фишера, 14-летний Кейн увидел на дне какой-то странный предмет, похожий, по его словам, на «буханку хлеба». Когда «буханку» достали, она оказалась слитком серебра, на котором стояли цифры 569. Сопровождавший экспедицию историк Юджин Лайонз взялся за копии документов из севильского архива: в грузовом манифесте «Аточи» действительно значился слиток с таким номером! Там же был указан и его вес — 28 килограммов. Как раз столько и весила находка. Итак, всё стало на свои места: «Аточа» найдена!
Но извлечь со дна морского сокровища, разбросанные на большой площади да и к тому же занесённые толстым слоем донных осадков, оказалось далеко не просто. В конце концов Фишер пришёл к выводу: нужно изготовить большие по размеру «почтовые ящики», которые подавали бы сильные струи для размыва грунта. Для этой цели он приобрёл два мощных буксира с огромными гребными винтами. (Они назывались «Северный ветер» и «Южный ветер».) Используя эти буксиры с усовершенствованными «почтовыми ящиками», которые не только перемещали тонны песка, но и намного улучшали видимость под водой, спасатели пошли по следу находок к юго-востоку от места обнаружения якоря галеона. Сначала им попадались обросшие ракушками мушкеты, сабли, свинцовые пушечные ядра. Потом пошли россыпи серебряных монет.
Однажды Дирк Фишер вынырнул на поверхность рядом с «Южным ветром», сжимая в руках круглый предмет. Это была штурманская астролябия, несколько веков пролежавшая на дне. Тем не менее она сохранилась так хорошо, что ею вполне можно было пользоваться и сейчас. Последующие исследования показали, что астролябия сделана в Лиссабоне неким Лопу Оменом около 1560 года. На следующий день аквалангисты подняли два золотых слитка и золотой диск весом четыре с половиной фунта. А 4 июля водолаз Блеф Мак-Хейли, обследовавший края «Испанского банка», наткнулся на маленькие чётки из кораллов и золота.
Поиски сокровищ «Аточи» были сопряжены с немалыми трудностями: финансовые проблемы, опасности, неминуемые в подводной охоте, огромная площадь поисков… Однажды, пока «Южный ветер» занимался расчисткой дна, в море со стороны кормы неожиданно появился непрошеный гость. Десятилетний мальчишка попал под винты, прежде чем кто-нибудь успел остановить его. На вертолёте его срочно доставили в Ки-Уэст, но в больнице он умер.
Найденные сокровища являлись основным источником средств для текущих расходов: «Аточа» уже дала богатый «урожай». Со дна моря были подняты 11 золотых и 6240 серебряных монет, десять золотых цепей, два кольца, несколько золотых слитков и дисков, золотая чаша для умывания и редкой красоты серебряный кувшин. Кроме того, аквалангисты собрали целый музей старинных вещей: оловянные тарелки и навигационные инструменты, мушкеты, аркебузы, сабли, кинжалы. Археолог Дункан Мэтьюсон фиксировал место находки каждого предмета. Это пролило новый свет на обстоятельства кораблекрушения. Исходя из собранных фактов Мэтьюсон выдвинул новую гипотезу о том, где лежит основной груз «золотого галеона».
С наступлением 1975 года судьба, казалось, наконец-то повернулась лицом к Мэлу Фишеру. Для него это был уже шестой сезон поисков «Аточи». На этот раз «золотой галеон» подарил аквалангистам множество 8-реаловых монет и три золотых слитка. Затем Дирк Фишер, руководствуясь предположениями Мэтьюсона, повёл «Северный ветер» на глубину — за островок Квиксэндс, 13 июля 1975 года он в одиночку плавал под водой, осматривая скалистое дно океана. Неожиданно перед Дирком открылась фантастическая картина — груда позеленевших, похожих на брёвна предметов, открыто лежавших на дне, словно кто-то заранее очистил их от наносов. Это были… пять бронзовых пушек с галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа»!
— Он вылетел на поверхность с таким отчаянным, как нам показалось, воплем, что мы подумали: на него напала акула, — позже вспоминала жена Дирка Фишера Анхель. — Затем мы услышали слово «пушки!» и тоже дружно завопили от радости.
В тридцати метрах от первой находки были обнаружены ещё четыре бронзовые пушки. Все были безмерно счастливы: сокровища «золотого галеона» где-то рядом. Но вместо торжества их ждала впереди самая горестная из потерь…
19 июля Дирк Фишер повёл «Северный ветер» назад к Маркесас-Кис, к месту кораблекрушения. На ночь они встали на якорь к юго-западу от островов. Перед самым рассветом буксир вдруг дал течь, накренился и внезапно опрокинулся. Восемь человек команды были сброшены в море, но трое — Дирк и Анхель Фишеры, аквалангист Рик Гейдж — остались в подпалубном отсеке и погибли. Причину трагедии установить не удалось…
Этот страшный удар не сломил Мэла Фишера. Прежде всего он распорядился об охране пушек, которые извлёк из глубин веков его сын. «Дирк очень хотел, чтобы они попали в музеи», — впоследствии объяснял он журналистам. Затем Фишер подготовил к работе ещё более мощное судно: 180-футовый тендер, который сразу же доказал свою эффективность. Благодаря его винтам, мало чем уступавшим самолётным пропеллерам, расчистка дна пошла намного быстрее.
Лишь начавшиеся зимние штормы заставили Мэла Фишера объявить очередной перерыв в поисках. Это уже стало привычным графиком: три-четыре месяца зимнего отдыха, а с приходом весны возобновление работ по подъёму драгоценного груза «Аточи». Впрочем, выпадали недели и даже месяцы, когда стрелки магнитометров не подавали признаков жизни, а ныряльщики возвращались с пустыми руками. И если бы не настойчивость Фишера, «Трэжерс Сэлворз» наверняка свернула бы свои операции. Тем более что компания вступила в очередную полосу финансовых трудностей. Миллионы, которые Фишер поднял со дна моря, ушли на погашение кредитов и уплату налогов. Порой у него не было денег даже на то, чтобы купить горючее для поисковой флотилии.