Страница 14 из 53
Соседи-зеки тревожно переглядывались, вслушиваясь в его бессвязный горячий шепот на пяти или шести языках, так похожий на тифозный бред…
…Еще в детстве Роберто задумался над вопросом, лишенным, казалось бы, всякого смысла: «Что было бы, если бы?..» Если бы египтяне придумали воздушный шар? Если бы лет на сто раньше изобрели телескоп? Если бы Наполеон не отверг с порога проект парохода Фултона? И — нельзя ли сократить сроки реализации новейших «судьбоносных» изобретений?
Тридцать лет спустя он уже знал ответ. В стране, где строилось все, что могло взлететь, Бартини не смог реализовать ни одну из своих «опережающих» идей! Даже если удавалось убедить всех, от кого это зависело — вдруг появлялось некое обстоятельство, наглухо перекрывающее все возможности. Не раз Бартини пытался вычислить «зажимщика» проследить, куда тянется нить — и обнаруживал полное отсутствие злой воли. Фатум…
Но очевидно было и обратное: изобретения, час которых настал, прорвутся сквозь любые преграды! Идея, как говорится, витает в воздухе — ее совершенно невозможно узурпировать и запереть в сейф. Попытки были. Так, например, случилось с бомбой. Всем известен анекдот со стариком Резерфордом: корифей заявил, что атомную энергию никогда не удастся высвободить, — и это всего за восемь лет до Хиросимы! Но мало кто знает, что незадолго до того он безжалостно расстался с самым талантливым из своих учеников — Лео Сциллардом — когда тот пришел к нему с идеей цепной реакции. «Я не допущу, чтобы мои сотрудники брали патент на взрыв земного шара!»
А как в одной отдельно взятой стране боролись с генетикой и кибернетикой! Как сажали и расстреливали ракетчиков!.. Закрыть Америку столь же сложно, как и преждевременно ее открыть!
…Бартини делает выборку важнейших изобретений за последние три столетия и вычерчивает простенький график: ось абсцисс — год рождения изобретения, ось ординат — срок реализации. Разброс точек весьма кучно расположился вдоль некоторой средней линии. Оказалось, что сроки реализации новых идей сокращаются, повинуясь жесткой закономерности. «Отменить», попытавшись ускорить или задержать изобретение, так же невозможно, как отменить закон всемирного тяготения! И эта же кривая зеркально повторяется на графиках прироста населения
Земли, потребления воды на одного человека и на сотнях других подобных графиках…
«Неизвестный процесс, который пересекает пространство-время и упорядочивает события»?
Работая над перехватчиком, Бартини рассчитывает оптимальную кривую набора высоты. Ракетный «движок» прожорлив, запаса керосина и азотной кислоты хватит минут на пять. Пологий разгон — и круто вверх, к цели… Но странно: линия взлета зеркально повторяет график реализации изобретений!
Ускорение… Ускоряется воплощение идей. По историческим меркам в одночасье возникают и рушатся огромные державы. Ускорение процессов, протекающих в социуме, отражает изменение качества самого времени. Ускорение… времени?
Срок реализации изобретений на графике Бартини круто устремился к нулю. Если это так, то уже через несколько лет кривая коснется оси абсцисс. Но это будет означать, что между словом и делом не останется ни малейшего зазора!
Мгновенная реализация желаний!
Любых…
— Материализация духов и раздача слонов! — ехидно вставил Скептик.
Совершенно верно: материализация. С последующей раздачей.
— Может, ситуация не столь драматична? — усомнился наш собеседник. — Допустим, Бартини прав. Но и в этом случае вряд ли корректно экстраполировать ситуацию до абсурда! Русло Амазонки, например, постоянно удлиняется на 200–300 м в год — за счет выноса ила и песка. Экстраполируем — и через сто тысяч лет Амазонка обогнет земной шар?!
…Вздохнем с облегчением, читатель! Мне, признаться, и самому несколько неуютно жить в мире, где стерта грань между желаемым и возможным. Но важно другое — пытаясь привести к общему знаменателю разнородные процессы, Бартини приходит к модели Мира, в которой снимается большинство известных противоречий между теорией и результатами некоторых экспериментов и наблюдений.
…Величайшие умы искали Формулу. Ту, из которой можно вывести все остальное. Бартини нашел ее — «в круге первом»…
…Как веселился ученый люд лет двадцать назад, когда журналист Татьяна Тэсс написала: «Я ничего не понимаю в физике, но верю, что профессор Козырев прав!» Подложим, как говорится, соломки — и перепишем фразу так: «Очень возможно, что Бартини нашел Формулу формул».
…В год, когда он родился, глухой учитель из Калуги вывел принцип реактивного движения. И послал человечество «в погоню за светом и пространством». Но уже через несколько лет скромный служащий бернского Бюро патентов Альберт Эйнштейн положил этому предел.
…Призрак Предела соткался из бессонных ночей, из дрожания скрипичных струн, из меловой цифири на грифельной доске Космоса. Предел — грядущей дерзости, конец экспансии разума, крах потаенной гордыни — стать равным богам. Как андерсеновская принцесса, ощутившая горошину через десяток перин, Бартини болезненно чувствовал Великий Предел — триста тысяч километров в секунду. Издевательски смеясь, разбегались галактики. Нелепое мироздание походило на египетскую пирамиду вершиной вниз. Фундамент — дюжина мировых констант. И на хлипком основании — остальное…
…Шестимерная модель Вселенной позволила сделать невероятное: Бартини получил формулу, из которой легко и просто выводятся значения всех мировых констант! Именно они ответственны за то, что мир таков, каков он есть. Полученные разными путями, большей частью эмпирически, константы никак не связаны между собой. Связать их воедино, выведя из одной формулы, — подвиг, достойный Мюнхгаузена!
«Верю, что профессор Козырев прав!» — воскликнул «лирик». Физики посмеялись. Но сумасшедший результат, экспериментально полученный Козыревым, «звездный фатум», полная предопределенность судьбы звезд и галактик — все это точно вписывается в картину шестимерного мира! Звезда Бартини уже «имеет» свое будущее! Его и обнаружил Козырев, зафиксировав его своим прибором — в точке, где звезда будет через миллион лет!
Пятимерная Вселенная открывает совершенно невероятные возможности. Одна из них — существование «параллельных» миров. Представьте себе летящий мяч. Четырехмерное изображение мяча вообразить относительно несложно — это вся совокупность его изображений в каждой «точке времени» — «труба» из мячей, которая тянется из прошлого в будущее. Мы, естественно, видим только один «синхронный» мяч — как зритель видит один кадр киноленты. Пятимерный мяч — бесконечное поле, забитое мячами, множество параллельных цепочек из мячей. Иначе говоря, пятимерная Вселенная — «плоскость» из множества абсолютно одинаковых миров!
Прекрасен мир единственный и неповторимый. А тиражирование бесконечного числа копий… Какой смысл? Скучно и некрасиво. Красота Вселенной — в ее вечности. Возможна ли вечность Мира, в котором нет вариантов? В технике безопасность достигается многократным резервированием важнейших систем. В трех-, четырех- и пятимерной Вселенной это невозможно в принципе. Случай действует одноразово, после чего любые варианты — чистейшая абстракция. Кошмарный мир, в котором одна-единственная причина рождает лавину следствий. Доведем аналогию до беспредела: Вселенная — лодка. Особо несчастливое сцепление причин и следствий может обрушить всю тяжесть действия неких факторов на один борт. Вероятность этого, разумеется, исчезающе мала — на биллион порядка меньше, чем у монетки — упасть на ребро… Но опасность существует — и растет с каждым днем!
В безопасной и уравновешенной Вселенной монетка должна упасть всевозможно— на орла, на решетку, на ребро. Не цирковая проволока над бездной, а «сад расходящихся тропок» Борхеса: «…Он верил в бесчисленность временных рядов, в растущую головокружительную сеть расходящихся и параллельных времен. И эта канва времен, которые сближаются, ветвятся, перекрещиваются или век за веком так и не соприкасаются, заключает в себе все мыслимые возможности. В большинстве этих времен мы с вами не существуем, в каких-то — существуете вы, а я — нет, в других есть я, но нет вас, в иных существуем мы оба… Вечно разветвляясь, время ведет к неисчислимым вариантам будущего…»