Страница 5 из 45
Шпрингер родился в Вильсе-на-Лехе в 14… году (точнее дата не проясняется). 15 января 1505 года он приехал из Антверпена в Лиссабон, а 23 марта отбыл в Индию на «Леонардо», одном из судов д’Алмейды. В начале апреля, миновав Мадейру и Канарские острова, корабли достигли Гвинейского побережья. 18 июля флот подошел к берегам Мозамбика, так и не увидев мыса Доброй Надежды. Перед тем как плыть в Индию — в Каликут, войско д’Алмейды отвоевало у арабов Килву и Момбасу. Затем португальцы отправились в Индию и в марте 1506 года, нагрузив корабли перцем, отбыли на родину. Шторм, разразившийся в середине июля, разметал суда по океану. Корабль, везший Шпрингера, бросил якорь в месте, позднее названном бухтой Моссел, в Южной Африке. Там моряки починили корабль и взяли запас свежей воды. 15 ноября 1506 года суда вернулись в Португалию. Больше ничего о Шпрингере неизвестно, кроме того, что в 1509 году он опубликовал рассказ о своем путешествии. У книги было длинное название, в переводе со старонемецкого приблизительно означавшее: «О познавательном плавании по пути к неизвестным островам и королевствам, разысканным могущественным королем португальским, а также об обычаях, порядках и поведении народов и племен, там обитающих…».
В 1508 году Ганс Бургкмайр Старший, известный художник из Аугсбурга, опубликовал несколько гравюр, иллюстрировавших поездку Шпрингера. Вторая из них озаглавлена «В Аллаго». Что за Аллаго имел в виду автор? Может быть, он хотел сказать «алла Гоа» «в Гоа» (сравните Делагоа — название залива близ Мапуту в Мозамбике, то есть «из Гоа») и таким образом обозначить порт, где останавливались суда по пути в Индию? В тексте Шпрингера, сопровождающем гравюру, говорится, что, после того как моряки покинули Гвинею, они пришли в Аллаго. Есть в тексте и слово «Софален» (район провинции Софала в сегодняшнем Мозамбике), где были «люди точно такие, как на этих картинках». Одеждой им служили шкуры и кожа животных. Некоторые мужчины мазали голову дегтем. Жилища их находились под землей. В стране той было много рогатого скота, овец и свиней. Это был край изобилия, с отличной водой и благоуханной растительностью. Язык его обитателей был щелкающий. Денег не было, но имелось железо, которое они и использовали при обмене на товары. Оружием служили длинные копья и камни, которые они бросали очень ловко. В стране их много колючек, и поэтому они ходили в своеобразных матерчатых сандалиях, чтобы не пораниться, как и видно на рисунке…
Шкуры животных, упомянутые Шпрингером и изображенные Бургкмайром, отмечались и последующими наблюдателями у готтентотов. Их носили лишь богатые, в то время как остальные ходили обнаженными. Накидки эти назывались «каррос» (форма, образованная первыми голландцами от готтентотского «корос»— «кожа», «небольшое укрытие»). На гравюре видно, что каррос держится на плечах благодаря двум кожаным ремням вокруг шеи. Такое же описание оставили в 1719 году некоторые внимательные наблюдатели жизни готтентотов. Своеобразная набедренная повязка, нарисованная Бургкмайром, также имеет аналогии в описаниях готтентотов, оставленных одним неизвестным автором в 1504 году.
Одетая в каррос женщина несет на голове шкуру какого-то животного. С плеч свешиваются его лапы, а через плечо у женщины висят лямки, на которых держится ребенок. (Отметим, что эта древняя традиция ношения детей «выжила» и дошла до наших дней. Такое можно часто встретить в современном Мозамбике.) На одной гравюре ребенок у женщины с правой стороны, он сосет грудь. На другой гравюре ребенок слева и просто спокойно сидит. На обоих рисунках на поясе женщины висит горшок. Но на первом горшок со сливом, а на втором — без слива. Нарисованный горшок весьма похож на европейские горшки того времени; видимо, это просто набросок художника. На обеих гравюрах все люди с серьгами, однако на второй у младенца серег нет.
Мужчина, мальчик и младенец на гравюре изображены со странными круглыми предметами в волосах, а у мужчин они даже в бороде. Это могут быть своеобразные украшения готтентотов — раковины или бусины. Многие наблюдатели сообщают, что еще в XVII веке готтентоты украшали волосы стеклянными бусами, кусочками меди, пуговицами, монетами и раковинами. Не исключено, что круглыми предметами художник пытался передать курчавость их волос. Бороды у готтентотов были нечасты, но все же встречались.
На первой гравюре мужчина и мальчик держат длинные палки, в то время как на второй у мальчика палки нет, а палка женщины лежит у ее ног на земле. Более поздние путешественники отмечали у готтентотов палки «пирри» около метра длиной, а длинные копья, упомянутые Шпрингером, не что иное, как ассегаи ранних готтентотов. У него есть также строки о подземных жилищах. Вполне вероятно, что к началу XVI века многие готтентоты жили еще в пещерах и расщелинах скал на берегу моря, где их и увидели европейцы. Шведский путешественник Карл Юхан Андерсон, побывавший в Южной Африке в 1850 году, писал, что «готтентоты роют ямы и укрытия в гористой местности и спят там».
Жители, которых видел Шпрингер, владели крупным рогатым скотом, свиньями и овцами. Хорошо известно, что у ранних готтентотов действительно были стада, с которыми они кочевали от пастбища к пастбищу. Шпрингер также упоминает щелкающий язык, который в последующих своих записях называет быстрым, курьезным и единственным в своем роде. Этот язык упоминался всеми, кто встречался с готтентотами, и он дожил до наших дней.
Таким образом, в записях Шпрингера и рисунках Бургкмайра имеются этнографические данные, которые доказывают, что во время своего путешествия немец встречался на побережье Юго-Восточной Африки именно с готтентотами. Конечно, у бушменов тоже щелкающий язык, но у них нет других особенностей, отмеченных Шпрингером: например, они не имеют скота. А племена банту, имевшие скот, не имели щелкающего языка. Правда, в языках некоторых племен банту есть щелкающие звуки, но маловероятно, что именно это нечетко выраженное свойство было подмечено наблюдателями. К тому же к началу XVI века банту не дошли еще до тех районов, где Шпрингер видел готтентотов. Так что немецкий купец встретил именно готтентотов. Их же нарисовал для иллюстрации его рассказа художник Бургкмайр. Так Европа впервые увидела готтентотов…
Одна фигура в истории освоения этих районов волнует исследователей. Антониу Фернандиш — «первооткрыватель Мономотапы» — так называют его португальские и английские исследователи. История эта необычна и полна загадок.
Не так давно в одном из лиссабонских архивов южноафриканский историк Эрик Аксельсон нашел странную карту. Она была составлена «каким-то белым», посетившим «очень-очень давно» империю Мономотапа, чей правитель был властителем Великих Золотых Шахт.
Известно об этом человеке очень мало. Прибыл ли он в Африку с флотом Васко да Гамы, или его доставили туда корабли другого путешественника — Педру Алвареша Кабрала, сказать трудно. В 1505 году он появляется в Софале. Что он там делает, неизвестно. О нем самом знают только, что он был беглецом из Португалии. За что Фернандиша там преследовали, неясно. Вместо наказания он выхлопотал себе поездку в Африку. По тогдашним временам такая поездка была равносильна наказанию. О нем проблескивают какие-то сведения у португальского хрониста Жуана ди Барруша: «Были они в городе Килоа (Килва. — Авт.),и там находился Антониу Фернандиш, морской плотник, которого оставил там Педру Алвареш, и карта при нем была…» Какая карта? Наверное, достаточно важная, раз о ней упоминает Барруш. А карта действительно была у Фернандиша наиважнейшая. В Килве он, если верить Баррушу, собирает информацию о том, что «происходит у этих недобродушных людей с обычаями явно варварскими», то есть у жителей внутренних районов Юго-Восточной Африки. Фернандиш знакомится с африканцем Мафамеде Анкони, который сообщает ему массу интересных сведений. В 1514 году он собирается в первое опаснейшее путешествие в глубь Африки. «Первый белый человек в Мономотапе» — так через 400 с лишним лет назовут его исследователи. Удалось установить месяц отправки Фернандиша в Африку. Афонсу д’Албукерки, второй вице-король Индии, сообщал из Гоа королю Португалии 25 октября 1514 года: «Официальные лица написали мне из Софалы, что нашелся человек, которому и было приказано открыть тот город в Беномотапе, откуда золото проистекает, и отправился он к маврам, о чем докладываю почтительнейше вашему величеству». По всей вероятности, письмо шло из Софалы в Гоа два месяца, и Фернандиш отбыл в конце июля, в сухой сезон, когда дороги не размыты и реки спокойно текут в своих берегах.