Сыщик-убийца

— Нет, он в замке… Ты откроешь правый ящик и возьмешь в нем деньги, большой пакет, на котором увидишь надпись «Правосудие»!

— Правосудие! — повторила Берта, невольно вздрогнув. — Но что же потом?

— Это все.

— На если там есть еще какие-нибудь бумаги?

— Ты оставишь их там, запрешь снова письменный стол и поскорее вернешься домой, так как я буду ждать тебя с нетерпением и беспокойством.

— И этим мы избавим от большой опасности господина Рене?

— Да, моя милая крошка… Нам останется только благодарить Бога за его помощь. Но смотри же, будь осторожна!

— О! Не беспокойся, мама!

— Даже здесь надо тебе быть очень осторожной!

— Здесь? — повторила с удивлением Берта.

— Кажется, полиция следит за нами.

— Но почему же? Что мы сделали, чтобы навести на себя какие-нибудь подозрения?

— Ничего, конечно… Но человек, принесший письмо, сказал, что за нашим домом наблюдают полицейские агенты.

При этих словах матери Берта вдруг вспомнила о странном человеке, который несколько дней назад поселился у привратницы, выдавая себя за ее брата, и имел привычку забрасывать вопросами всех проходящих. Кроме того, она видела, как он не раз подолгу таинственно разговаривал с комиссионером, тоже недавно появившимся и всегда стоявшим перед окнами виноторговца.

Эти факты осветились теперь новым светом и показались ей очень подозрительными.

— Я думаю, что тебя не обманули, милая мама, — сказала она.

— Ты что-нибудь заметила?

— Заметила, да, но не понимала. Теперь я ясно вижу… Да, за нами следят. Полиции известно, что ты знаешь Рене Мулена. Она думает, верно, узнать через нас тайну, которую он не хотел выдать.

— Тогда, значит, все пропало! — прошептала в отчаянии госпожа Леруа.

— Не бойся ничего, теперь я предупреждена и сумею обмануть полицейских. Но вот что будет дурно: если дом на Королевской площади тоже окружен шпионами.

— Этого нечего опасаться. Рене пишет, что он отказался дать свой адрес. Если бы полиция знала, где он живет, тебе незачем было бы ходить сегодня.

— Тогда все хорошо.

В эту минуту в передней послышался звонок. Анжела вскрикнула.

— Боже мой!… Если это они! — прошептала она, пряча под подушку письмо Рене.

— Они? Кто они?

— Полицейские.

— Зачем они к нам придут? — возразила с улыбкой Берта. — Разве ты забыла, что в это время приходит наш друг, Этьен Лорио?

— Да, это, должно быть, он… Но как я испугалась! Открой ему!

Берта не ошиблась. Это был Этьен.

Молодой доктор нежно поцеловал руку своей невесте и спросил:

— Как здоровье нашей больной? Как ее силы?

— Она очень слаба… Хотела было сегодня встать, но не смогла удержаться на ногах.

— Вы давали ей питье, которое я прописал?

— Да, доктор.

— Я ожидал лучшего результата… Не было ли у больной каких-нибудь волнений?

— Никаких, доктор, — ответила не без замешательства Берта.

— Я опять повторяю вам, что необходимо избегать всяких волнений, даже самых легких. Только при полном покое мы можем надеяться на успех лечения… Иначе наука бессильна, не забывайте же этого, умоляю вас!

— Буду помнить… — прошептала Берта с возрастающим замешательством, которое обратило наконец на себя внимание молодого человека.

— Что с вами? — спросил он.

— Со мной?… Ничего, доктор…

— Уж не было ли у больной сильного потрясения, которого я так опасаюсь?

— Нет, доктор, уверяю вас… Ничего подобного не было… Да пойдемте к ней!

Войдя к больной, Этьен был немного удивлен, найдя ее более бодрой, чем обычно.

Ее глаза блестели, легкий румянец покрывал щеки, прежде такие бледные.

— Мне гораздо лучше, доктор, — сказала она с улыбкой.

Молодой человек пожал ей руку и вздрогнул. Как бы нечаянно он пощупал пульс… Этот румянец, этот блеск глаз были симптомами горячки.

«Здесь что-то произошло, нет никакого сомнения, — подумал Этьен. — Но что?»

— Хорошо вы спали эту ночь? — спросил он громко.

— Да, доктор.

— Не было дурных снов? Кошмаров?

Мадам Леруа отрицательно покачала головой.

— Сердце не билось ли у вас сильнее обыкновенного?

— Немного.

— Когда вы проснулись?

— Нет, после.

— Чему вы приписываете это?

— Ничему, доктор, — ответила в смущении Анжела, — по крайней мере, я не вижу никакой причины… Это было после разговора с Бертой… О прошлом…

— К чему вызывать постоянно печальные воспоминания? Постарайтесь быть спокойной, если хотите видеть счастье дочери.

— Доктор, — прошептала больная, — я обещаю вам повиноваться… Насколько могу… Не всегда можно владеть собой…

Госпожа Леруа не поняла, что хотел сказать Этьен словами: если вы хотите видеть счастье дочери. Но Берта поняла их смысл и вспыхнула, в смущении потупив глаза.

«Они обе смущены, — подумал доктор. — Что тут могло произойти?»

Известно, что влюбленным легко приходят в голову самые нелепые подозрения.

Этьен почувствовал ревнивое беспокойство. От него что-то скрывали… Стало быть, ему не доверяли. А тем, кого любят, нельзя не доверять. Следовательно, Берта его не любит.

Ничто не могло быть несправедливее этого вывода, и, однако, вывод напрашивался сам собой.

Молодой человек жестоко страдал и не смел спрашивать. Стараясь скрыть свое волнение, он поднялся и взялся за шляпу.

— Вы уходите? — спросила больная.

— Да.

— Что же вы велите делать?

— Днем продолжайте принимать прежнее лекарство.

— А на ночь?

— Я зайду вечером, и мы увидим…

Берта и Анжела украдкой переглянулись. Вечерний визит доктора расстраивал все их планы, и надо было избежать его во что бы то ни стало.

— Вечером, — повторила Берта. — Вы хотите зайти вечером?

— Конечно, если только это не будет вам неприятно.

— Вы хорошо знаете, что нет. Только я должна сегодня снести кое-какие вышивки в один дом, на который давно работаю. Поэтому мне надо уйти вечером. Вы понимаете, не правда ли? Я хотела бы отложить, но это невозможно… Я обещала.

Зловещее предчувствие сжало сердце Этьена.

— Я понимаю очень хорошо, все это естественно, — ответил он слегка дрожащим голосом. — Я стеснил бы вас сегодня… Я приду завтра.

Он поклонился и вышел, не сказав больше ни слова.

Когда дверь за ним затворилась, госпожа Леруа сказала Берте:

— Одну минуту я боялась, что ты выдашь невольно нашу тайну.

— Я следила за собой, мама, но мое смущение бросалось в глаза, и доктор, конечно, угадал, что я лгала.

— Это была ложь необходимая, неизбежная… Она не может тяготить твоей совести.

«Этьен ушел печальный… — думала Берта. — Не совесть моя страдает, а сердце…»

Этот день казался бесконечным для двух несчастных женщин, ожидавших со страхом и нетерпением часа, назначенного Рене Муленом.

Наконец наступил вечер.

Пробило семь часов, потом половину восьмого.

Небо было черным, как чернила, душный, тяжелый воздух предвещал грозу.

Берта оделась и приготовилась идти.

Тефер из префектуры отправился прямо к герцогу де Латур-Водье.

Нечего и говорить, что он был тотчас же принят.

— Ну! — воскликнул сенатор. — В ожидании вас я был точно на угольях. Что, все хорошо?

— Да, я думаю, господин герцог.

— Арестованный дал свой адрес?

— Да.

— Где же он живет?

— На Королевской площади, дом 24.

— Там не делали еще обыска?

— Нет, он будет завтра утром, в присутствии самого Рене Мулена.

— Значит, надо действовать сегодня же вечером.

— Я тоже так думаю… Поэтому я и поспешил сюда предложить вам мои услуги.

— Я готов идти с вами. Но меня одно только смущает: как мы попадем в его квартиру? Ведь ключа у нас нет.

Тефер улыбнулся:

— Эта беда поправимая. Мы зайдем ко мне, и я захвачу кое-какие инструменты, которые вполне заменят ключи.