Сыщик-убийца

Он прописал рецепт и, еще раз обещав Берте приехать за нею в семь часов, отправился к Рене Мулену.

Агент Леблонд, которому поручили следить за Тефером, отлично знал хитрость этого человека, но и сам был довольно ловок и только искал случая доказать свои способности. Случай представился, и он с жаром ухватился за него.

Вернувшись из префектуры домой, он снова вышел в костюме продавца старого платья с отлично загримированным лицом, так что лучший друг не узнал бы его.

Леблонд знал адрес Тефера и решил бродить вокруг его -дома. Зная, что в доме нет привратника, он хотел прежде всего сделать обыск у своего бывшего начальника, который много раз дурно обращался с ним и к которому он чувствовал сильное нерасположение.

Он ничем не рисковал, пробираясь в квартиру Тефера, так как если бы даже его случайно застали, то не могли бы обвинить в воровстве, потому что ему нетрудно было доказать, что он действует в интересах порученного ему дела. Вследствие этого, он отправился на улицу Пон-Луи-Филипп, громко крича:

— Платья!… Платья! Старые платья продать!…

Пройдя два-три раза перед воротами, он, наконец, заметил выходящего Тефера.

Полицейский, одетый в свой обычный костюм, спокойным шагом двинулся по направлению к набережной.

Леблонд шел за ним в течение четверти часа, затем поспешно вернулся назад, вошел в дом и поднялся по лестнице. Он сам часто приносил Теферу донесения и, не колеблясь, остановился перед дверью на третьем этаже.

Тут он прислушался и, успокоившись царствовавшей вокруг тишиной, вынул из кармана кусок воска и хотел снять слепок с замка, как вдруг неожиданный шум заставил его вздрогнуть: он услышал скрип ступеней внизу.

— Кто-то идет? — прошептал он. — Меня могут застать!… Может быть, посетитель войдет в квартиру ниже… Впрочем, мы это сейчас увидим.

Леблонд наклонился и, к величайшему своему удивлению, увидел внизу хорошо одетого человека.

— Черт возьми! Какой франт! — прошептал он. — К кому может идти этот господин?

Не желая быть застигнутым врасплох, агент поспешно поднялся на четвертый этаж, стараясь не шуметь.

Посетитель продолжал подниматься. На третьем этаже он остановился на том же месте, на котором только что стоял агент, и позвонил.

Наклонясь вниз через решетку лестницы, Леблонд наблюдал за ним.

«Милорд идет к Теферу, — подумал он. — Странно! Неужели мне с первого раза удастся напасть на какое-нибудь открытие? Это было бы большим счастьем!…»

Прошло несколько мгновений. Герцог де Латур-Водье позвонил во второй раз.

Внутри все было тихо. Тогда он три раза слегка постучал: то же молчание.

Сенатор сделал жест досады и затем, вынув из кармана записную книжку, вырвал листок и написал на нем несколько слов. Затем он наклонился и, сложив бумажку вдвое, сунул ее под дверь Тефера и тотчас спустился, вышел на улицу и сел в экипаж, ожидавший его на углу улицы Святого Антуана.

Леблонд не пропустил ни одной подробности.

«Все хорошо, — подумал он. — Нет сомнения, я узнаю многое».

Он поспешно сбежал по лестнице, вышел из дома, направился на улицу Святого Антуана и, придя в скобяную лавку, купил кусок железной проволоки.

Затем вернулся в дом Тефера, поднялся на третий этаж, согнул купленную им проволоку крючком и, засунув ее между дверью и полом, без малейшего труда вытащил записку. Поспешно положив ее в карман, он вышел на улицу, зашел в табачную лавку и, развернув, прочел следующие строки: «Я вас буду ждать в доме на улице Сент-Этьен, в Батиньоле. Предупредите на улице Берлин. Оттуда тоже должны приехать. Дело большой важности».

— А! — прошептал агент, физиономия которого сияла. — Это свидание по всем правилам. «Предупредите на улице Берлин»… Дело усложняется. Подписи нет. Но не все ли равно? Мы скоро узнаем того, кто написал эти четыре строчки. Скорее в префектуру.

Когда Леблонд пришел в префектуру, начальник полиции только что приехал из Баньоле.

— Есть новости? — спросил он агента, которого едва узнал в его костюме.

— Да.

— Что-нибудь важное?

— Полагаю, да, впрочем, вы сами увидите.

Леблонд подал ему найденную под дверью записку.

— Где вы нашли это? — вскричал патрон, прочитав.

— У Тефера.

— При каких обстоятельствах?

Агент рассказал.

— Хорошая новость! — сказал начальник. — Очевидно, мы нашли ключ к загадке.

— Что теперь прикажете делать?

— Вернитесь к Теферу, положите записку туда, откуда взяли, и приходите сюда. Я уведомлю префекта, императорского прокурора и дам приказания.

— Слушаюсь.

И мнимый торговец старым платьем поспешно вернулся на улицу Пон-Луи-Филипп.

В то время как все описанное нами происходило в префектуре, напротив воспитательного дома остановился фиакр.

Сойдя с козел, кучер поручил комиссионеру смотреть за лошадью.

Это был Пьер Лорио, вернувшийся из своего маленького путешествия в провинцию.

Сторож остановил его вопросом, что ему надо.

— Мне нужна справка.

Сторож указал ему бюро справок.

Старший чиновник был маленьким старичком, который в течение тридцати лет сидел на одном и том же кожаном стуле. Он принял Пьера с добродушной любезностью.

— Я хотел бы узнать, что стало с ребенком, доставленным сюда, — сказал Пьер.

— Когда?

— О! Это было давно: ночью 24 сентября 1837 года.

— Зачем вам эта справка?

— Просто мне нужно знать…

Чиновник улыбнулся:

— Я хорошо понимаю, что вы имеете желание знать. Но мне нужно знать причину этого желания. Вы родственник или знаете его семью?

— Хорошо. Я вам все объясню. Вот в чем дело: это я принес ребенка и, вследствие случая, имею повод думать, что могу найти его родителей…

— Одним словом, вы желаете знать, жив ли ребенок?

— Прежде это, а затем, где можно его найти, если мы действительно отыщем его семью.

— Хорошо, представьте вашу просьбу на гербовой бумаге, точно указав день и час сдачи ребенка, и, кроме того, прибавьте еще какое-нибудь указание, которое сделало бы невозможной ошибку.

— Но, сударь, все это очень сложно, а вам было бы так легко ответить мне сейчас же — стоит только посмотреть в книгу.

— Эти формальности необходимы, — ответил старик.

— Видите ли, дело в том, что мне нужно скорее знать… Не можете ли вы обойтись без формальностей?

Чиновник улыбнулся.

— О! Это невозможно! Таковы наши правила, но чтобы сделать вам приятное, я дам вам лист гербовой бумаги и под вашу диктовку сам напишу просьбу, которую отнесу к директору, который выразит на нее свое согласие, и тогда я отвечу вам точно так же бумагой. Эта официальная бумага будет иметь для вас большую важность.

— Когда могу я ее получить?

— В шесть часов, после закрытия бюро.

— Черт возьми! В шесть часов я занят! Не можете ли вы прислать ее мне с комиссионером? Я оставлю деньги.

— Конечно!

— Благодарю вас. Идите за бумагой и пишите.

Под диктовку чиновник написал следующее:

« Я, Пьер Лорио, кучер и содержатель фиакров, живущий в Париже на улице Удино, 9, сим утверждаю, что ночью 24 сентября 1837 года, в два часа ночи, я отдал в воспитательный дом ребенка мужского пола, которому казалось около двух лет; к платью ребенка я пришпилил бумажку с номером 13. Он был найден мною за час до того под воротами одного дома на Елисейских полях. Желая знать, что с ним сталось, я имею честь просить администрацию дома ответить на следующие вопросы:

Во-первых, под каким именем был записан ребенок? Во-вторых, жив он или умер? И в-третьих, если жив, то где находится и чем занимается?

Я заявляю, что имею причины предполагать, что могу найти его родителей».

— Это все, что надо, — сказал чиновник, — подпишите, и все будет кончено.

Пьер Лорио подписал свое имя с большим росчерком, поблагодарил и ушел.