Тайны тамплиеров

«Два войска незримо стояли тогда друг против друга, — пишет Жак Мадоль, — с одной стороны — инквизиторы и их подручные, с другой — еретики, укрывшиеся в крепости Монсегюр. Этот замок зависел от графов де Фуа и располагался на крутой скале, охваченной кольцом гор: позиция, делавшая его если не совсем неприступным, то, по крайней мере, трудным для захвата. Атака с ходу была почти невозможна, равно как и полное окружение такой большой горы. Поэтому королевское войско в 1234 г. не осмелилось его осадить. Замок принадлежал сестре графа де Фуа, знаменитой Эсклармонде, которая сама была «облаченной» еретичкой и смело предоставила его в качестве убежища всем своим братьям и сестрам. Возвращаясь из своих опасных и изнурительных поездок по стране, растоптанной слугами инквизиции, Добрые Мужи и Жены находили в Монсегюре спокойное и тихое пристанище. И пока держался Монсегюр, дело катаров не было окончательно проиграно. После смерти Гилабера де Кастра, одной из самых великих личностей среди катарского духовенства, судьбами своей гонимой церкви с высот крепости стал руководить епископ Бертран Марти. Тут он принимал посланцев со всех частей Европы. Он поддерживал тесные связи с укрывшимися в Ломбардии, так как Добрые Люди и верующие обрели в Северной Италии край, где могли свободнее исповедовать свою веру, и именно туда во множестве они и отправлялись. Монсегюр не был ни городом, ни даже поселением: этот странный замок представлялся тогда святым ковчегом, недоступным бурям, победно возвышавшимся над бушующими волнами. Он походил на духовное царство, куда в минуты самой тяжкой тоски и отчаяния обращались взоры южан. Несокрушимая, невзирая на унижение своего сеньора, Тулуза да Монсегюр — вот и все, что оставалось у попранного народа».

Сначала падет Тулуза, потом — Монсегюр. Его смогут взять только после двенадцатимесячной осады в 1244 году.

«Совершенные» не имели права брать в руки оружие, они просто готовились к смерти. Замок защищали горожане и рыцари, и они держались до последнего. Когда стало ясно, что конец неизбежен, несколько «совершенных» со священными предметами спустились ночью на веревках с высоких замковых стен. Что они успели спрятать от крестоносцев — не ведает никто. По некоторым сведениям, сокровище катаров было помещено в тайные пещеры, по другим — передано друзьям и защитникам-тамплиерам. 16 марта 1244 года 257 защитников Монсегюра погибли на костре. Огненную смерть приняли на этом костре и епископы катарской церкви — Бертран Марти и Раймонд Агульер. Вместе с ними на костер взошли и те, кто принял Огненное крещение Святым Духом за несколько дней до сдачи крепости Монсегюр — рыцари, их жены, сестры, дети. Имена некоторых известны — госпожа Корба, жена сеньора Раймонда де Перейль, Эсклармонда, одна из ее младших дочерей, рыцари Гийом де Лахиль, Раймонд де Марсейль, Брезильяк де Каильявель. Самым страшным грехом катары считали трусость, и тот, кто прошел однажды Огненное крещение, не имел права отрекаться от своей веры, то есть он не мог избежать пылающего костра. Этот экзамен, последний в их жизни, они выдержали с честью — все до единого. На костер инквизиции они шли с улыбками. И дымом поднялись к своему богу.

Но даже и на этом катарский процесс не подошел к концу. Пока жив хоть один катар, говорили сами катары, вера наша не умрет. Последний катар умер, а точнее, был казнен, уже после гибели Ордена. Когда одного жителя графства Фуа привели в 1320 году на суд инквизиции и спросили, сам ли он додумался до ереси или кто его научил, тот честно ответил: «Никто, я сам додумался до этого, размышляя над этой жизнью. Потому что, когда я смотрю на то, что происходит в мире, и особенно, когда я смотрю на вас, я понимаю, что Бог не мог всего этого создать».

Последнего окситанского «совершенного» звали Гийом Белибаст, он родился около 1280 года в богатой крестьянской семье. Селение, в котором прошло его детство, славилось тем, что туда иногда забредали «совершенные», которые знали лично прославленных катарских учителей — Пьера Отье и Филиппа д'Алайрака. Старшие братья Гийома прятали этих посланников истинной церкви и провожали их в безопасные укрытия. Однако сам Гийом в катарскую тайную церковь пришел вынужденно: он недавно женился, у него родился ребенок, и в порыве ссоры ему случилось убить человека. Естественно, было возбуждено уголовное дело, Белибаста лишили имущества и он стал бояться, что следующим лишением окажется его жизнь, поэтому, недолго думая, он сбежал в одно из тайных укрытий, к «совершенным». Там ему разъяснили греховность таких поступков и в качестве искупления предложили пройти крещение, то есть влиться в ряды «совершенных». Поскольку это было куда лучше, чем петля палача, Белибаст прошел катарское крещение. Но новому «совершенному» не повезло, вместе с тем, кто его крестил, он угодил в лапы инквизиции. Правда, из заключения удалось бежать. Но оказавшись в Испании, Белибаст наотрез отказался возвращаться в опасную Францию, чтобы нести свет истины. Он предпочел изгнание, даже имя сменил. Теперь его звали Пьер Пенченье. Он жил в Морелле и делал ткацкие гребни, а иногда нанимался на сезонные работы. В Валенсии, где находится Морелла, была община катаров. С этими людьми Белибаст свел знакомство, стал проповедовать, но «совершенной» жизнью не жил: он, чтобы не вызывать подозрение, поселился у вдовы с ребенком, и так получилось, что она стала его любовницей и даже родила ему сына, а ведь он давал обет безбрачия. И это его сильно смущало. Чтобы «учителя» не подставлять, на этой прекрасной вдове фиктивно женился его друг, но тут Белибастом овладела ревность, и он отношения разорвал. Проповеди, которые Белибаст произносил, были простыми, в чем-то похожими на те, что он слышал в далеком детстве. «Враг Бога, Сатана, — объяснял он, — создал тела людей и заключил в них их души… Эти души, одетые в свои плащи, то есть тела, пытаются спастись, напуганные преходящестью своей жизни. И как только такая душа покидает тело, например, где-нибудь в Валенсии, она немедленно попадает в другое тело, скажем, в графстве Фуа, и так далее. И когда души оглядываются на пройденный ими путь, они видят, что их наказание, которое они уже понесли, это всего лишь три капли из бесконечного океана страданий. Напуганные своим осуждением, они пытаются выскользнуть через первую же щель, которую видят перед собой, и таким образом попадают в тела зародышей животных и входят в новую жизнь: собаки, кролика, лошади, или какого-то иного животного, или же могут вновь попасть в утробу женщины. И это зависит, сколько человек сделал в своей предыдущей жизни зла — если много, он попадает в утробу грубого животного, если не очень — в утробу женщины. И таким образом души меняют одно одеяние плоти на другое, пока они не получают воистину благое тело, то есть тело мужчины или женщины, устремленных к добру (то есть верующих катаров). И в этом теле они имеют возможность спастись, ибо, если они выйдут из этого доброго тела, то вернутся прямо к нашему Отцу небесному». В общину катаров внедрился тем временем предатель по имени Арно Сикре, тайный агент инквизиторов, он-то и донес на проповедника. Белибаста взяли по дороге в родимый Лангедок, в графстве Фуа, куда он шел в надежде увидеть родные лица, а главное — найти еще одного «совершенного», покаяться и пройти повторное крещение или reconsolatio. Была весна 1321 года. Белибаста и доносчика сковали одной цепью и посадили в замковую башню. Глядя в незарешеченное окно, он уговаривал своего предателя броситься вниз на мощеный двор и выпустить душу на свободу, но тот умирать не желал. Через несколько дней, когда все данные подтвердились, Арно расковали и выпустили, а Белибаста продержали до осени в тюрьме, а потом сожгли во дворе замка Виллеруж-Термене, резиденции архиепископа Нарбонны. И хотя этот последний катар не совершил ничего великого, только сумел мужественно умереть, о нем сложили множество песен и легенд. Ведь после его гибели мало-помалу умирает и вера катаров. Так считают ученые. Но — погибает ли?

Тамплиеры, которые не приняли участия в войне против катаров и тем самым проявили нелояльность к Святому Престолу, еще не знали, что очень скоро им это припомнят. Не после ли Лангедока появились особые таинства в Ордене и особый тайный Великий магистр, имя которого старательно вычеркивали потом… или старательно оберегали? Ронселин или Ронселениус де Фо (а).. Ронселен де Фо (а), автор многих нововведений в Ордене, создатель так называемого «Огненного крещения» (сохранился даже документ, в котором записано следующее: «Здесь начинается Книга Огненного Крещения, или Секретный Устав, составленный для утешившихся братьев магистром Ронселенусом» — иными словами, существовал кроме обычного еще и Секретный Устав, существовали кроме стандартных и «странные», «не христианские» обряды). Именно при нем стали принимать в Орден сестер — и все это были «сестры» с юга Франции. Помните пункт Устава об отлученных рыцарях? Все эти отлученные рыцари с катарских земель оказались в Ордене, то есть стали недосягаемыми для инквизиции. Так, значит, тамплиеры были катарами? Нет же! Не стоит все упрощать. Думается, что бедные рыцари Храма Соломонова испытали два очень сильных и в чем-то похожих влияния — так сказать, «почвенное», то есть катарское, и «чужеродное», или восточное, поскольку жили и воевали они не в вакууме, а в реальном мире, где жили реальные люди, которые — каждый по своему — верили в бога.