Страница 9 из 14
– Агнесса…
– Прощай!
Она повернулась и быстро скрылась в ближайшем переулке.
Роджер потрясенно осел на камни мостовой. Он ожидал чего угодно, только не такого разговора. В душе было чернее и холоднее, чем в мертвом вакууме космоса. Гамма-излучение безжалостно выжигало оголенную беззащитную душу…
Так он сидел, прислонившись к бортику фонтана, а мимо проходили беспечные прохожие, шныряли дети, тяжело ступали солдаты…
Он смотрел сквозь все это движение, и не хотел видеть ничего. Все, на что стоило в этой жизни смотреть, скрылось в этом проклятом пыльном переулке…
Он закрыл глаза. И увидел почему-то желтое знамя, весело звенящее на ветру маленькими бубенцами.
А потом пискнул нуль-пейджер. Наступало время «че».
– Ну, что же, просто блестяще! Поздравляю вас, капитан – это самое удачное начало карьеры разведчика, которое только можно представить!
– Вы ошиблись, мой майор. Я лейтенант.
– Это вы ошиблись, Роджер. Отныне вы – капитан оперативной разведки. И, на мой взгляд, вполне заслуженно.
– Служу Директории!
– Вольно, капитан! Отвыкайте от армейских строевых привычек. У нас здесь служит элита вооруженных сил, и козыряние не в ходу.
– Понял, мой майор!
– Вот, то-то же… Только вы не расслабляйтесь, Роджер. У нас есть традиция: после повышения повышаемый в звании должен выступить с небольшим докладом в нашем закрытом клубе, в кругу старших коллег. Да, нет, не с докладом даже, а, скорее, с речью, в которой вы изложите свои взгляды на нашу работу, а может, и дадите ценные предложения. Это по большей части формальность, но делается для того, чтобы подтвердить вашу квалификацию. Вы же понимаете, какой у нас отбор.
– Конечно, мой майор…
– Таким вот образом… А пока расслабьтесь, отметьте повышение вместе с товарищами по службе. У вас слишком усталый вид. Это не пристало настоящему разведчику.
– Буду стараться, мой майор!
– Да уж постарайтесь…
Этот вечер Роджер решил провести с друзьями.
Он накрепко закрылся в своей квартире. Ему полагалась теперь прямо-таки роскошные двухкомнатные апартаменты, с собственной ванной и кухней, огромной, будто кашеварить в ней предстояло не меньше, чем на роту. Роджер и представить себе не мог, что когда-нибудь в своей жизни сменит стандартное «койкоместо» в казарме на такое невероятное по обилию нерационально используемой площади жилье. А ведь даже сама по себе казарма стала однажды для него настоящим раем.
Когда-то давным-давно.
– Ну, что, друзья, – сказал Роджер и выставил на полку под видеопанелью большую фотографию в тонкой металлической рамке. – Теперь я капитан. Можете вы в это поверить? Я – нет… Но, как старший по званию, я угощаю…
С фотографии на него весело смотрели молодые и бесшабашные Рафаэль и Хосе. Они явно были рады за свого старого друга. Только вот сам Роджер совсем не ощущал радости.
– Что будем пить? – спросил он у фотографии. – Что? Опять пиво? Нет вопросов! Рафаэль, не надо слов – я помню, что ты любишь темное.
Пшикнули открываемые банки. Роджер чокнулся с двумя поставленными на полку перед фотографией банками и опрокинул пенящееся содержимое в глотку.
– Уф! – сказал он. – С пивом мы, все-таки, далеко не уедем. Хосе, я знаю – ты обожаешь тикилу! Тебе повезло! На этой проклятой Гуаяне делают отличную тикилу! Вернее – делали. Пока мы не превратили это чертово осиное гнездо в большое печеное яблоко…
Роджер налил друзьям по трети стакана тикилы, и чокнулся с ними бутылкой. После чего хорошенько приложился к горлышку.
– О-ох, – выдохнул Роджер и помотал головой, – Забористая штука! Ребята, как же это хреново, что вы так мало пьете… Это на вас не похоже. Хосе, ну, что же ты – давай, поддержи приятеля!
Роджер вылил в глотку остатки тикилы и, шатаясь, подошел к бару, встроенному в стену. Со второй попытки поймал ручку дверцы и потянул на себя.
– Что-то слабая тикила на этой чертовой планете, – пробормотал он и вытащил из бара квадратную бутылку виски, – Хосе, Рафаэль! У меня, оказывается, есть отличное пойло! Сейчас мы с вами расслабимся по-нашему, по-гвардейски… А вы… вы… слышали, что придумали эти штабные кретины? Они хотят расформировать нашу бригаду! Что? Вот и я говорю: руки! Руки прочь от «Лос-К-командорс», ублюдки! Надумали… Тоже мне…
Роджер присосался к бутылке. И с отвращением сплюнул.
Перед глазами стелился густой туман, словно маскировочная дымовая завеса.
– Дым… – протянул Роджер. – Дым и гарь…
Он попытался встать. Сразу не получилось, и он прекратил попытки.
Вдалеке, за дымкой, расплывались лица друзей. Роджер помахал им бутылкой:
– Ребята, я хотел рассказать вам… А-а… Черт… У меня ведь беда, ребята…
Он замолчал, и лицо его мигом осунулось, будто бы стекло к подбородку.
– Я… Я ведь не могу без нее… Вы ведь знаете – я влюбился! Черт, мне стыдно, если бы я не был пьян, то и под пыткой ни кому не сказал бы об этом. Представляете? Влюбился, как щенок, как недоносок из учебки… А как не влюбиться? Хосе, ты же видел ее! Она необыкновенная… В ней что-то такое… Какая-то сила, как в этой бутылке: ни черта не поймешь пока не попробуешь… А ведь я толком и не попробовал… Черт! Да вообще не попробовал! Только смотрел на эту этикетку, на манящий дурман за стеклом… Да… Она все время для меня, будто за стеклом – вот, вот она! А – нет, не достанешь! Только любуйся, гладь это стекло и сходи с ума от жажды…
Роджер зарычал. И вдруг в ярости швырнул недопитую бутылку в стену. Раздался звон, и по бежевой стене побежали вниз тонкие струйки…
– А я не могу без нее! – закричал Роджер срывающимся голосом, – Не могу! Ребята, помогите, объясните мне – что это за чертовщина? Ведь эта тварь убила вас! Да, да! Я влюбился в девчонку, которая заманила вас в эту проклятую ловушку… Так подло… И я ничего не могу с собой поделать…
Роджер, все-таки, встал на ноги и кое-как добрел до бара. Позвенев бутылками, что-то опрокинув, что-то разбив, он вытащил еще одну бутылку, этикетку на которой даже не удосужился прочитать. Зубами выдернул пробку, хлебнул.
Это оказался коньяк.
– Ее зовут Агнесса, – поведал друзьям Роджер, – Это все, что я знаю о нет. И я даже не уверен, что это – ее настоящее имя. И еще этот чертов желтый флаг. С бубенчиками, ха-ха… Циркачи! Ха-ха-ха! Они думают, что могут вот так смеяться над нами, вывешивая этот флаг! Мол, мы тут – ау! Твари…
Коньяк уже отказывался литься в глотку.
– После высадки основных сил на этой проклятой Гуаяне она пропала вместе со своим флагом. Представляете – он больше нигде не появлялся. И неизвестно – появится еще вообще или нет… Это был один, один шанс из миллиона – разыскать ее… А я упустил его…
Роджер, мрачнее тучи, сидя на полу, раскачивался из стороны в сторону, словно игрушечный болванчик, какой был у него в детстве. Друзья смеялись со своей фотографии, что-то кричали ему, но он не слушал. Наконец, когда голоса стали слишком уж сильно звенеть у него в ушах, он отмахнулся.
– Да, да, ребята, – сказал он. – Я уже понял. Мне с ней не по пути. И еще… Я должен… Я должен отомстить за вас, ребята. Я буду искать ее по всем планетам – и лишать ее друзей. Так же, как она лишила меня вас… А если еще раз ее встречу – то убью и ее. Если смогу…
Роджер криво усмехнулся.
– А сейчас – давайте пить, друзья! – заплетающимся языком воскликнул он.
И, как подрубленный, свалился на ковер.
Роджер был в новеньком капитанском мундире с огромными золотыми погонами и эполетами. Голову сдавливала лихо загнутая фуражка с широким козырьком и здоровенным витым семиглавым грифом Директории над ним. Так одеваться в разведке было приняло только в двух случаях: первой речи в офицерском клубе и на собственных похоронах, укрывшись государственным флагом. Конечно же, если соображения секретности не требовали тайной кремации и развеяния пепла по ветру.