Держава под Зверем

– Вася, ты работаешь на износ! Надо ведь и отдыхать иногда. Лаврентий Павлович, ну хоть вы ему скажите! – Синельников отчаянно взмахнул рукой в моем направлении.

Егор, ну ты же знаешь, ничего со мной не сделается, – я усмехнулся. Выгонят из кабинета, так я и в кремлевской квартире могу с документами разбираться, и на Ближней даче. Все равно мне делать больше нечего. Не телевизор же смотреть с пятью программами? Все, что там могут сказать и показать, я и так уже знаю. Книги читать? Так история здесь еще не настолько разошлась с тем миром, чтобы что-то новое хорошее написали. Читать старое неинтересно. Я и так все помню. Не все читал? Да, конечно, но вот дамские романы все равно читать не буду. Не хочу. Что остается? Работать! Потому что это нужно и это интересно.

А дело не в физической усталости, Василий, а в моральной, – это уже тяжелая артиллерия – маршал Берия. – Ты, друг мой, когда последний раз шашлык готовил? С друзьями рюмку-две пил? Театр посещал?

Во, пристали! А может, и правда в Зубалово сгонять? Нет. Лучше куда-нибудь на природу – рыбку половить, у костра посидеть…

Уговорили, сдаюсь, – я шутливо поднял руки вверх, – Егор, Лаврентий Павлович, поехали завтра на свежий воздух?

Я, увы, не могу, – с сожалением ответил Берия, – вечером в Ленинград вылетаю. Там на утро совещание по ЛАЭС (Ленинградская атомная электростанция. Точное расположение – поселок Сосновый Бор) назначено. Людей я уже предупредил, они готовятся. Неудобно получится, если сам не приеду.

Я взглянул на Синельникова.

Без вопросов, – немедленно откликнулся тот, – Светку берем?

А ты хочешь ее оставить в городе? – подколол я друга.

Генерал-полковник насупился. Мы с маршалом переглянулись и рассмеялись.

И это глава нашей секретной службы! – теперь уже Берия показал рукой на Егора. – У тебя же на лице все написано. И как же ты государственные секреты хранишь?

Сегодня пилотирую я, – заявил Синельников, выгоняя водителя и охранника с передних сидений «Паккарда».

Егор, а давай мы твоих церберов из «девятки» здесь оставим? – предложил я. – Куда мы едем, никто не знает. Значит, запланированной акции против нас быть не может. А с любыми случайностями как-нибудь разберемся. Ну, если хочешь, возьми в машину пару «калашей» с подствольниками. Пусть лежат.

Синельников с сомнением посмотрел на меня, потом все-таки кивнул, вышел из машины и отдал приказ. Майор, командовавший группой охраны, что- то недовольно пробурчал, но подчинился. Правда, только после того, как генерал-полковник прямо на капоте написал несколько строк в блокноте майора.

Куда? – спросил Егор и оглянулся посмотреть, как на широком заднем сиденье сопит в две дырочки Светлана, прикрытая теплым пледом. Машину он вел плавно, без резких торможений, чтобы, упаси боже, не потревожить сладкий утренний сон своей любимой.

А давай по Рублево-Успенскому, – предложил я, тоже посмотрев на сестру. Перевел взгляд на друга и улыбнулся, – там по настроению – или свернем куда-нибудь, или в Зубалово махнем.

Вот чего вы, товарищ полковник, лыбитесь? – напряженно задал вопрос Синельников, не отводя взгляда от дороги.

Дурак ты, Егор. Я уже настолько вжился, что чувствую себя именно нынешним подполковником. А улыбаюсь?… – Черт! Вот кому надо отдыхать, Синельникову, никак не мне. Ладно, сейчас я его чуть-чуть взбодрю: – Люблю я. Люблю Светку и тебя, дурака. Москву нашу – ничуть не меньше, чем тогда и там – родной Питер. Ты сам посмотри вокруг. Идет война с фашистами, а люди вокруг веселые. Потому что похоронок почти нет. Потому что с каждым днем лучше живется. А ведь во всем этом есть и наша с тобой заслуга. И главное тут – это не промышленность, не новое оружие. Главное – удалось сломать ту атмосферу недоверия, которая была в обществе. Людям стало легче жить морально. Они поверили в себя и в страну. Поверили в свой завтрашний день, что у них в будущем все будет не просто хорошо, а отлично. Вот именно поэтому мы сейчас и побеждаем. Бьем фашистов в хвост и в гриву!

Я говорил, а с его лица постепенно уходило напряжение. Наконец он тоже улыбнулся.

Прости, Вася. Я действительно дурак.

Вон у кого будешь просить прощения, – я указал отогнутым большим пальцем себе за спину, где на заднем сиденье спала сестренка, – и как тебя угораздило влюбиться в эту взбалмошную девчонку? Н-да, я тебе не завидую.

Зато я сам себе завидую, – расцвел Егор, – нам… нам хорошо вдвоем.

Ну-ну, – хмыкнул я, – поживем – увидим.

Немного приоткрыв окно, откуда сразу же зашумел ветер – скорость уже была под сотню – я закурил. Мы ехали и молча любовались открывающимися видами Подмосковья. Я вспомнил, как буквально полгода назад по моим внутренним часам мы с одним хорошим знакомым ехали на рыбалку по этой же трассе.

Через пару километров притормаживай, там поворот будет на шоссе поменьше.

Синельников посмотрел на меня, хмыкнул, но скорость начал сбрасывать. Поворот был на месте. Вот только вместо шоссе была узкая грунтовка. Егор решительно свернул, включив первую передачу. Какие-то три километра до маленькой речушки мы тащились целых двадцать минут, но все-таки доехали без лишних приключений. Светка, проснувшаяся еще на первых колдобинах, довольно лупала глазками, оглядываясь вокруг.

Неплохо здесь, – констатировал Синельников и начат сноровисто доставать из багажника все, что приготовил заранее для выезда на пикник.

Я включил передатчик радиостанции, установленной в машине, связался с дежурным по оперативному управлению Генштаба, выяснил, что все идет по ранее разработанным планам и разорвал связь, оставив аппаратуру в режиме дежурного приема.

Шашлык будет – пальчики оближешь, – заявил Егор, собирая мангал.

Это только в том случае, если его буду готовить я, – ответил Вася, довольно щурясь под лучами уже высоко поднявшегося солнца.

Вы еще подеритесь, – Светка расстилала покрывало и ехидно поглядывала на парней.

А давай-ка попробуем? – на губах Василия заиграла какая-то загадочная улыбка.

Думаешь, стоит? – ухмыльнулся Егор. – Весовые категории у нас с тобой явно разные.

Ну, я все же рискну, – Сталин решительно расстегнул портупею, бросил ее на траву и стал расстегивать китель.

Мальчики, вы чего, всерьез? – забеспокоилась Светлана.

Не боись, сестренка, никто твоего благоверного убивать не будет, – засмеялся Вася.

Ты что, на что-то действительно рассчитываешь? – удивился Синельников, но так же решительно стал раздеваться.

Они стояли друг напротив друга почти голые – на Егоре были огромные «семейные» трусы, а на Васе плотные плавки, напоминающие маленькие шорты. Даже маленький карманчик на молнии присутствовал. Размеры самих соперников тоже не соответствовали. Высокий, под метр девяносто, тяжелый Синельников и, в общем-то, низкорослый и щупловатый Вася.

Что это было, Света так и не поняла. Сначала они, пританцовывая, кружились друг против друга. Движения были какими-то очень плавными, грациозными и медленно, но неудержимо ускоряющимися. Светлана неожиданно поняла, что так не могут двигаться обычные люди, даже лучшие балерины не могут. Это действительно был танец. Только никак не маленьких лебедей, а каких-то очень больших кошек. Огромный амурский тигр с его тяжеловесной грацией против маленького по сравнению с ним, но очень быстрого и не менее грациозного гепарда И была музыка. Ее не было слышно, но она была. Басы и четкий ускоряющийся ритм. И улыбки. Только они говорили, что это не будет бой насмерть Неожиданно Василий ринулся в атаку, поднырнув под тяжелую и длинную руку Синельникова. Обоих парней просто не стало видно, так быстро они двигались. Света закричала… и тут же все кончилось. Егор лежал на животе с завёрнутой за спину правой рукой и колотил кулаком левой по траве, оставляя на глазах увеличивающуюся вмятину в земле А маленький по сравнению с ним Василий сидел на вывернутой руке и, хохоча, выбивал ладонями чечетку на семейниках Синельникова.