Пугало для Богов

Задачу-минимум он выполнил/**/, зерно Хаоса в мир принес. А что дальше-то? А дальше требуется найти избранному новое применение в этом мире. Когда еще найдут…/**//*

*/Вот в этот момент и надо подвести его к моему братцу. Сейчас он вроде как без дела, мелкие игры вокруг наследства старого мага не в счет. Надо только сделать так, чтобы убийца прекратил заниматься ерундой. Эх, жалко, свою женщину он оставил возле зерна, хотя, если честно, я на его месте поступил бы точно также. Кухня, дети, церковь

- вот чем должна заниматься женщина, так что пускай она сидит дома, а герой в это время может спокойно пойти по ба… совершать подвиги.

Видать, у парня схожий со мной образ мыслей, раз он так и поступил.

Это хорошо – когда мыслим одинаково, легче найти общий язык, главное, сразу дать понять, кто из на/**/с/**/главный, а кому положено приказы исполнять да хвосты на поворотах заносить./*

*/Кстати,/**/судя по всему, убийца взялся-та/**/ки/**/за ум. Во всяком случае, научился кое-как мечом владеть. Только почему-то не убил никого – это плохо, убийца должен убивать. Когда ему окончательно станет безразлично, кого резать, он и будет готов к той высокой миссии, которую я на него возлагаю – встрече с моим братом./**//*

А все же интересно, что проще – жабры вырастить или квакать научиться? Именно эта мысль и не давала мне покоя. Вроде бы глупая и смешная, а вот поди ж ты – намертво прицепилась, и было от чего.

Когда я ехал к Гадштадту, то думал, что навидался плохих дорог.

Сейчас я понял, что ошибался – дорога, по которой шел Гром, напоминала даже не лужу с грязью, а небольшую речку, загаженную мегаполисом. Во всяком случае, цвет воды соответствовал, да и запах тоже.

Причина запаха была проста – местность здесь была изрядно заболочена, а там, где болото, всегда много разной гниющей дряни.

Сейчас болота вспухли от дождя, и выплеснули ту заразу, которая в них копилась. Теперь ранее чистые и сухие участки были покрыты тонким слоем полужидкого, воняющего тухлятиной коричневого торфа.

Правда, был в этом и солидный плюс – как я успел узнать, после сезона дождей все это служило неплохим удобрением, и поля давали хорошие урожаи. Ну что же, можно было только порадоваться удаче местных пейзан, а пока ехать, зажимая нос, разглядывая единственную местную достопримечательность – небольшие поля, залитые водой так, что на них можно было с успехом выращивать рис.

Самым хреновым в этой ситуации было то, что скорость моего передвижения заметно снизилась. Прежде чем ехать по дороге, я прощупал ее шестом, и обнаружил, что вяло текущей жидкой грязи там мне по пояс. Пришлось ехать по обочине – гнать коня в это дерьмо я бы не стал ни за какие коврижки. Однако на обочине тоже было мало приятного – Гром, несмотря на всю свою силу, с трудом вытаскивал проваливающиеся в размокшую глину копыта. Шел, конечно, он у меня такой же упертый, как и я сам, но скорость передвижения заметно снизилась. Результат был закономерен – до следующего, располагающегося как раз в дневном переходе от города, постоялого двора я добраться не успел. Хорошо еще, что в чистом (и мокром) поле ночевать не пришлось – когда уже сгущались сумерки, я въехал на улицу небольшой, домов в двадцать, деревушки.

Единственная улица в деревне, правда, радовала – она была вымощена, правда, не камнем, а мостками из толстых досок, но все же это было лучше, чем ничего. Если крестьяне сделали такую вот недешевую приспособу – значит, деревня не бедствовала. Позже, в разговоре с местным старостой, я узнал, что так оно и было. Поля давали отличный урожай, а в небольшом озере неподалеку предприимчивый селянин разводил какую-то редкую и особо вкусную рыбу. Плюс скота держали много – сенокосные угодья были приличные, плюс мельницу всем миром соорудили, и теперь к ним со всей округи возили зерно… В общем, классическая ситуация, когда есть здоровый предпринимательский дух, желание работать, и единственным по-настоящему серьезным сдерживающим фактором является нехватка рабочих рук. Ну еще, правда, требовалось платить налог в казну местного феодала, кстати, того самого, к которому я сейчас ехал, но он семь шкур не драл, предпочитая иметь стабильный средний доход.

Понимал, очевидно, что пока село развивается, прибыль его только увеличивается, а если ограбить крестьян дочиста, то на следующий год не получишь уже ничего. Неглупый мужик, но сейчас это было скорее минусом – мне ведь с ним драться еще предстоит. Правда, эту мысль я озвучивать не стал, сильно подозревая, что за доброго барина могут ночью и пришибить тишком. Просто для того, чтобы сохранить порядок вещей – а то ведь им сейчас живется неплохо, а когда власть сменится, неизвестно, что будет. Нормальная житейская логика, и осуждать кого-то за нее рука не поднимется, вот только язык за зубами держать требовалось. Ну и ладно, ничего в этом сложного нет.

Дом старосты был вполне приличным двухэтажным строением, а сам староста, высокий кряжистый мужик с длиннющей седой бородой и хитрыми, проницательным глазами, оказался радушным хозяином. А почему бы и нет? В этих местах золотых монет не то чтобы не видели, но именно что видели. В крестьянской среде была в ходу медь, реже серебро, а я заплатил за постой полновесную золотую монету. Дорого, конечно, но пес с ним – зато вокруг меня разве что ламбаду не танцевали. Правда, несмотря на льющуюся рекой деревенскую брагу, хозяин дома за ужином предпочитал молчать, так что никакой новой информации я не получил. Зато сам староста активно выспрашивал меня о том, что творится в округе. Пришлось сказать, что я здесь проездом и мало что знаю, разве что о дальних землях рассказать могу. На этом староста поскучнел – дальние земли приземленный крестьянский мозг интересовали мало. Зато его детей, двух близнецов лет восьми и дочку чуть постарше, мои байки очень заинтересовали. Хотя почему байки? Я просто рассказывал им кое-что из истории моего родного мира, не уточняя, правда, где и что происходило. Ребятишки слушали меня, открыв рот, а вскоре к ним присоединилась молодая женщина. Я думал, старшая дочь старосты, оказалось – жена. Молодец, мужик – баба его раза в два младше, но раз довольна, то остается лишь поаплодировать.

Для ночлега мне выделили отдельную комнату, небольшую, но очень уютную, и утром я отправился в дорогу сытый, бодрый и в хорошем настроении. И голова после вчерашних посиделок не болела, видать, брага оказалась качественнее, чем можно было ожидать. Даже побриться удалось – у запасливого старосты нашлась жуткого вида бритва из темной бронзы, которую я у него, подумав, купил за бешеную цену в две серебряные монеты. Как потом башку себе не отхватил, пока скоблил щеки, ума не приложу, но все обошлось, и теперь я не спеша ехал, сияя выбритыми до синевы щеками, украшенными парой мелких порезов. В общем, жизнь налаживалась.

Правда, настроение ухудшалось с каждым километром – дождь по-прежнему действовал на нервы, и привыкнуть к нему я никак не мог.

Да и Грому такая поездка не нравилась. Ничего удивительного, у него на каждом копыте по пуду грязи висело, мне бы тоже не понравилось.

Так что когда я доехал до той деревни, в которой нашелся-таки постоялый двор, то не стал геройствовать и, хотя до темноты было еще часа четыре, решил сделать остановку. Ну его на фиг, спешить все равно некуда.

Время, кстати, потратил с пользой: зашел к кузнецу, лениво позвякивающему молотом, и тот осмотрел подковы Грома – оставить их в этой грязи можно было запросто. Вовремя зашел – одна из подков держалась уже на честном слове, и кузнец ловко исправил эту проблему. Ловко-то ловко, но… лениво. И вообще, деревня эта была победнее, чем первая, хотя и побольше, и постоялый двор имелся, и природные условия вроде бы те же самые. Ну, их проблемы. Делать мне нечего, только над причинами того, что одни работают лучше, а другие хуже, разбираться.

Зато готовили здесь хорошо, как минимум не хуже, чем в городе, а немолодая уже, здоровенная бабища, исполняющая обязанности официантки, лавировала за столами с грацией продирающегося сквозь айсберги ледокола, ухитряясь при этом никого не задеть. Опыт, что называется, не пропьешь, хотя отчасти ей помогало сравнительно небольшое количество посетителей – все-таки деревня, а не город.