Страница 4 из 33
После того как Анна выехала из Баренида, небо затянуло серыми тучами. Снег падает на шоссе и тут же тает на мокром асфальте. Небо все больше темнеет, в машине становится холодно. Анна включает печку и выключает радио, чтобы сосредоточиться на вождении.
Звонок мобильного заставляет ее перевести взгляд на пассажирское сиденье, где лежит ее телефон. Она дотягивается до него и открывает, мелькает мысль, что не стоит разговаривать за рулем. Интересно, это правило действует и на шоссе или только в городе?
— Алло?
— Анна?
— Да, я слушаю.
Агент по продаже недвижимости представляется, а потом произносит:
— У меня для вас хорошая новость.
— Дали разрешение?
— Да, я рад вам сообщить.
— Правда?
Анна засмеялась от радости и тут вдруг заметила, что на дорогу выкатился белый шарик. Кролик остановился прямо перед ней, и она резко крутанула руль, выронив мобильный телефон. Асфальт оказался скользким, как каток. Машину занесло, и ужас сковал Анне сердце, внутри нее будто расползлось огромное темное пятно. Машину несет к обочине, закручивает на гравии и глине, потом кидает в канаву, дважды переворачивает, и, проломив ветки дерева, она со всего маху впечатывается в ствол.
Глава 3
24 февраля, больница.
В глазах у Анны все плывет, как будто она пытается поднять отяжелевшую голову из-под воды.
Она видит какую-то поверхность и постепенно понимает, что это стена. Из стены торчат разноцветные провода. Она слышит приглушенные звуки, доносящиеся как будто через дырку в голове. Это ее стоны.
В комнату входит женщина. Улыбчивая медсестра заглянула в палату для новорожденных, чтобы проверить, все ли в порядке.
— Добрый день, — произносит сестра приветливо. — Вы, я вижу, уже проснулись.
Анна не может понять, почему эта женщина за ней присматривает. Внезапно ее осеняет: это как-то связано с ребенком. Младенцем, которого она оставила где-то далеко.
— Ребенок, — произносит она.
Ей хочется, чтобы его скорее принесли.
— Что? — переспрашивает медсестра, внимательно проверяя показатели приборов.
Анна молчит, стараясь собраться с мыслями и составить слова в предложение. Но ее разум не может вырваться из сковавшей его паутины.
— Вы знаете, где находитесь?
Она тяжело вздыхает. Это какой-то обман.
— Вы несколько дней провели без сознания.
Несколько дней. До Анны с трудом доходит смысл сказанного.
В комнату входит мужчина в белом халате. У него знакомое лицо. Это врач. Гинеколог. Кевин. Она с ним встречалась по какому-то поводу.
— Анна, — говорит он, улыбаясь.
— Не надо, — с трудом произносит она.
— Все хорошо.
— Нет. — Она пытается тряхнуть головой.
— Что? — Доктор смотрит на сестру, как будто хочет, чтобы она объяснила ему, в чем дело.
— Не надо…
— Все обойдется.
Врач садится рядом с ее кроватью, кладет руку ей на живот.
Ей нужно усилие, чтобы следить за его рукой. Ее мускулы напрягаются. Она сжимает ноги, чтобы их нельзя было развести в стороны.
— Не надо…
Организм Анны подвергся кошмарной встряске. Ее машина, дважды перевернувшись, врезалась в дерево. Металл был так искорежен, что его пришлось резать специальными гидравлическими ножницами — иначе ее бы не достали.
Анна потеряла много крови из-за глубокой раны в ноге. Если бы спасатели не приехали вовремя, ее бы уже не было в живых. Руки и грудная клетка — сплошной синяк, каждое движение отдается ужасной болью. По словам Кевина, у нее нет никаких серьезных повреждений, кроме небольшого рассечения ноги, которое со временем может осложниться артритом.
Лежа на больничной койке, Анна думает о будущем. Она чувствует себя раковиной после шторма, в которой заключена прекрасная маленькая жизнь. Ей остается только надеяться, что крошечная жизнь уцелела. С трудом она ухитряется проверить, не идет ли у нее кровь. Нет, все чисто. Тянущей боли внизу живота тоже не было. Анна не сводит глаз с широкого больничного окна, разглядывая беспорядочное нагромождение одноэтажных строений на другой стороне улицы.
Анна попросила Кевина связаться с агентом по продаже недвижимости относительно продажи дома, но подозревала, что он не выполнил ее поручения. Ее мыслям не хватало последовательности. Она проваливалась в сон, а затем вновь просыпалась, с каждым разом все отчетливее осознавая положение вещей.
В прикрытую дверь постучали.
Анна осторожно поворачивает голову и произносит:
— Кто там?
Агент по продаже недвижимости появляется в дверях, держа рукой в перчатке какой-то предмет, напоминающий кактус в горшочке. Он протягивает это ей.
— Вот, подумал, вам будет приятно, — говорит он.
От смеха ей стало больно.
— Ой, простите, я не хотел вас смешить.
— Хотели, не оправдывайтесь.
Анна бросила взгляд на полочку для цветов.
— Я как раз о вас думала.
— В вашем-то положении?
Анна опять слабо смеется.
— Пожалуйста, перестаньте.
Агент устраивает кактус на полочку и нюхает стоящие рядом цветы в вазе.
— Красивые, а почти не пахнут, — замечает он.
— Вам позвонил Кевин?
— Я был рядом, когда это случилось.
Анна недоумевает. О чем это он?
— Я ехал в город, чтобы забрать документ на право собственности. И видел, как вы слетели с дороги. Я всеми силами души хотел остановить это скольжение. Словами не передать, что я чувствовал. Жуткое зрелище.
— Я беспокоилась насчет дома.
— Все в порядке, не волнуйтесь.
Он стоит в изножье ее кровати, держась руками в перчатках за металлическую перекладину.
— Как вы себя чувствуете? Полагаю, что неплохо, иначе бы меня к вам просто не пустили. Я представился вашим другом. Надеюсь, вы не обидитесь.
Он снимает перчатки, засовывает их в карман пальто и делает знак в сторону пустого стула в углу.
— Да, пожалуйста. Садитесь.
Агент садится.
— Да, кстати, я кормил ваших животных.
У Анны изумленно поднимаются брови.
— В сарае.
Она понимающе улыбается.
— Вы ведь звонили мне, так? Или это мне приснилось?
— Да, прямо перед аварией. Связь не разъединилась. Я слышал, как вы разбились.
— О боже! Это, должно быть, ужасно!
Агент внимательно разглядывает ее лицо. Он качает головой, продолжая изучать ее глаза.
— На что это было похоже?
— На хаос в блендере.
Анна смеется и снова кривится от боли.
— Извините.
— Я, наверно, кричала…
— Да… Потом, уже после удара, вы что-то бормотали, но я ничего не мог разобрать. Вы как будто разговаривали с кем-то, или пели тихую песню, или декламировали что-то нараспев.
— Интересно.
— Я смог разобрать лишь «пожалуйста, детка». Вы повторяли это вновь и вновь, как молитву.
Анна закрывает глаза, потрясенная всепоглощающей глубиной этого воспоминания, от которого у нее не осталось и следа.
После недолгого молчания агент говорит:
— Между прочим, я сбил для вас цену.
— За счет чего?
Когда Анна открывает глаза, она чувствует легкое головокружение.
— За счет боли и страданий. Я сказал продавцам, что вы едва не убились, когда приезжали смотреть дом. Они согласились. Между нами говоря, им не нужны деньги. Для них этот дом — обуза, от которой необходимо избавиться.
— Спасибо.
Анна смотрит на кактус, множество иголок торчат между цветов. Затем она переводит взгляд на агента. Потихоньку она вспоминает его слова о том, что он был рядом, и о том, что доктор сказал ей про потерю крови.
— Значит, вы спасли мне жизнь?
— Не будем об этом. Я не хотел, чтобы в доме поселилось привидение. Такую недвижимость уже не продашь ни за какие деньги.
Два привидения, думает Анна.
День 9-й, 2-я неделя.
26 февраля.
Эмбрион в матке Анны продолжает растворять слизистую оболочку, что создает кровяные лужи и стимулирует рост новых капилляров. Клетки плаценты срастаются с капиллярами, железами и соединительной тканью стенки матки. В клетках плаценты образуются полости, которые заполнятся кровью из организма матери и околоплодными водами. В качестве защитной меры формируется пробка, которая закроет разрыв в оболочке матки, возникший в результате имплантации.