Сокровища на дне

На следующее утро Томпсон обследовал колодец. Он имел форму овала диаметром около 60 метров в самом широком месте и обрывистые стенки из серого шероховатого известняка. Темная, почти черная вода не позволяла проникнуть взгляду даже в ее верхние слои. На краю сенота были заметны остатки каменной площадки, по всей видимости, жертвенной. Очевидно, отсюда после очищения в маленьком святилище, стоящем поодаль, жрецы сбрасывали избранных в глубокий колодец.

Томпсон попытался представить, как выглядел обряд. Паломники из окрестных майяских городов собирались на церемониальной площади перед пирамидой «Пернатого змея». После окончания богослужений в святилищах Чичен-Ицы жрецы укладывали роскошно одетых девушек, которым предстояло стать невестами бога полей, на деревянный катафалк и несли по священной дороге к «Колодцу смерти». Грохотали тункули — майяские барабаны; рога, изготовленные из морских раковин, трубили в честь бога; люди пели торжественные гимны. Потом эта погребальная процессия подходила к «Святилищу последнего обряда». Девушки сходили с катафалка, жрецы вновь очищали их дымом копаловой смолы, снова пели флейты, а затем избранниц отводили на жертвенную площадку, брали за руки и ноги, сильно раскачивали и бросали в водяной дворец. Люди молились: «О боже, дай нашим полям урожай, позволь вырасти кукурузе, даруй нам дождь и прими этих дев в свой дом, на свое ложе. Прими, о боже, и другие наши дары…» Вслед телам принесенных в жертву девственниц паломники бросали золотые и нефритовые украшения, шарики благовонной смолы. Без устали гремели барабаны, а верующие причитали: «Боже, дай нашим городам воду…»

Консул оторвал свой взгляд от темной глади воды и повернулся лицом к величественной пирамиде «Пернатого змея». Кто знает, о чем он думал в этот момент. Может быть, он вспомнил о загадочном феномене — удивительной игре света и тени в период осеннего и весеннего равноденствия. В эти дни главная лестница пирамиды освещается таким образом, что на ступенях появляется изображение огромной змеи, которая по мере движения солнца спускается к подножию лестницы, где изображена ее голова. Эта струящаяся по пирамиде тень, по легендам древних майя, дух бога Кукулькана, 34-метрового змея, который дважды в год является к месту жертвоприношения, чтобы принять дары своих верных слуг…

А может быть, в эти минуты Томпсон мечтал о славе ученого-первооткрывателя, жаждал богатства, а может быть, его душу обуревала страсть исследователя… Так или иначе, но в эту момент, стоя на краю древнего колодца, он принял окончательное решение продолжить свои изыскания и проникнуть в глубины колодца Чичен-Ицы. Но для этой цели нужны деньги и необходимое оборудование. Все это можно добыть в родном городе Бостоне. И Томпсон направляется туда. С присущей ему энергией он проводит переговоры с возможными спонсорами экспедиции и учеными, параллельно изучает водолазное дело. Он собирается лично опуститься в колодец и поднять из воды несметные сокровища майя. Наконец все готово и экспедиция, оснащенная даже землечерпательной машиной, усовершенствованной Томпсоном, отправляется в путь. Однако уже первые попытки раскрыть тайну «Священного колодца» упираются в почти неразрешимые трудности. Главным препятствием на пути к сокровищам майя является почти десятиметровый слой ила и грязи, начинающийся на глубине 16–18 метров от поверхности воды. Это делает использование водолазного оборудования практически невозможным. Но Томпсон не сдается. Он велит установить на краю колодца землечерпалку и начинает раскопки. Но проходит день-другой, а результатов все нет. Надежды на успех сменяются почти отчаянием.

Удача приходит неожиданно в виде двух невзрачных комочков смолы, источающих при горении дурманящий запах.

«Я помню все, как будто это случилось вчера, — писал Томпсон, — я поднялся утром после бессонной ночи. День был такой же серый, как и мои мысли, а от густого тумана с листвы деревьев падали капли воды, совсем как слезы из полузакрытых глаз. Я потащился сквозь эту сырость вниз, где, как бы призывая меня, выбивала стаккато землечерпалка. Съежившись под навесом из пальмовых листьев, я стал наблюдать за однообразными движениями смуглых туземцев, работавших на лебедке. Ковш медленно выплыл из клокотавшей вокруг него тяжелой воды, и…вдруг я увидел на поверхности шоколадно-коричневой грязи, наполнявшей его, два желтовато-белых комочка. Когда же эта масса проплыла над краем колодца и опустилась на платформу, я выхватил из нее оба предмета и внимательно осмотрел их».

Наконец-то! Он держал в руках благовония древних майя. Томпсон вспомнил о том, что читал в древних пожелтевших летописях. «В старину, — говорилось там, — наши отцы сжигали священную смолу пом, и с помощью ароматного дыма их молитвы возносились к богу — обитателю солнца».

По всей видимости, древними богами были услышаны и молитвы Томпсона. Во всяком случае, вслед за комочками смолы ковш землечерпалки стал приносить из глубины сенота новые удивительные находки. Среди поднятых со дна колодца предметов были нефритовые символические фигурки, каменные скульптурные изображения, золотые и медные диски, фрагменты человеческих скелетов, дротики и метательные дощечки, кремневые наконечники стрел и копий, обрывки тканей, чеканные или резные золотые изделия — колокольчики, подвески и многое другое.

Чтобы исследовать дно в недоступных для землечерпалки местах, под воду решает опуститься сам Томпсон. Это предприятие не вызывает восторга у индейцев, обслуживающих экспедицию. Они убеждены, что их добрый дон Эдуарде никогда не вернется. Разве не живут в воде сенота гигантские змеи и опасные ящеры? И разве время от времени не окрашивается вода «Колодца смерти» кровью? Правда американец говорит, что красноватый оттенок ей придают семена одного из растений, растущих на берегах сенота. Но что может знать об их древних божествах этот бледнолицый…

Однако Томпсон был далек от предрассудков.

Так началось первое в истории подводное исследование майяского прошлого, подводные поиски индейских памятников. Томпсон и два греческих водолаза, нанятые консулом, спустились на вязкое дно колодца. Без света, на ощупь три «слепца» изо дня в день прощупывали вековой ил, чтобы найти то, чего не подняла со дна землечерпалка. Надежды Томпсона постепенно осуществлялись. Водолазы поднимали на поверхность все новые находки. В их числе вырезанные из нефрита статуэтки, 20 золотых колец, 21 золотая фигурка лягушек, скорпионов и других живых существ, прекрасная золотая маска. У маски закрыты глаза, словно она представляет мертвого. Томпсон и греки нашли также десятки новых хульче (хуль чес), этого наиболее распространенного вида оружия майя в тольтекский период. Извлекли из грязи более 100 золотых колокольчиков, у которых до того, как их бросили в «Колодец смерти», вырвали язычки. Ведь индейцы верили, что вещи живут, как и люди, и поэтому жрецы убивали жертвуемые предметы, так же как убивали приносимых в жертву людей.

А потом водолазы нашли самое прекрасное: некое подобие золотой короны, украшенной двойным кольцом «Пернатого змея» (эту корону Томпсон считал величайшим шедевром майяских чеканщиков по золоту), и, главное, столь важные для майяологии рельефные золотые диски.

На них — Томпсон постепенно извлек из колодца 26 таких дисков — майя изобразили своих богов, взятие майяских городов тольтекскими воинами и даже эпизоды морских сражений, а также человеческие жертвоприношения.

Сенот сдавался на милость победителя и вручал отважному исследователю неопровержимые доказательства достоверности рассказа епископа Ланды о человеческих жертвоприношениях у майя. Томпсон нашел жертвенный нож с рукоятью в виде змеи. Такими ножами тольтекские жрецы вырезали у своих жертв сердце. А потом Томпсон поднял со дна сенота несколько девичьих черепов. Кости невест, принесенных в жертву, были главными свидетелями Томпсона, окончательно подтвердившими его победу.