Север Северище

 - Как сумрачно! – произнес Павел Афанасьевич, проснувшись в свое первое утро в поселке Советском, посмотрев на него из окна «Тайги».

 Райцентр, придавленный низким свинцово-оловянным небом, на котором даже трудно было предположить появление солнца, имел хмуро-непривлекательный вид. Шел дождь вперемежку со снегом, выкрасив заоконный пейзаж в преобладающе серый тон. «Будто побитая мокро-унылая собака», - почему-то пришло в голову.

 Вдруг именно собака откуда-то и появилась во дворе, сразу взбодрив новичка своей грациозной статью. Это была коричнево-белая чистых кровей западносибирская лайка: морда гордо поднятая и умнющая, острые пики-уши, грудь выпячена, лапы пружинисто-стройные, бодро закрученный крендель хвоста. Не только нельзя смотреть безучастно - глаз невозможно отвести! Всегда удивляет, устремляет ввысь дух такое изящество, совершенное изваяние природы.

 - Здравствуй, моя распрекрасная землячка по Северу Северищу! - невольно произнес вслух Котов, как будто поцеловал свой начальный день во всем таинственной грядущей жизни. Воображение мгновенно нарисовало ее, эту жизнь, ибо по командировкам в края похожие имел некоторе представление о ней, - богатырской, державной, много честной и славной, утопающей в делах, с весенним дыханием своим и грядущих друзей, а также зауральской русской тайги. – Да сбудутся мои мечты и навсегда сольются с величием редкой красоты, которую судьба дает шанс постичь, красоты Сибири высоких широт, символмизируемой этим изумительным четвероногим существом! – воскликнул никому не знакомый во всем районе тридцатитрехлетний, высокий, черноволосый, с густыми усами адмирала Нахимова статный мужчина. 

 Главный идеолог «Новой Земли П. Котова» - второй секретарь райкома партии Павлин Памфилович Чаянов, к которому на прием пришел неожиданный для него собкорр «Ленинской правды», являлся искушенным партийным работником. Долгие годы возглавлял отдел пропаганды и агитации Ханты-Мансийского окружного комитета КПСС. Там и вступил на стезю выразителя интересов направляющей силы общества, сразу после завершения учебы на историческом факультете Ленинградского пединститута имени А. И. Герцена, после выпуска ни дня не проработав в школе, принятый инстуктором в окружком. Здесь прошел путь к зрелости и мудрости. Хантымансийщина его родимые места и, естественно, потому его живительный воздух современности, конкретика социалистического мира.

 Вид Павлин Памфилович имел несколько суровый и брюзгливый. И начало беседы с ним не предвещало душевной расположенности хозяина кабинета к прибывшему.

- Вы коммунист? – задал он первый вопрос.

- Наполовину, - ответил Павел Афанасьевич.

- Как это прикажете понимать?

- Исключен первичной парторганизаций.

- За что?

- За то, что осмелился встать на здравые позиции по отношению к заворовавшемуся начальнику Центральной нормативно-исследовательской станции по сторительству нефтепроводов ( ЦНИССТРОЙНЕФТИ ), где работал. 

- Аппеляцию подавали?

- Конечно же, я обжаловал это решение. Надеюсь, что при отсутствии беспрецедентного давления и откровенного хамства со стороны того моего шефа при рассмотрении обстоятельств этого персонального дела партийная комиссия райкома восстановит меня в КПСС.

- А если не восстановит?

- Тогда пополню ряды так называемых “беспартийных коммунистов”.

- Хлесткий вы парень, как видно. Только, может быть, извините, мозгов нет?.. А за что же все-таки вас так покарали?

- Меня обвинили бог весть в чем. Все повернули шиворот-навыворот. После этого случая порой кажется, что Москва – сумасшедший город, в котором, когда требуют темные силы, не верят слову даже друга и учителя о человеке. Никаких особых проступков вроде не имел, но после моего критического выступления в адрес руководителя учреждения на партсобрании, кстати, в соответствии с обязывающим это делать Уставом КПСС, вдруг чуть ли не полным безобразием оказалась вся моя прошедшая жизнь. Такие утверждения смехотворны.

- А где вы родились и в какой семье, чем раньше занимались?

- Появился на свет в лесной деревушке Центральной Руси, примерно в пятистах километрах от Белокаменной. Пережил с односельчанами многомесячную оккупацию и послевоенную разруху. Отец пал на фронте, четверых детей поднимала мать. В отчем краю закончил семилетнюю школу с Похвальной грамотой, затем в Москве – автомобильный техникум и историко-филологический факультет Государственного пединститута. Три года служил в ГДР механиком-водителем танков группы войск Советской Армии. Работал учителем, директором школы – на селе и в городе, в дневной и вечерней школе, а также заведующим отделом районной газеты. На последнем месте труда пропагандировал передовой опыт на нефтяных стройках, писал плакаты и листовки, участвовал в подготовке и издании сборников Единых норм и расценок. В связи с такой деятельностью вдоль и поперек исколесил Союз, в том числе и Тюменскую область. Совсем недавно целый месяц в составе группы специалистов Министерств нефтяной и газовой промышлености, по просьбе ЦК ВЛКСМ, участвовал в мероприятиях по оказанию помощи комсомолько-молодежным трестам. Читал лекции в Сургуте. Написал плакат «Надым зовет молодых», который рассылали в воинские части для привлечения демобилизующихся ребят на эту важнейшую стройку. Там я изложил, что она из себя представляет, в каких условиях и на каких условиях придется жить и работать тем, кто надумает связать свою судьбу с Ямало-Ненецкой тундрой.

- А в партию когда вступили?

- Кандидатом стал еще во время службы в армии.

- Раньше имели партийные взыскания?

- Нет, не имел.

 В этом месте разговора в кабинет Чаянова вошел молодой энергичный мужчина по виду лет тридцати, как оказалось, председатель Комитета народного контроля Вячеслав Арсеньевич Уханов. Поздоровался. На лице его была написана какая-то озабоченность. Павлин Памфилович представил Уханова и Котова друг другу.

- Вячеслав Арсеньевич, - произнес он, обратясь к главному народному контролеру, - вы подыскиваете внештатного заведующего орготделом. Вот рекомендую новичка, пусть это будет для него общественным поручением, которое ему все равно как коммунисту надо иметь. Да и срочная необходимость есть в этом, как сейчас выяснилось при нашей с ним беседе. Я попозже расскажу о сложившейся у москвича ситуации, с которой нам так или иначе в недалеком будущем придется знакомиться основательнее. – И спросил у Котова: - Какие нагрузки имели от парторганизаций, в которых состояли на учете?

- Да за более чем десятилетний период самые разнообразные: возглавлял избирательную комиссию при выборах в местные Советы, партийную организацию в школе рабочей молодежи, литературное объединение учащихся и студентов «Юность» при Центральном Доме учителя, вел семинар в системе политпросвещения, выполнял множество отдельных поручений.

- Невольно хочется верить, что справитесь и с работой внештатного заведующего организационным отделом нашего комитета НК, - заявил второй секретарь. – Думаю, если Вячеслав Арсеньевич не возражает, то он сейчас и введет вас в курс дел, определит ваши ближайшие конкретные действия. А затем не забудьте зайти в сектор учета к Марии Ипатьевне Воскобойниковой, она запросит ваши партийные документы.

 - Я, Павлин Памфилович, собственно с тем как раз к вам и шел, - сказал Уханов, - помня нашу договоренность посоветоваться в этом плане. Что ж, будем считать, что моя сегодняшняя неотложная проблема решена. Пойдемте, товарищ Котов, ко мне, чтобы окончательно со всем определиться.

 В своем кабинете он рассказал будущему активисту комитета о правах и обязанностях «заворга», общем состоянии дел, ближайших мероприятих дозорных. Поручил ему «как человеку пишущему» вести ежемесячную страницу «Народ контролирует» в районной газете «Путь Октября» и попросил срочно, «прямо сейчас же», съездить в Комсомольский, чтобы разобраться в гонениях администрации строительно-монтажного управления газовиков на председателя группы народного контроля.