Обитель монстров

Рыжая тоже осеклась и бесшумно скользнула в темноту. Своей дорогой.

– Ладно, – успокаивал он себя, – ладно – завтра весь город и округа будут знать, что ночью Помощника носило к Старику Куоккенену, тут Рыжую провести не удалось, но до утра у меня руки все еще свободны... И осторожность забывать ни к чему.

Вот "Сарыч" – это другое... Нас, думаю, не засек. Он на посадку шел. Где-то здесь, в низине замаскировали... Точнее маскируют еще. Как бы не напороться на кого... "Сарыч" – это или Раймонд де Рэ, либо, не к ночи будь помянут, Черный Рыцарь Мо... Так что верно я делаю, что не напрямую к Старине Кваку прусь...

Последние полторы сотни метров до обиталища Болотного Старца он прополз как умел ползать с детства – быстро и бесшумно. И опять-таки не ошибся – уже совсем поблизости от входа в грот он сначала почувствовал, угадал в темноте, а потом и действительно разглядел угловатую фигуру оруженосца и темные силуэты двух коней почти неразличимые в тени древней рощи. На мгновение его мысли спутались. Не могло же все это хозяйство прибыть сюда на сравнительно легком "Сарыче"? Значит – ждали здесь. Подтянулись с Большой Круговой и ждали хозяина. Хозяин же соизволили прибыть по воздуху... Только какого же черта боевой конь? На нем на парад да с торжественными визитами выезжают господа бароны... Провокация что-ли какая-то? И старина Квак – каков, однако!

Навыки партизанской войны, однако, делали свое дело – Ларри бесшумно, короткими перебежками продвинулся метров на пятьсот в сторону Круговой, затем выбрался на щебенку шоссе и, отойдя еще шагов на триста, уже не скрываясь, стал ждать. Тесак и импульсный бластер он привел в готовность еще загодя.

Ожидание длилось не слишком долго. Луны еще не взошли, а вход в грот осветился, пропустил темную фигуру и погас. Затем по дороге застучали копыта. Ларри зажег фонарь и вышел навстречу всадникам. Оруженосец принял боевую готовность, но хозяин остановил его движением руки. Теперь Ларри окончательно узнал Магистра Четвертого Карательного – Раймонда де Рэ. Подняв до уровня глаз светящийся опознавательный жетон, Помощник Шерифа обратился к встречному, игнорируя его высокий титул:

– Приятнейшей ночи, господа. Не изволит ли господин Рэ просветить нас, какая неотложная необходимость привела его на суверенную территорию Приисков в период действия комендантского часа?

Про себя он отметил, что выдерживать твердый тон в отношении двух до зубов вооруженных противников ему гораздо легче, чем в разговоре с непутевой Ребеккой.

– Не думает ли господин Помощник Шерифа, что сиятельный Раймонд де Рэ собирается отвечать на такие вопросы, да еще и таким тоном заданные, любому местному придурку? – хриплым басом ответил за своего хозяина оруженосец. – Вот с Робином, шерифом здешним господин Магистр еще парой слов перекинулись бы – колоритная, как-никак, личность... Но, говорят, его Господь вразумил и он на-днях взял ноги, как говорится, в руки... А вы, молодой человек, судя по вашему тону, уже на его место собрались? Не слишком ли торопитесь? Не тонка ли для этого ваша кишка?

Роли у участников этого небольшого представления были четко распределены. Оруженосец сыпал оскорблениями, его хозяин чутко и незаметно оценивал обстановку – по логике вещей, где-то в кустах должна была дислоцироваться рота Общинной Гвардии – а Ларри всем своим видом старался подтвердить, что именно так оно и есть.

– Не к тебе обращаюсь, засранец!.. – начал он формулировать единственно возможный в предполагаемой ситуации, достаточно вежливый ответ, но, Магистр неожиданно положил конец словесной конфронтации.

– Собственно, – произнес он резким, ломающимся голосом, – мы не собираемся делать никакого секрета из своих... передвижений по здешней мерзкой пустоши...

Видимо Магистр не разубедился в своих подозрениях относительно возможной засады. К тому же (или будь я проклят, если это мне померещилось – подумал Ларри) не более, чем в десятке метров от них, в сельве кто-то с трудом подавил судорожное чихание... Это окончательно придало разговору сугубо цивильный характер.

– С вашего позволения, – тон Магистра сдвинулся в иронически-вежливый регистр, – мы воспользовались этой, с позволения сказать, дорогой, так как торопимся приветствовать светлейшего Губерта фон Адриана в Лесной Резиденции... (Ясно хоть зачем парадная лошадка – с облегчением свел концы с концами Ларри) Надеюсь, что дальнейшие объяснения...

– По-вашему, самое время для таких приветов – это вот так – посреди ночи? В Замке наша дежурная прислуга, и ей по ночам спать хочется... Следующий раз вашему Наместнику, вообще, приспичит...

– Светлейшему Губерту фон Адриану, возможно, с раннего утра придется углубиться в проблемы, связанные с отсутствием на Приисках каких бы то ни было властей и порядка в тот момент, когда...

Слова Магистра были оскорбительной наглостью, и Ларри поспешил прервать разговор:

– Следуйте своим путем, господин Рэ. А НАМЕСТНИКУ своему передайте, что он может не утруждать себя заботами о делах Общины. Если надо будет – к нему обратятся. Пока – совсем не надо.

Ларри хорошо понимал, почему Магистр ни разу не поименовал фон Адриана Наместником – вопрос о престолонаследии Белого Князя не был решен до конца в среде аристократов Парагеи. И Владетель Гремланда выступал в роли предводителя аристократов лишь по праву своего меча. Именно поэтому Помощник Шерифа подчеркнуто почтительно назвал его именно Наместником, хотя никакие титулы официально не признавались Общиной.

– Благодарю за разрешение! – ядовито бросил де Рэ, резко без особой надобности вздыбил и развернул коня и почти мгновенно исчез, сопровождаемый своим оруженосцем, в направлении Круговой. Помощника Шерифа обдало гравием пополам с осенней грязью и все стихло.

Отплевываясь, утирая физиономию и делая вид, что жилище Болотного Старца совершенно не интересует его, Ларри не торопясь двинулся вглубь Заброшенной Слободы. Пройдя шагов двести до того места, где сельва сходя на нет становилась Пустошью, он остановился, откашлялся и, не снимая руки с бластера – результат мог быть совсем неожиданным, негромко окрикнул:

– Ну, ты – выходи!

Рыжая Ребекка нехотя вышла из зарослей и поправила неразличимую во

мраке прическу. Вид она имела несколько смущенный, но и, вопреки этому, достаточно невозмутимый.

– Зачем шла за мной? – твердым на этот раз голосом спросил Ларри.

– Затем, что страшно ночью на Пустоши! Мужчины так не поступают -

отвалил по своим делам, а я здесь хоть пропади... А так хоть закричать можно, если что...

Ларри отметил, что котомки у Рыжей уже не было. – А ты, случаем не работаешь на кого, а? – страшным голосом спросил он. – Что-то больно любопытной стала... Ответом было молчание. Надо полагать, презрительное – но кто разберет во мраке? – Ладно. Из Слободы уж сама выберешься куда там тебе нужно... Только запомни – если весь завтрашний день и послезавтра до полудня не продержишь язык за зубами про наши тут дела, вылетишь из Общины как пробка из бутылки. Натравлю на тебя старого Ханнеса и его хрычей – тогда узнаешь...

– Подумаешь, секреты... Будто мне не о чем больше язык почесать...

– И еще – я настроен так, что если кто за мной по зарослям или как

еще пойдет, так это будешь не ты. Поэтому, если что засекаю – а тебя-то я, считай с самого начала засек (приходилось кривить душой) – то стреляю без предупреждения! И будет очень жаль...

Презрительно фыркнув, Рыжая отступила в заросли, и только ее и видели.

Попетляв немного по Слободе и убедившись, что слежку, даже если таковая и есть, ему все равно не обнаружить, Ларри снова ползком достиг входа в грот. Крикнул условленным птичьим криком и вышел на освещенную из приоткрывшейся двери площадку – пред очи старика Куоккененна.

– Ты, я гляжу, и вовсе сигналить разучился, – недовольно бросил тот, не проявляя признаков особого гостеприимства.