Охота на президента

Грек разочарованно вздохнул. Заметив, как сразу капитан загрустил, Федор сказал успокаивающе:

– Ничего, пусть твоя Анютка хоть ночку без тебя отдохнет. А то ты ее, поди, замучил.

– Федор, я погиб, – захныкал Грек. – Ты не представляешь, какой скандал будет теперь у меня дома. Я должен ей немедленно позвонить, – с этими словами усатый капитан вышел в коридор.

Людмила Калугина была не против того, что эту ночь сыщики проведут в ее квартире. Оставаться одной, ей не очень-то хотелось.

– Сегодня мы побудем с вами, а завтра, что-нибудь придумаем, – пообещал Федор Туманов. Сначала он позвонил по сотовому телефону домой, заранее ожидая, какой будет на его отсутствие реакция Даши. Как и ожидал, реакция оказалась самой отрицательной. Любимая жена в довольно категоричной форме заявила своему майору, что если для него работа дороже чем она с сыном, то он может вообще не возвращаться домой и сидеть на своей работе как полоумный и днями и ночами.

– Другого, второго такого дурака, я еще не встречала, – сказала Даша и положила трубку.

Федор даже не успел ответить ей, как он безумно любит ее и Алешку.

Следующим звонком с мобильника майора, был звонок Ваняшину. Узнав, что старший лейтенант все еще возится с лифтершей, Туманов сказал, что они с Греком останутся в квартире у Калугиной на ночь, а ему, Ваняшину, велел находиться в своей машине, для чего ее надо поставить так, чтобы видеть всех входящих в подъезд и выходящих.

Для этого старший лейтенант решил поставить свою «девятку» напротив, возле одного из подъездов соседней многоэтажки.

Глава 5

Неожиданный звонок телефона вызвал у хозяйки квартиры нешуточное волнение. А Федор Туманов пожалел, что сразу не решил вопрос о том, чтобы поставить телефон Калугиной на прослушку. Сейчас бы это пригодилось.

Видя, что телефон не умолкает, а женщина как будто и не собирается подходить и снимать трубку, Федор едва ли не силком подвел ее к аппарату.

– Я не хочу, – заупрямилась Людмила Калугина. – Я боюсь, в конце концов.

Федор посмотрел ей в глаза. В них был страх, преодолеть который не хватало сил. И майор как можно спокойней произнес:

– Вы поймите, ни я, ни капитан Грек не можем снять трубку. Это должны сделать только вы. И не бойтесь, мы рядом. С вами ничего не случится.

– Хорошо, – немного успокоившись, ответила женщина и, протянув дрожащую руку к аппарату, все-таки сняла трубку. Поднесла ее к уху и проговорила:

– Алло. Я слушаю? Ну говорите же? Кого вам? Сан Саныча? Какого? Извините, но вы, наверное, ошиблись номером. – Она уже хотела положить трубку, но Грек вскочил с кресла.

– Это меня. Анютка моя.

Федору хотелось плюнуть с досады. Неужели Грек не понимает, что тот, кто убил Калугина и потом побывал в его квартире, запросто могли и установить свою прослушку этого домашнего телефона. И тогда получится так, что ночью сюда никто не придет.

– Ты – идиот, Грек, – сказал Туманов усатому капитану, после того он переговорил со своей подругой.

– Наверное, да, – грустно согласился Грек.

Федор даже удивился такому сдержанному восприятию. Обычно Грек неохотно примеряет на себя подобные ярлыки.

– Анютка мне сейчас сказала тоже самое. Представляю, какой скандал теперь меня ожидает дома, – с тоской заключил Грек.

Федор посмотрел на погрустневшего приятеля капитана.

– Она решила, что у нас тут гулянка. Давай спрашивать, что за женщина сняла трубку. Приревновала видать, – вздохнул Грек.

– Ничего. Ревность только усиливает чувства, – решила Людмила Калугина поддержать приунывшего Грека.

Когда телефон зазвенел опять, Грек вскочил с кресла, бросился к столу, на котором стоял аппарат. Он уже хотел поднять трубку, но Федор Туманов резко схватил его за руку.

– Это Анютка, – сказал Грек довольно сердито. Вмешивается майор, а зря. Может, у него сейчас семейная жизнь рушится.

– А вот мы сейчас проверим, Анютка это или кто-то другой, – сказал Туманов и подал трубку Людмиле Калугиной.

– На ее вопросительное восклицание по поводу того, кто звонит, из трубки слышалось недолгое молчание, показавшееся операм, да и самой Людмиле Калугиной невыносимо томительным. Потом послышались частые гудки.

Федор достал из кармана пачку сигарет. И как Грек, не спросив разрешения у Калугиной, закурил. Хотелось как-то унять невроз. Впрочем, сама Людмила была в таком состоянии, что на эту бесцеремонность майора даже не обратила внимания. Закурила тоже.

– Это он. Это тот человек. Я чувствую. Он стоял. Он дышал в трубку. Я слышала его дыхание, – воскликнула она, не в силах сдерживать себя.

Федор посмотрел на погрустневшего Грека. Ну и компания у них подобралась. Один, сидит, приуныл, чуть не хнычет. Другая наоборот, орать готова во всю глотку. Как бы с ними перебор не вышел.

– Успокойтесь, – как можно спокойней сказал он Калугиной. – Пока все идет нормально. Вы не переживайте. Нас с Греком двое. И у каждого по пистолету. На улице дежурит еще один наш сотрудник. В случаи чего он придет нам на помощь. Только успокойтесь, – сказал Федор и толкнул молчавшего Грека. – Кстати, тебя это тоже касается, капитан.

– Да я чего. Я спокоен, – ответил Грек. – Я о другом сейчас. А что если мы с тобой вот тут сидим, а он возьмет и не придет.

Федор отрицательно покачал головой.

– Нет, Грек. Он обязательно придет. Но даже, если не придет, – весело взглянул Туманов на Людмилу Калугину, – провести ночь в квартире такой женщины, это ли не удовольствие.

– Шутите, – мрачно заметила на шутку майора сама Людмила.

Грек вздохнул.

– Да. Будет мне завтра удовольствие, когда домой заявлюсь, – угрюмо сказал он, мучаясь догадками, кому из них достанется диван в комнате, а кому придется всю ночь куковать в тесной ванне. Майор сказал, что кому-то из них надо находиться рядом с дверью, и когда тот человек войдет в комнату, отрезать ему отступление назад.

Грек уже был готов смириться с мыслью, что отрезать путь к возможному отступлению непрошеному гостю придется не кому-то, а именно ему. А майор, как белый человек, расположится на диванчике, рядом со спальней длинноногой жопастой Людочки.

Но Туманов распорядился иначе.

– Я буду в ванной, – сказал он Греку. – А ты можешь занять диван в большой комнате. Только смотри, не проспи.

– Николаич, да ты что? Чтобы я проспал, – принялся Грек заверять Туманова. Но уже через часа два с небольшим из комнаты, где расположился Грек, послышался такой богатырский храп, что Федор откровенно забеспокоился, не слышно ли его с лестничной площадки.

Выйдя из темной ванны в коридор, Туманов негромко произнес:

– Грек.

Усатый капитан заворочался на диване и сонно отозвался из темноты:

– Я не сплю, Николаич. – Он крепился полчаса или чуть больше, а потом храп повторился и уже с такой силой, что майор не выдержал.

– Вот, паразит, – тихо произнес Федор, чувствуя, что и у него веки начинают слипаться. Ночь, есть ночь. К тому же день был суматошный. И в чем-то сейчас он даже завидовал Греку. Наверняка, усач наплюнул на предупреждение майора и развалился на диване, а высокому Федору даже сидеть было тесно в маленькой ванной комнате.

Майор сел на стоящую у стены стиральную машинку и едва мог вытянуть в таком положении затекавшие ноги. Но лучше уж он тут будет, чем Грек. Уж этот бы нашел способ поудобней разместиться и в ванне, и обязательно бы задрых. Не смог бы устоять перед сном.

А Федор терпел. Сейчас бы закурить, хотя бы несколько затяжек, точняк бы стало легче. А так, чтобы устоять перед соблазном и не уснуть, майор время от времени открывал кран и холодной водой умывал лицо. На какое-то время это помогало. Сон уходил. Но потом все повторялось. Неимоверно отяжелевшие веки сами собой закрывались и чтобы не дать себе уснуть, рука опять тянулась к крану.

Примерно в половине четвертого ночи Федор услышал как из замочной скважины вдруг сам собой выпал ключ. На ночь, Людмила всегда оставляла его в замке. Оставила и на этот раз, но ключ почему-то не удержался и упал на пол в прихожей.