Страница 21 из 103
– Он и расскажет, – уверил его комиссар, – обязательно расскажет, как только я доберусь до стервеца. Только вот кто бы мне сказал где и с каким фонарем искать дурня?
– А его и искать нечего! – пожал плечами Янек. – Спит он у меня на веранде. И пускай спит – пока не проветрится как следует...
Не говоря ни слова, Роше встал и быстрым шагом прошел в направлении, указанном ему кивком пана Белецки. Ким не замедлил последовать за ним. С легкой задержкой их примеру последовал охваченный недоумением хозяин дома.
«Виновник торжества» – светловолосый и молоденький парень, одетый словно на сельскую свадьбу – пожизненная униформа министерского люда
– спал глубоким, но, похоже, не слишком спокойным сном, раскинувшись на скамье, служащей в иное время для отдохновенного созерцания коллекции кактусов пана Белецки.
Шум открывшейся двери заставил его скорчиться на своем ложе и, не покидая объятий сна, тоненько заскулить, словно умоляя кого-то о спасении жизни. Вместе с этой отчаянной мольбой паренек испускал из уст еще и основательный аромат перегара сливовицы. Роше энергично потряс его за плечо, и Леон Файоль, с трудом продирая глаза, перешел в положение «сидя».
– Зачем вы напоили парня? – гневно осведомился Роше у пана Белецки.
И тут же безнадежно махнул рукой.
– Я, кажется, представляю, как это у вас получилось... – комиссар присел на скамью, препятствуя попыткам юного Леона вновь занять горизонтальное положение. – Вы убедились, что парень жив и здоров – только сильно напуган...
– Парня бил мандраж, – с достоинством пояснил Белецки.
– И вы предложили ему пропустить по рюмочке в ближайшем «бистро».
– В конце-концов «бистро» французы для того и выдумали... – задумчиво заметил Янек.
– Но слово-то это почему-то русское, – досадливо парировал Роше. – Это чисто ваш – славянский бизнес – спаивать молодежь. Так вот – лекарство помогло плохо, вы повторили, парня развезло...
– Д-дядя Жан... – проявил первые признаки удивления окружающим юный Леон.
– Сварю-ка я для него кофе... – рассудительно решил Янек. – Так бы и сказали, что это – ваш родственник... А то я с перепугу уж решил, что парень и впрямь натворил чего...
Он направился на кухню. Не вовремя случившийся под ногами двортерьер придушенно взлаял и Леон вскочил, словно узрев привидение. Киму до сих пор не случалось видеть, чтобы волосы у человека вставали дыбом вот этак – как наэлектризованные.
– Да у тебя рожа – белее мела, – констатировал Роше. – Успокойся и присядь... Не дай бог, такое чучело и впрямь сочтут за моего троюродного племянника...
– Т-там... – выдавил из себя Леон, протягивая плохо слушающуюся его руку в сторону двери. – Т-там ЭТО...
– Нет, – успокоил его комиссар. – Там обычная дворняга. Обычная, понимаешь? А не та псина, что довела тебя до икоты.
– Да? – засомневался Леон. Хмель из него выветрился моментально.
– Вот ты бы нам и рассказал, – вкрадчиво продолжил дядя Жан, – что там у тебя вышло – в номере шестьдесят восьмом...
– П-понимаете... Я уже пока только вез ее – псину эту – в этом... в фургончике, обратил внимание, что как-то не так с ней что-то обстоит... Ну, когда стали запирать ее в клетке этой... Нормальная собака, она как себя в таких случаях держит? Она – если не спятила, конечно, ну там огрызается или в угол забьется... А эта...
Некоторое время Леон подбирал слова.
– А эта... зверюга даже и не подумала волноваться. Стоит себе так, независимо и смотрит как служащий замочек ключиком запирает... Будто удивляется нашей глупости. Или...
– Кстати, о ключе... – перебил его Ким.
– У меня ключ, у меня, – чуть испуганно захлопал по карманам Леон. – Вот он – облегченно вздохнув, он протянул блестящий ключик комиссару.
Тот принялся рассматривать его, словно предмет антиквариата.
– И потом... – продолжал, чуть заикаясь, Леон. – Уже в дороге... Я, понимаете, сел не к водителю в кабину, а в фургончик – чтобы со зверем чего не вышло... Как-никак – дорогая тварь, по всему видно. И не здешняя к тому же... Ну и там – началась... Чертовщина какая-то...
Он смолк и ссутулился.
– Ты уж поточнее давай, «племянничек», – подтолкнул ход разговора Роше.
– Ну, понимаете... – Леон пожал плечами, постаравшись придать этому жесту максимум выразительности. – Пока на нее – на собаку в клетке – прямо смотришь, все, вроде, в порядке. А отвернешься чуть – и нет ее. Пустую клетку везу, вроде... А снова прямо посмотришь – да нет, вот она... Собака... Сидит на месте и только смотрит на тебя...
Пристально так... И, вроде, завывает как бы – тихо так, про себя...
Он передернул плечами.
– И потом... Другие странности... В общем, еще в пути мне не по себе как то стало...
– Какие еще – «другие странности»? – поинтересовался комиссар, внимательно приглядываясь к подопечному.
– Знаете... – Леон замялся. – Мне трудно, как-то объяснить... Ну, с часами там как-то странно получилось и еще...
– Ладно, потом расскажешь, – Роше извлек и стал задумчиво разглядывать свою носогрейку. – Когда сможешь м-м... сформулировать.
А сейчас – к делу. Как пес попал на волю?
– Ну, значит, мы его довезли чин-чином, и водитель помог мне клетку эту в номер доставить... Притом, хозяин багажа еще не приехал. Не знаю почему. Они почти на десять минут раньше нас тронулись... Ну и портье или как там его меня попросил подождать в номере: чтобы зверя с рук на руки передать владельцу и чтобы этот владелец в квитанции расписался. И еще клетку надо было назад в Космотерминал отправить... Одним словом, оставили они меня с этой тварью наедине. В пустом номере...
Последовала длительная пауза.
– Хозяин теперь подаст на меня в суд? – с ноткой надежды на то, что все ж таки пронесет осведомился Леон.
Вид у него стал вконец несчастным.
– Видно будет, – строго отрезал комиссар. – Рассказывай все-таки как это получилось...
– А дальше – опять эта мура началась... – Леон тяжело вздохнул. – Пес этот по клетке ходить начал – ловко так... Она же ведь очень тесная для него – клетка эта... И поскуливает при том этак – тихо-тихо. И подвывает – вроде как поет... Я подальше отошел – номер разглядываю... Дорогой такой номер – прямо квартира целая... И обставлен роскошно... А хозяина все нет... Ну а потом – подошел посмотреть – как там собака, в порядке ли? И... И мне снова показалось, что клетка-то – пустая... Ну, я внимательно, напрямую смотрю – все равно, пустая! Ну и я с перепугу ее полез открывать...
Мол, может... Сам не пойму, зачем я это сделал – наваждение какое-то...
– Ты до этого не пил, мальчик мой? – для порядка осведомился Роше...
– Да нет, что вы, дядя Жан!!! Святым распятием клянусь!...
– Продолжай, мальчик, продолжай, – успокоительно прогудел комиссар.
– А дальше – что? – собравшись с силами, продолжил Леон. – Дальше – как только я дверцу отворил – она как ломанула – псина эта – как ломанула!...
– Значит, собака все-таки была в клетке? – попытался внести в обсуждаемый вопрос ясность Ким.
– Получается, что – да... – Леон совсем скис. – Получается, что глюк у меня вышел... Ну я тогда здорово испугался и – прямо в двери и... и не помню, как меня в коридор вынесло... А пес этот – ну прямо по головам, по головам и, значит...
Все помолчали немного.
Вошел Янек с подносом, на котором в основательных, толстой керамики чашках дымился кофе – на всех. Явно контрабандный. Роше выпил свою порцию залпом – сосредоточенно глядя перед собой.
– Вот что, Лео, – твердо сказал он. – О деле этом – не болтай. Или ты хочешь, чтобы тебя свезли в психушку?
– Я не буду никому ничего говорить, дядя Жан! – горячо заверил Лео комиссара.
Должно быть авторитет комиссара среди родни – даже отдаленной – был непререкаем.
– А вот к доктору ты сегодня же сходишь, – комиссар вытянул из кармана плаща потертый кожаный блокнот и принялся, близоруко щурясь, крапать в нем записку. – К доценту Чертоватых – это у нас, на Козырной, по этой вот записке, третий этаж. Ему можешь рассказать все как на духу. И никому больше. Он с тобой прокрутит пару тестов и может и скажет мне что-нибудь умное... А с вас, пан Белецки, я беру официальную расписку о неразглашении – дайте ему бланк, господин Яснов. И не таскайте больше мальчиков в питейные заведения, иначе я лично заинтересуюсь вашими наклонностями...