Ликвидация последствий

Не так много времени оставалось ему. Он выгреб тайники, торопливо уложил рюкзак и собрал из замаскированных в багаже блоков передатчик.

Еще какое-то время ушло на то, чтобы составить послание и запрограммировать аппарат. Теперь надо было забраться как можно выше. И, наверное, еще хорошенько помолиться.

Грамэри уже не таился. Теперь он уже в открытую давал ему знать, кто здесь хозяин. Лифты, транспортеры, телефоны и терминалы жили своей жизнью. Странные следы пролегли по снегу двора. И кто-то шел следом за Майклом, отставая от него каждый раз на один поворот.

Он поднялся по внешней железной лестнице на антенную площадку четвертого сектора, растянул и сориентировал внешнюю антенну своего передатчика, запустил программу. Пришлось довольно долго ждать, пока там, за серо-стальным пологом облаков в небо вскарабкается походящий спутник... Ответ он получил почти мгновенно после того, как передатчик выстрелил в небо сжатую до миллисекундной длительности шифровку. Он опустился перед передатчиком на колени, чтобы демонтировать громоздкую внешнюю антенну и перевести аппарат в режим маяка. Он еще не закончил это дело, когда его окликнули.

Прежде чем обернуться, он измерил взглядом расстояние до прислоненного к стальной решетке ограждения карабина. Впрочем, заряжен он был все равно не тем, чем надо. Грамэри не догадалось снабдить свою наспех нанятую группу ликвидации патронами с серебряными пулями...

– Не пугайтесь, Майкл, – сказал призрак. – Я не из ТЕХ – с тринадцатого...

– А от кого, доктор Гернетт? Или вы совсем сами по себе?.. Извините за балаган, но бояться мне просто надоело... – Майкл все-таки взял оружие и, не торопясь, но не спуская глаз с пробитой пулями, сутулой фигуры, в какой-то неуловимо странной позе громоздившейся на площадке подъемника, подошел ближе.

– Как ты знаешь, в деле есть еще одна заинтересованная сторона... На Грамэри ее окрестили Космическим Сообществом. У них тоже были здесь свои... куклы. Как изволите видеть. Не могли же они оставить этот... процесс без контроля.

– Так вы... Кто?

– Самое странное и самое страшное Майкл, это то, что я еще и человек, рожденный женщиной, матерью... По крайней мере, знаю себя таким... И когда и как ЭТО вошло в меня – не знаю. Во всяком случае, задолго до того, как моя дорожка привела меня на Грамэри. Это началось давно. И постепенно набирало силу. И вывело меня на Проект как... боеголовку с радионаведением. Нас там несколько сошлось... таких. А тогда, когда уже дело пошло уже, можно сказать, в открытую... Это далеко не случайность – что те не прорвались. Это и было нашей основной работой – быть заслоном. И обеспечить тихий конец вторжения. Ты, ведь, наверное, хорошо понял, что это было именно ВТОРЖЕНИЕМ? Его начали гасить почти одновременно с тем, когда оно началось... Десятки лет назад... Но Сообщество довольно плохо разбиралось в нас – в людях... И все пришло вот к чему... К ЛИКВИДАЦИИ ПОСЛЕДСТВИЙ...

– Постой, – тоже как-то незаметно перешел на ты Майкл. – Ты сказал, что... Ты сказал в нас... Так все-таки... Ты – кто?

– Кукла – я же сказал... Меня, знаешь ли, не посвятили в детали технологии... Может быть мы – те несколько, что сошлись на Грамэри – биороботы, которым в память вложены хорошо проработанные версии их детства, молодости... Но, скорее всего, нет никаких версий – я уже сказал – хозяева не слишком хорошо понимают, что такое ЧЕЛОВЕК – нет... Скорее всего, просто, в какой-то момент, каждый из нас подвергся обработке... Скорее всего, в детстве... Не знаю как... Во всяком случае, думаю, что они использовали готовый материал... Иначе... Если бы они в состоянии были осмыслить жизнь людей... Не было бы стольких просчетов...

– Например – нашего разговора? Ведь такое – думаю, не запланировано в... мероприятиях Сообщества – выкладывать все случайному ... участнику операции?

– Да нет... Не запланировано... Теперь – вообще никаких планов уже не осталось... У НИХ – ТАМ сейчас довольно большие затруднения с тем, чтобы принять хоть какое-то решение. В связи с тем, что здесь у нас вышло... Я пришел... просто предупредить тебя. Ты для хозяев сейчас – слишком интересный объект... Для моих хозяев. Практически, очень немногие на планете обладают сегодня такой разной информацией по Грамэри... И, главное, информацией С ТОЙ, С ВАШЕЙ СТОРОНЫ...

Пауза...

– Считайте, что я не понял, о чем мы говорим, доктор...

– Ладно... Будь осторожен, хотел я сказать... Ты под колпаком у такой силы... По сравнению с ней, даже ведомство полковника Поляновски... покойного... на что уж могущественно, а все равно, думаю, не сможет тягаться...

– Спасибо... Что же посоветуешь? Молитвы творить или завещание писать?

– Будь готов... Знаком тебе такой девиз?.. Больше посоветовать ничего не могу. Еще я хотел только попрощаться... Ты, ведь, пожалуй – последний из людей, которых мне пришлось на своем веку увидеть... Дальнейшее... – молчание.

– Так ты все-таки не навсегда воскрес? – Майкл с каким-то жестоким детским любопытством кивнул на изуродованный пулями корпус собеседника. – Это... насколько?

– Неважно. Просто я принимаю Холокост на себя. А тебя, как я понимаю, – Марк кивнул на черную коробочку передатчика, – ждут...

– Я... не очень понимаю... Почему?.. Почему ты...

– Я долго думал, что служу некоему Богу. А те... Объект был обиталищем Дьявола... Но когда слишком долго имеешь дело с такими вещами – начинаешь понимать, что в этой игре есть только два игрока, интересы которых никакого отношения к нам, грешным, не имеют... Одного пришлось назвать Дьяволом. Значит другому выпало – Бог. Но кроме нас – самих человечков, о наших, людских делах заботиться некому. А быть инструментом в чужой, нечеловеческой длани – уж и вовсе незачем... Это сложно объяснить... Но – может быть, и не нужно, вовсе... Это просто мой бунт, если хочешь... Я тогда еще – до того, как рвануло – многое сделал, чтобы игра развалилась, а сейчас – выхожу из игры совсем...

Странное чувство посетило Майкла – будто он вот-вот поймет эту самоубийственную логику воскресшего из мертвых. Оно пахло снегом и порохом Афгана, это чувство...

– Что у вас тут вышло без меня? – спросил он. – И потом, это... Это ты изменил код самоуничтожения в последний... миг?

– Думаю, это – тринадцатый защищается... Здесь еще будет жарко, прежде, чем Холокост состоится... Мне такое действие просто... запрещено. А вот Войцех накуролесил... Мне не удалось остановить его... Вышло у нас побоище при холодильных камерах... Ладно. Все это уже не в счет.

– Когда же ты догадался, что... Про все это – с тобой?..

– Смешно говорить, – поморщился Марк ИЛИ ТО, ЧТО БЫЛО МАРКОМ. – Когда догадался? Хорошо, что это ТЕБЯ интересует... Об этом можно написать роман, Майкл. О том, как... как некто, живущий среди людей, начинает догадываться о том, что он – НЕ ЧЕЛОВЕК. Постепенно, по чайной ложке. В разные поры своего детства, юности, в зрелые годы уже. Как неожиданно осознает, что ДРУГИЕ не испытывают и никогда не испытывали того, что испытал и испытывает он.

Что ни у кого из них нет того, кто ВНУТРИ, что они не слышат Голоса, к которому он так привык. Больше, чем к отцу и матери. Вообще не знают что это такое... Что никто, кроме тебя не видит таких... снов. Назовем их так. Что ни у кого в душе не живут Запреты – постыдные и неимоверно странные. Непонятные ни одной живой душе, кроме тебя самого. И еще – это был бы роман о том, как эта нечеловеческая сущность, по мере того, как ты ее постигаешь, все больше овладевает тобой, как ей мало становится того, что она программирует твои симпатии и антипатии, как она начинает уже напрямую вести тебя к своей цели, превращает в робота, марионетку... Некоторое время думаешь, что просто сошел с ума. Но потом получаешь веские доказательства – вроде вот этого, – Марк кивнул на черные дыры в своем свитере. Кровь давно уже не шла, а запеклась черной корой.