Соблазненная его прикосновением

Уже на следующий день он явился с визитом в дом тети Джейн и, к явному удовольствию тети, даже остался на чай, прежде чем попросить Грейс сопутствовать ему на прогулке в Сайон-Хилл. А сорок минут спустя, под прикрытием огромного тутового дерева, она была зацелована до полубессознательного состояния.

Следующим вечером они встретились на тайцах. Через какое-то время Джек предложил сделать перерыв, чтобы освежиться, но Грейс быстро поняла, что он имел в виду отнюдь не стаканы с пуншем. Вместо этого завел ее в уединенный альков, где позволил себе такие изумительные вольности, что она была уже неспособна вернуться к развлечениям.

Потом они ездили в еще одно безлюдное местечко. Остановив двухколесный экипаж в живописной долине, он целовал ее до тех пор, пока Грейс не испугалась, что может потерять сознание от его сдерживаемого желания. Видимо, Джек сам возбудился еще сильнее, поскольку с хриплым, болезненным стоном заставил себя оторваться от нее. Если б не их пребывание на открытом воздухе, подумала Грейс, она могла бы потерять девственность прямо там.

Однако, несмотря на растущее желание, он всегда заканчивал их ласки прежде, чем они могли зайти слишком далеко, и удовлетворял ее, не лишая невинности.

Тетя Джейн была уверена, что у ее поклонника серьезные намерения, и продолжала делать не очень тонкие намеки на то, какие ткани сейчас выбирают для свадебных туалетов и где наиболее высокопоставленные новобрачные проводят свой медовый месяц.

Но Грейс очень сомневалась, что он думает о браке.

Джек Байрон, третий сын герцога, принадлежит к высшим кругам английского общества, куда нет доступа простой мисс Грейс Данверс. Тогда зачем ему на ней жениться? Да, у нее солидное приданое, но он явно жил без материальных, забот и не нуждался в ее деньгах. Что же касается любви... он даже не упоминал об этом, говоря только, как восхищается ею, хочет ее. Это приводило к довольно неутешительному заключению: на самом деле Джек просто хотел сделать ее своей любовницей.

А ведь она мечтает совсем о другом.

Теперь, лежа без сна в постели, Грейс старалась представить, что означает принадлежать ему полностью, спать рядом с ним, испытать кульминацию страсти, которая жгла их как раскаленные добела угли.

Поцелуи и ласки Джека вели к тому, что она получала в его объятиях неописуемое удовольствие, и радость простого общения тоже не сбросишь со счета. А ее сердце? Может ли она безоглядно отдаться ему, зная, что их связь в обозримом будущем закончится? Что он повернется и уйдет, оставив ее еще более одинокой, чем она была сейчас? И хуже того, с разбитым сердцем? От любви к нему.

Последняя мысль заставила ее отбросить дальнейшие размышления. Грейс встала с кровати, чтобы умыться и одеться. Решение она еще успеет принять, а сейчас пусть все идет, зачем заглядывать далеко вперед?

— Принесите мое коричневое платье, — сказала она горничной. — Сегодня утром мы с лордом Джеком собираемся рисовать в парке, и мне бы не хотелось оставить на юбке пятна краски.

Будет ли повторение их поцелуев в лабиринте, она не знала, но все же трепетала от ожидания. Мечтать не запретишь.

Днем они свернули на улицу, которая вела к дому Грейс. Ее рука спокойно покачивалась на его локте.

— Ведите себя прилично, милорд, — прошептала она в ответ на его замечание, — или мне придется вас наказать.

Джек наклонился, касаясь губами ее уха.

— Даже так, дорогая Г рейс? В таком случае я и вовсе стану несносным. Обещаю вам!

Она покраснела, а он не смог удержаться от смеха, видя ее смущение. Потом сжалился над ней и придал лицу более серьезное выражение, борясь с желанием схватить девушку в объятия и поцеловать. Но коснуться ее без надежды закончить акт равносильно игре с огнем, и вряд ли он сможет взять больше прямо сейчас... без того, чтобы не обжечься.

Ждать уже недолго, сказал он себе. Завоевание ее любви было частью сделки, заключенной с отцом Грейс, и он не сомневался, что близок к этому. Скоро она ответит на его чувства, и он тут же попросит ее стать его женой.

Улыбаясь, Джек проводил ее в дом. Слуга забрал у Грейс принадлежности для рисования, пока она снимала шляпу и перчатки.

— Вы останетесь на чай, милорд?

— Сейчас у меня есть кое-какие дела, которым я должен уделить внимание. Но я думаю заехать вечером, чтобы сопроводить вас с тетей в театр, если вы не возражаете.

— Прекрасная мысль. Значит, я увижу вас через несколько часов?

— Можете на это рассчитывать.

— Простите мое вмешательство, мисс, — вдруг заявил дворецкий. — Но я подумал: вам следует знать, что в гостиной ждет посетитель.

— Кто-нибудь из знакомых тети? — спросила Грейс.

— Нет, мисс. Он спрашивал именно вас. Сказал, его имя Кук.

Широкая улыбка осветила ее лицо.

— Мистер Терренс? Почему вы не сообщили мне сразу?

Джек нахмурился. Кто это такой и что его связывает с Грейс? Без всяких объяснений та пробежала через фойе и скрылась за дверями гостиной, откуда донеслись радостные приветствия. Джек последовал за нею и, открыв дверь, увидел девушку в объятиях мужчины, который целовал ее в обе щеки.

Только сила воли удержала его от намерения пересечь комнату и немедленно задушить негодяя. Он замер у входа, скрестив руки на груди.

— Какой приятный сюрприз. Что вы тут делаете? — спросила Грейс гостя, не выпускавшего ее руку. — Вы не упоминали, что собираетесь приехать в Бат.

— У меня были дела в этих краях, и я решил зайти, — ответил проходимец, сующий нос, куда не следует.

— Я рада, что вы здесь. Последнее ваше письмо я получила, но это было как минимум две недели назад.

Вот как? Они ведут переписку?

Пока Джек обдумывал эту информацию, собеседники повернулись, и он в тот же момент узнал светловолосого парня, который провожал Грейс из книжного магазина Хэтчарда.

Она смущенно шагнула вперед.

— Джек милорд, прошу меня извинить, что сразу не представила вас. Лорд Джон Байрон, мистер Терренс Кук. Терренс — мой лондонский издатель.

Ну что ж, по крайней мере, это вносит определенную ясность.

— Милорд, — сказал приятель Грейс, протягивая руку.

Джек взглянул на квадратную ладонь с огрубелыми пальцами.

— Рад познакомиться.

Мужчины обменялись рукопожатием. Его собственное было самоуверенно крепким, у мистера Кука — удивительно слабым и нерешительным.

— Итак, вы печатаете художественные работы Грейс? — спросил Джек. — Она чрезвычайно талантлива.

— Несомненно, — согласился издатель.

— Вам очень с ней повезло. Надеюсь, вы хорошо ей платите?

— Она не в обиде, я полагаю. — Смешок Кука был чуть нервным.

— Похвалы его светлости лестны, но, как вы знаете, я рисую не ради денег. У лорда Джека есть один из моих альбомов, Терренс.

— Вы любитель природы? — отозвался тот.

— Можно и так сказать. Хотя в данном случае — скорее почитатель Грейс.

— Как и все мы. — Во взгляде Кука читался молчаливый вызов.

Грейс засмеялась:

— Прежде чем вы оба вскружите мне голову своими комплиментами, давайте присядем и выпьем чаю, — Она повернулась к Джеку: — О, совсем забыла. Вы говорили, что должны уйти. Что-то неотложное...

Тут он вспомнил, что у него действительно есть чем заняться. Сегодня его ждала игра в карты в мужском клубе, где всегда находились джентльмены, жаждущие расстаться с наличными.

Учитывая его затруднительное положение и долг отцу Грейс, некоторые посоветовали бы ему воздержаться от дальнейшей игры. Но после рокового невезения с Данверсом он потом несколько раз выигрывал приличные суммы и не сомневался, что не сплохует и сегодня, если будет играть осмотрительно и держать ставку в разумных пределах.

Ему очень не хотелось оставлять Грейс наедине с этим парнем. Но, вспомнив, что скоро предстоит внести арендную плату за прекрасный дом, снятый им в Бате, счел за лучшее уйти, как и планировал.

Конечно, если б Джек заметил хоть намек на то, что отношения Грейс с издателем выходят за рамки дружеских, то остался бы, несмотря на более важные обязательства, Кроме того, если бы девушка была влюблена в этого мистера Кука, он бы сразу это понял.