Страница 4 из 60
«Поспать, что ли», — подумал Андрей, чувствуя усталость от пережитого за сегодня. Несмотря на явно обеденное время, голода он не ощущал, да и врач запретил, так что кормить его все равно не будут. Тем не менее, Андрею мешало какое то, похожее на голод ощущение, но чего именно ему не хватает он понять не мог.
Из соседней комнаты послышался скрип открывающейся двери. Раздались голоса:
— А, Катя, хорошо, что зашла, — Андрей узнал голос младшего санитара. — Побудешь здесь, пока я в столовую сбегаю?
— Да, конечно, — ответил женский голос. — Где он?
— Там.
В палату быстрым шагом вбежала симпатичная шатенка с короткой стрижкой в белом халате, накинутом на гимнастерку.
— Андрюшка! — она бросилась к койке и сходу чмокнула его в щеку.
— Ты в порядке? Все цело? — весело защебетала она и непринужденно положила руку на то самое место, которое он только что осматривал. Андрей непроизвольно оттолкнул ее. «Ну и нравы здесь!» — ошалело подумал он. Не точтобы он был против, но все произошло как-то неожиданно. Девушка, кажется, обиделась:
— Андрюшка, ты что, головой ударился? Доктор сказал, что у тебя обычное отравление.
Она отошла к окну и закурила.
— Извини, нервы. Еле посадил сегодня машину, — попытался сгладить ситуацию Андрей.
— Да я понимаю, это ты извини. Ты наверное, плохо себя чувствуешь? — извиняющимся тоном произнесла она.
— Ну, сейчас уже ничего.
Ветер задул в открытое окно и донес до Андрея табачный дым. Он вдохнул его и вдруг понял, чего ему хотелось. Ему хотелось курить! «Я же никогда не курил, зачем это мне?» — обалдело подумал Андрей. Но, видимо, у доставшегося ему организма было собственное мнение на этот счет. Курить хотелось все сильнее.
«В конце концов, я же не свое здоровье угроблю», — решил Андрей, втайне надеясь, что весь этот кошмар скоро кончится.
— Катя, дай пожалуйста сигарету, — попросил он.
— Чего? — удивленно захлопала ресницами Катя. — Чего тебе дать?
«Вот я дурак», — отругал себя Андрей. «Так и прокалываются шпионы. Если я на такой ерунде попался, то что же будет дальше?»
— Ну, я имел ввиду папиросу, — исправился он.
— Тебе нельзя, наверное, — неуверенно сказала Катя, но папиросу дала.
— В штабе там переполох из-за тебя, говорят, — сообщила она. — Но подробностей я не знаю.
Неловкость между ними прошла и девушка стала рассказывать про запутанные отношения между какой-то Машей и командиром второй эскадрильи. Вряд ли бы это заинтересовало Андрея, даже если бы он знал, кто такая эта Маша. Поэтому он не слушал, автоматически кивая в нужных местах, и размышлял о своем. «Как мне себя с ней вести? Какие у нас отношения? Может быть, я на ней жениться обещал?» — думал Андрей, приходя в отчаяние от полной неизвестности своей «предыдущей» биографии. «Это все равно, что решать систему, в которой неизвестных больше, чем уравнений.»
В соседних помещениях послышались голоса вернувшихся с обеда людей. Катя, закруглив бесконечную историю про Машу, еще раз чмокнула его в щеку и побежала к месту несения своей, так и оставшейся неизвестной Андрею, службы.
Продолжая лежать в кровати, он задумался о своих действиях на ближнюю и дальнюю переспективу:
— Надо исходить из того, что я здесь оказался надолго, может быть навсегда. Очевидно, что продолжать карьеру моего «предшественника» я не смогу, даже если бы и захотел. Ну какой из меня летчик? Я же даже не знаю, как завести движок у «И-16». Завтра скажут лететь, и что я буду делать? Значит, надо «косить». Например, заявить завтра доктору, что у меня амнезия после случившегося. «Тут помню, а тут не помню». Он, может, сразу и не поверит, но если твердо стоять на своем, то в конце концов выкинут из авиации. Не родился еще тот врач, который отправит в полет летчика, жалующегося на недомогание. С него же спросят, если что.
В своей «реальной» жизни Андрей армию не «косил», честно отслужив положенный год после института, но почти все его друзья «закосили», и по их рассказам он представлял, как это делается.
— Конечно, здесь несколько другая армия, но, думаю «закосить» здесь даже легче, потому что уклонения от службы еще не приняли массовый характер. Да и, насколько я помню, обязательный призыв ввели меньше года назад, в сентябре 39-го. Ну, допустим, из авиации меня выкинут легко. А дальше как? Оставят в армии на какой-нибудь «левой» должности или комиссуют? Думаю, надо вести дело к комиссованию. Учитывая, что меньше чем через год начнется война и каждому, кто окажется в действующей армии, неважно, здоров ты или нет, мало не покажется. А так, выйду на «свободу», уеду куда-нибудь подальше от будущей зоны оккупации, например в один из крупных промышленных центров на Урале. Устроюсь на завод. Инженером меня, конечно, никто не возьмет без диплома, ну так я могу и слесарем или фрезеровщиком поработать поначалу. Пойду в вечерний институт, уж по второму разу-то учиться будет легко. Так, через несколько лет, и налажу жизнь. Еще предсказаниями могу заняться. Хотя нет, это кратчайший путь попасть в подвалы НКВД. Как известно, пророков при жизни не ценят. Так что лучше держать язык за зубами.
Немного успокоившись от таких мыслей, Андрей задремал. Проснувшись, он обнаружил, что дело близится к вечеру. В отдохнувшую после сна голову немедленно пришла новая идея: «Должны же быть у меня какие-нибудь документы? Можно подчерпнуть из них дополнительные подробности о моем „предшественнике“. Надо поискать в комбинезоне.»
Комбинезон лежал сложенным тут же, на тумбочке. Андрей развернул его и стал рыться по карманам. И сразу же наткнулся на какую-то «корочку». Достал ее и уже на первой странице обнаружил: Удостоверение личности Пред`явитель сего Воронов Андрей Николаевич состоит на действительной военной службе в РККА.
— Какой еще Николаевич? — удивился Андрей. — Я же Викторович. Значит, совпадение имен является чистой случайностью? Не верю я в такие случайности. Впрочем, во что я сейчас вообще верю?
Он перелистнул страницу. Звание — младший лейтенант. Еще страница. Тут содержались следующие данные: дата рождения — 4 июня 1919 года, уроженец местности — г. Белгород, холост. «Ну, хоть последний пункт порадовал. И возраст тоже.»
Андрей встал с кровати, подошел к окну. Взял папиросу из пачки, оставленной Катей, закурил и взглянул в окно. Особого вида из окна не открывалось, оно выходило куда-то на задворки. Виднелся кусочек аэродрома с несколькими стоящими на нем двухмоторными самолетами. Приглядевшись, Андрей опознал в них бомбардировщики СБ. Неплохие были машины для своего времени, но к данному моменту уже устарели.
«А, собственно, почему бы не пойти прогуляться? Доктор, вроде бы, не запрещал.» Он вышел в соседнюю комнату, и направился к выходной двери. Находившийся в комнате санитар как-то странно посмотрел на него, но ничего не сказал. Андрей открыл следующую дверь и сразу же услышал:
— Не положено.
Он увидел двух красноармейцев с винтовками Мосина за плечами, перегораживающих выход из лазарета. Андрей точно помнил, что когда приехал сюда, никакой охраны у входа не было. Это его насторожило.
— Что не положено? — спросил он.
— Выходить вам не положенно. Приказ командира полка.
Андрей молча закрыл дверь и вернулся в свою палату. Происходящее перестало ему нравиться.
Он стоял у окна и курил уже неизвестно какую по счету папиросу, когда дверь открылась и в палату заглянул санитар, тот, которого Андрей обозвал про себя мрачным.
— Ты это, — произнес он. — Лег бы в койку, а то там командир полка пришел, тебя видеть хочет. С дохтуром щас говорит, злой какой то.
Андрей быстро потушил папиросу и нырнул в койку. «Что еще за новости? Как, кстати, здесь обращались к вышестоящему командиру? Не помню точно. Лучше побольше молчать, а то еще опять выдам какой-нибудь перл.»
В палату вошел высокий, на удивление молодой майор.
— Лежи, лежи, — махнул он рукой Андрею. — Как самочувствие?