Страница 11 из 13
— У нас осталось едва девять часов, прежде, чем немецкие снаряды и бомбы упадут на нашу землю. Давайте используем их с максимальной пользой, исходя из тех возможностей, которые нам доступны без обращения к вышестоящим. Часть мероприятий уже проводится, в частности, по нашему совету, охранные подразделения четырнадцатого корпуса несколько изменили порядок несения караульной службы на вверенных им объектах. Предлагаю сделать тоже самое в рамках остальных частей, входящих в четвертую армию. Перечень рекомендаций вы можете прочитать здесь. — Лаврентий Георгиевич указал на стопку папок, лежащую на столе. — Если экземпляров не хватит, мы немедленно изготовим необходимое количество. Далее, мне представляется необходимым поручить товарищам из НКВД оказать всемерную помощь в своевременном доведении до каждого командира частей, расположенных в Белостокском выступе, о необходимости в полной мере выполнить все пункты директивы, которая поступит в округ только после ноля часов. В наше время, из-за обрывов линий связи, устроенных диверсионными группами, подобных той, что вы уже видели, а также из-за нерасторопности некоторых лиц на местах, она или не дошла до исполнителей, или не выполнялась в полной мере.
После этих слов по собравшимся прошелестел легкий ветер недовольства, быстро, впрочем утихший под совместными взглядами Ледникова и Коробкова.
— Теперь есть возможность исправить положение, отправив на связных самолетах курьеров с достаточными полномочиями не только в подчиненные вам подразделения, но и вашим соседям, в десятую армию.
Слово попросил один из присутствующих командиров с васильковыми петлицами.
— Товарищ командарм, разрешите?
— Говорите.
— Что за директива, и почему необходимо передавать ее с нашей помощью?
Ледников сделал над собой усилие, чтобы не усмехнуться в открытую, но постарался ответить максимально серьезно.
— Директива о приведении войск в полную боевую готовность. А почему вы? — генерал пожал плечами. — Понимаете, в наше время о вашей организации сложилось мнение, что вы можете многое, и еще немного сверх этого. Поэтому я и прошу оказать максимальное содействие в той работе, которую мы будем делать для отражения вероломного нападения врага. Что касается нашего участия, то могу всех присутствующих заверить. Если мы сейчас достигнем согласия, и сможем на этом, одном из главных участков предстоящих сражений, внести свой вклад, то результаты вы сможете оценить очень быстро. Та история, записи о которой есть у нас, станет меняться, причем в иную, лучшую для страны и народа, сторону. И у вас будет возможность сравнить, как было тогда у нас, и как оно пойдет здесь и сейчас.
Мы поможем всей своей огневой мощью, а она достаточно впечатляющая, это не пустые слова, нам уже не раз приходилось доказывать делом, что лучше с нами не связываться.
— Давайте перейдем к разбору наших предложений? — предложил Оборин, все еще с трудом осознающий происходящее. От такого голова попросту шла кругом!
На большом экране, поставленном у стены, возникла карта Западного особого военного округа, подпираемого устремленными на восток стрелками, обозначающих направление планируемых вермахтом ударов. На отвлеченные темы времени уже не тратили, все, как присутствующие в штабе физически, так и виртуальные участники, принялись за ту работу, которой их обучали в училищах и академиях двух времен.
22 июня 1941 года, 03:15
Позиции подразделений бригад восточнее городов Брест и Гродно
Вчерашний совершенно нереальный день закончился. Он вместил в себя столько событий, что многим хватило бы не на один год привычной жизни. Но все хорошее, как и плохое не может длиться вечно.
Небо на востоке еще только намекало на рассвет, когда множество людей по обе стороны границы заняли свои места за штурвалами самолетов, рычагами боевых машин, склонилось над картами, ожидая первых донесений с полей предстоящей грандиозной битвы. И все они, независимо от государственной принадлежности, рассчитывали, что противник не ожидает того, что должно было случиться буквально через несколько минут.
Немецкие генералы имели на это совершенно обоснованное право: не было ни одного признака, что их планы или раскрыты, или, даже если допустить, что русские все-таки что-то узнали, то готовы принять какие-то меры в ответ. Штурманы давали пилотам последние уточнения перед выходом на боевой курс, номера расчетов орудий колдовали над прицелами, ожидая команды «Огонь!», пехотинцы закуривали крайние сигареты перед решительным броском.
И тут что-то пошло не так…
Единственное, о чем командование пришельцев из будущего века так и не смогло договориться с командирами Красной Армии, успевшими познакомиться со своими потомками, так это о нанесении превентивного удара по разведанным позициям вермахта.
Ледникову, и его офицерам, пришлось, скрепя сердце, пойти на уступки и рассчитывать планы ведения артиллерийского огня в ответ на первый залп немцев.
После двух часов ночи двадцать второго июня были запущены несколько беспилотников, которые сейчас незамеченными кружили в темноте над позициями орудий, скоплениями танков и пехоты противника. Была надежда, что приказы, отправленные в части с посыльными, все-таки будут выполнены должным образом, и в тех местах, куда сейчас упадут немецкие снаряды, не окажется наших солдат. В отношении Люфтваффе наши современники проявили больше упорства, и смогли доказать, что уничтожение самолетов противника, уже находящихся над нашей территорий, никаким образом не может быть расценено как провокация со стороны СССР.
Что же, кому-то в этой войне должно было не повезти первому.
Пилоту Ju.88, возглавлявшему группу из почти тридцати бомбардировщиков, оставалось меньше двух минут лета до расчетной точки, где бомболюки его машины раскроются и вниз полетят первые бомбы. Согласно планам сухопутного командования и руководителей германских ВВС, самолеты должны были набрать максимальную высоту над своей территорией, а потом, с приглушенными моторами, незаметно подобраться к советским аэродромам, штабам, другим важным целям русских практически одновременно с началом артподготовки. И пока ничто не указывало на препятствия перед выполнением этих планов.
Яркие вспышки далеко внизу и чуть в стороне от курса, хотя и насторожили летчика, но не слишком, и последние несколько секунд в своей жизни он оставался спокоен. Не было у этих русских зениток, способных достать его самолет с такого расстояния! Убедиться в собственном заблуждении он уже не успел.
Ракета, выпущенная ракетной установкой, созданной много лет вперед, не могла читать мысли немецкого пилота, да ей это и не было нужно. За те четырнадцать секунд, во время которых она преодолела место от старта до точки встречи, ее электронная начинка была занята совершенно другим делом. Получить команду на старт от бортовой аппаратуры комплекса «Тор-М3», запустить ракетный двигатель, выдавать команды на рулевые машинки для корректировки курса и вовремя замкнуть цепи взрывателя. Совсем короткая активная жизнь, но ведь ракету и создали для этих нескольких секунд. Если бы у подобных созданий человеческого разума были чувства, то одним из них наверняка была бы гордость за отлично выполненную работу!
Батарея ЗРК выпустила свои двадцать четыре ракеты меньше, чем за тридцать секунд. Две ракеты поразили одну и ту же цель, одна самоликвидировалась вследствие неисправности. Перезарядить боевые машины зенитчики при всем желании не успевали, но самолеты противника шли достаточно плотным строем, осколки поражали и соседние машины, поэтому в воздухе осталось всего три цели. Для приданного батарее комплекса «Панцирь-С2М» они не оказались слишком сложными, на полигонах и в достаточно частых мелких конфликтах второго десятилетия следующего века расчетам этих установок приходилось поражать гораздо более скоростные и верткие мишени. Три последовательных пуска и последние отметки в районе советского аэродрома под Волковыском исчезли с экранов радаров и планшетов в штабах бригад и четвертой армии.