Полигон

Нет сил подумать, что будет дальше, меня донимает тупая головная боль. Высыпаю на колени всю вертолетную аптечку: сама съедаю две пилюли, еще горсть засыпаю Иришке прямо в рот. Она бодрится, но щеки у нее совсем бледненькие, ввалившиеся, и глаза блестят нехорошо и влажно.

Потом вылавливаю в этой коллекции два шприца, протягиваю Лысому. Если верить этикеткам, в одном – антибиотик, в другом – обезболивающее. Но он отмахивается – говорит, что рука совсем не болит. Сказать точнее, он ее больше не чувствует.

Алекс

Выглядит рана жутко – обожженная часть предплечья почернела и съежилась, перестала сочиться сукровицей, но в глубоких ранах проглядывает что-то желтоватое, не хочется думать, что это кость. Зато выше ожога вся опухла, кожа натянулась и блестит, как будто собирается лопнуть. Выдавливаю на это место целый тюбик антисептической мази, и руки дрожат… Страшно! Дан заматывает ему руку сверху повязкой – у него получается очень гладенько и аккуратно.

Алекс смотрит на повязку и вздыхает:

– Обидно будет лечь и подохнуть здесь, не добраться до дома…

– Подыхать вообще обидно – где угодно, – говорю я.

– Нет, ты не поняла! Мне надо кое-что узнать, прежде чем упокоиться с миром!

– Например?

– Например, кто меня сдал гребаному информационному контролю…

Дан подсел к нам:

– Уверен, что тебя сдали?

– Конечно! Вот слушайте: у меня было все прекрасно и местами удивительно! Потом у меня обрисовался один заказчик. Тот еще анонимус – заказал подключиться и скачать ему базу данных музея. Не банк, не центр расчета социальных льгот, даже не департамент налогов и сборов! Надо было сразу хватиться: с чего вдруг музей?

– Может, он картины собирает или вещи старинные – таких полудурков хватает.

– Да ладно! Он заказал музей геологии! Архив! Кому он сдался? Но я прощелкал клювом, и меня сразу хлопнули на передаче данных. Наручники – суд – такие дела. Но я смогу этого хитрого типа вычислить, дайте только добраться до компьютера…

– Как?

– Много есть способов. Давно пора базу информационного контроля взломать.

Лысый безнадежно махнул рукой в сторону далекого материка, расхохотался весело и совершенно неуместно:

– Вы не представляете, какие они тупые, эти контролеры! Элементарного жучка-прослушку поставить не могут, вся их служба держится только на осведомителях. Говорят, им неплохо платят и называют красиво – «тайные агенты», а на самом деле они обычные стукачи! Подлючные твари…

– Это точно, – вздохнул Дан. – Меня тоже застучала такая тварь!

– А что ты такого сделал? – наконец решаюсь спросить я.

Дан прищуривается и смотрит на застрявшее высоко в небе солнце.

– Так… считай, ничего – только собирался…

– Что же ты не собрался? – настаиваю я.

– Хотел открыть казино…

– Подпольное?

– Алекс, ты что, знаешь дивное место, где можно открыть легальное казино?

– Ну, мало ли. Вдруг есть такие места, если поискать.

– Не в этой жизни…

Значит, Дана упрятали в тюрьму за организацию азартных игр – солидно! У нас в «десятке» вообще уважают рисковых людей. Тех, что крутят рулетку, принимают ставки на Игру, сдают карты или устраивают подпольные кулачные бои. У него бы здорово получилось – Дан не такой, как я, он не бросается в драку очертя голову. Он отчаянный, но расчетливый парень.

Например, я бы никогда не догадалась обшарить вертолет. А в нем нашлось столько полезного: аптека, патроны, пара файеров, еще всякая ерунда по мелочи.

И главное – еда! Печенье, шоколадки, консервы с целыми рыбками, даже кофеинсодержащий напиток в саморазогревающихся банках. Сладкий и крепкий – контрабандная штука, его привозят из Юго-Восточной Азии.

Мы глотали бодрящее пойло и разглядывали банки: непривычные цвета, незнакомые азиатские буквы, похожие на кружева.

– Интересно, как они там живут?

– Может, еще хуже, чем мы?

– Почему тогда контрабанду везут из ЮВА к нам, а не наоборот? – Лысый сокрушенно вздохнул. – Раньше была Сеть, единый стандарт для всех стран, можно было за пять секунд узнать, кто и как живет на любой населенной территории во всем мире. Представляете! А сейчас мы ничего не знаем даже про соседний сегмент…

– Сеть и сейчас есть – просто не функционирует, как раньше, ВЭС ее разделил и отключил, – хлюпнул разбитым носом наш новый попутчик, молодой человек из технической поддержки с модной бородкой и стильным именем Вениамин. Он ухитрился удариться лбом в момент приземления так, что кровь полилась из носа. Мы быстро заткнули ему ноздри ваткой и сократили имя до Веника.

С одеждой для ледовой прогулки у Веника тоже плохо. Поверх тоненькой курточки ему приходится взгромоздить всепогодную плащ-палатку, обнаруженную в вертолете.

Он бормочет:

– Чудовищно!

Но все равно лучше, чем надувной спасжилет – лично на мой взгляд. Мы нашли под сиденьями целых четыре штуки – спасательные жилеты пронзительно-рыжего цвета. Я поморщилась: после Игры цвет апельсиновой кожуры будет долго преследовать меня в кошмарных снах! Как любой яркий цвет, даже синий…

– Ладно, сойдет! Тебя, кроме птичек и рыбок, никто не увидит… – хлопает коллегу по плечу Алекс и возвращается к любимой теме: – Я тоже слышал полно историй про отключенные объекты – например, говорят, электрические сети тоже отключили. Но есть люди, которые готовы все это расконсервировать…

– Ты таких людей знаешь? – Дан с сомнением вскинул бровь.

– Лично, нет, не знаю…

– Это просто байки. Людям нравится думать, что где-то лучше или еще хуже, а на самом деле – везде одинаково…

Мне стало грустно: если везде одинаково и никогда ничего не изменится – зачем вообще жить?

Лед жалобно скрипнул под нами. Мне показалось или вертолет действительно накренился? Выскакиваю наружу – после духоты и влаги внутри вертолета дыхание перехватывает от ледяного воздуха. Я вскрикиваю!

Прямо посередине ледяное поле, на котором стоит вертолет, рассекла трещина! Она совсем тонкая, но часть льда упорно поднимается вверх, а другая часть, на которой стоит вертолет, проседает все глубже.

– Уходите оттуда! – кричу я. – Быстрее…

Лешка соскакивает из вертолета первым, Никита тащит под руки Иришку – она хлопает сонными глазами, ничего не понимает.

– Бросайте сюда рюкзаки!

Льдина успела наклониться настолько, что рюкзаки, которые швыряют Дан и Лысый, катятся по льду вниз, нам приходится ловить их.

Вертолет дает резкий крен – лопасть попадает в ледяную щель.

– Прыгайте!

Дан буквально съезжает вниз, как с ледяной горки, а Глеб цепляется за взлетевший вверх край. Льдина задирается все выше. Глеб вопит от страха, нам приходится стаскивать его вниз за ноги.

Суровый скрежет растет за нашими спинами – льдины наползают одна на другую, раскалывают вертолетные лопасти, под тяжестью вертолета ледяной разлом растет, его заполняет прозрачная вода, громадная льдина встает на ребро, разом переворачивается и рушится вниз, сминает вертолет, как подошва пластиковый стаканчик.

Мы успеваем перебраться на другую ледяную площадку, залитую тонкой водяной пленкой – ноги скользят при каждом шаге, приходится поскорее перескакивать туда, где сохранились сугробы повыше.

– Что это было?

– Кошмар!

– Нет. – Лешка вылавливает свой промокший рюкзак. – Это дрейфующие льды!

– Что ж они раньше не дрейфовали? Мы здесь, считай, час сидели!

– Они дрейфовали, только очень медленно, а потом столкнулись с прибрежным ледяным припаем и начали крошиться. Во всех книгах про это пишут…

– Лучше бы тебе в книгах про что-то хорошее написали!

Лед именно крошится прямо у нас под ногами, хрипло скрипит, льдины выстреливают вверх, под ноги льется вода! Нам приходится очень быстро перескакивать с льдины на льдину. Глеб надувает спасательные жилеты, связывает их, получается небольшая плавучая платформа. Сваливаем сверху рюкзаки и тащим за собой – так двигаться намного легче.