Страница 4 из 5
– И как же?
– Он позвонил ему.
– Вы прослушиваете всех... Гостей с Мируары?
– Нет. Да такие вещи и запрещены законом... Но после того как стал ясен круг подозреваемых... Видите ли, наш клиент, кроме того своего прокола с поджогом, сделал еще одну глупость... Характерную... Они там, на Мируаре, считают, понимаете ли, что все мы тут на Земле только и занимаемся, что прослушиванием телефонов и установкой потайных камер... Вот он и зашел в одно уютное кафе неподалеку... Гос-с-споди, если бы вы знали, сколько уютных кафе неподалеку пришлось нам взять под контроль... И позвонил оттуда. Он, как мы и предполагали, разыскивал кого-то из своих приятелей. Через обычную справочную службу. А уж этой службе мы имеем право задавать вопросы. И предупреждать, чтобы их компьютеры были особо внимательны к запросам, соответствующим определенным условиям... Ну а искомый номер, как моментально выяснилось, принадлежит одному из трех наших кандидатов. Тогда мы занялись им вплотную. Я имею ввиду господина Фердинанда Флокмана, – специалист по Мируаре кивнул на подъезд, что караулили они. – Его дальнейшими контактами, в основном... Получили официальное разрешение на прослушивание. И теперь – убеждены... Так что – ждем... – Они снова молчали. Тяжело молчать троим некурящим людям...
– Уже четырнадцать минут, как истек контрольный срок... – заметил судейский... Сейчас он говорит по телефону. – Он наклонил голову, прислушиваясь к шелестящему в наушнике рапорту. – Да, именно с теми о ком мы думали... Уже закончил. Ждем.
– А вот и он... Один из тех троих. Что сообщают группы наблюдения относительно тех... Двух первых?
– Никакой реакции.
– Значит он... – специалист по Мируаре тяжело вздохнул. – Приготовьтесь...
– К чему, собственно? Он ведь не нарушит ни одного закона, даже улицу перейдет в положенном месте. Он идет всего-навсего на встречу с человеком из Центрального управления... О, ч-черт!
Выстрелов было два – оба термическими зарядами. Пожалуй вполне хватило бы одного...
Они одновременно подбежали к тому что осталось от средних лет, аккуратно причесанного мужчины. Впрочем, теперь можно было лишь предполагать, что это было минуту назад человеком... Следователь шарил взглядом по чердачным окнам. Судейский человек и специалист по Мируаре став на коленки, склонились над останками убитого. Откуда-то, запыхавшись, подбегал запоздавший констебль, где-то в сторонке, прислонясь к столбу, зажимала себе рот, чтобы не закричать от ужаса, случившаяся в столь ранний час поблизости велосипедистка.
И еще один человек, неспеша подходил к ним – в светлом, старомодном плаще, мягкой шляпе и с военной выправкой. Подойдя ближе, шляпу он снял.
– Это вон оттуда, – сказал он голосом, не оставляющим сомнений в его праве вмешаться в разговор. Он кивнул на оконце, из которого начинал валить серый дым. – Робот-снайпер. Конечно с системой самоуничтожения... Ваша работа? – он требовательно ткнул подбородком в специалиста по Мируаре.
– Я хотел бы, для порядка знать, с кем имею честь...
– Ганс Дингем, Центральное управление контрразведки, – мужчина выбросил перед собой руку с удостоверением. Я должен был встретиться с Фердинандом Флокманом. Недалеко отсюда...
– Ну, вы знаете, кроме Центрального бывают еще и более центральные управления, – ответил специалист по Мируаре скромно предъявляя свою идентификационную карточку. – Я сомневаюсь, что удастся найти...
– Я тоже не сомневаюсь, что гибель господина Флокмана останется нерасследованной, – сухо ответил контрразведчик и, не попрощавшись ни с кем, повернулся и зашагал к ждавшей его невдалеке машине.
– Вот, – не обращая внимания на все сказанное и происшедшее, – произнес тот – из судейских – и протянул специалисту по Мируаре, зажатый в специальных щипцах обугленный и искореженный патрон мнемозаписи. Тот взял его со щипцами вместе и, помогая себе своим инструментом, вскрыл. На землю высыпалось немного пепла и синеватых кристаллов. Судейский собрал все это на бумажку, бумажку скомкал и запихнул назад – в обгорелый патрон.
– Безусловно, запись не удастся восстановить...
Следователь молча поднялся, вернулся к автомобилю и сел на свое место. Через некоторое время, отряхнув брюки и перчатки, рядом с ним сели специалист и судейский.
– Вот расписка относительно вещественного доказательства, – сказал человек, которому было положено заниматься Мируарой.
Следователь, не глядя спрятал бумагу в нагрудный карман.
– Вы должны понять... – Специалист по Мируаре смотрел ему в глаза. – Есть ряд таких технических достижений... таких знаний, которые могут быть применены лишь в чрезвычайных обстоятельствах. Или не должны быть применены вообще. Вы думаете, что метод Всеобщей Регистрации – монополия Мируары? Ее секрет? Чушь! Это известно здесь уже несколько десятилетий. И соответствующая документация положена в сейф, а под какой горой и в какой пещере, в какой шахте искать этот сейф знают только те, кто Имеет Право. Имеет право активизировать подобную информацию при событиях типа Вторжения. А есть такие вещи, которые нельзя активировать даже, если Человечеству, Разуму вообще, будет угрожать уничтожение...
– Я не совсем понял вас...
– Потому, что, обладая знаниями некоторого типа, Разум перестает быть разумом. Становится чем-то иным. Чуждым себе.
– Мне не понять этой философии, но в том, что касается Мируары, я, в принципе, согласен – тотальное вмешательство в личную жизнь, в личную судьбу людей недопустимо... Но я никогда не прощу вам, господин э-э... Неважно... Я никогда не прощу вам того, что вы сделали меня соучастником убийства...
– Потом вы поймете... Ибо в Инструкции сказано – Любой Ценой... И потом – это даже по-детски наивно, то, что вы говорите... Бояться Всеобщей Регистрации только потому, что кто-то узнает ваши личные секреты... Что секретарша грешит с шефом, чья-то жена – с шофером, а настоятель Храма Божьего балуется онанизмом – только поэтому? Да поймите же вы, что никому не нужен Разум, который творит добро, только потому, что боится наказания за зло. Не последствий зла как таковых боится, не его разрушительного влияния на общество, частью которого он не может не быть, а того, что, что об его грешках узнают и нашлепают по попке – на том или на этом свете...
– Значит, все эти разговоры о том, что Тайну не выпускали с Мируары из-за угрозы какого-то всемирного катаклизма...
– Я не уверен, что все то, что там насочиняли специалисты по теории информации и космологии просто враки... Но вот то, что Мируаре навязали тайное соглашение, по которому ни один бит информации по технологии Всеобщей Регистрации не уйдет с планеты, это – вы уже вполне можете знать... И если это соглашение будет нарушено... В общем, тогда уже вообще никому не придет в голову позавидовать этому безгрешному миру...
– Значит, по-вашему...
– В стремлении к Добру Разум должен опираться сам на себя. Только сам на себя – и ни на что больше...
– Интересно, согласился бы с вами Федор Михайлович...
– Я не контактировал с русскими специалистами по этому вопросу...
– А на идею Бога вы как смотрите?
– Это – сложная штука... Во всяком случае, не стоит использовать Господа как пугало для грешников... Люди вырастают и перестают верить в сказки о каре за грехи... Вне зависимости от того, существует ли на самом деле эта кара. Даже если явить роду людскому неопровержимые доказательства бытия Божия, это делу не поможет – уж что-что, а отвергать очевидное люди умеют. Или начнут искать лазейки – ну, например, бежать туда, где, по их разумению Бога нет – на Землю... Как вот эти... Послушайте, Клосс, прочитайте ему то, будьте добры...
Судейский вытащил из отделения для перчаток старый, изрядно потрепанный томик, раскрыл его на хорошо знакомой странице и почти не заглядывая в книгу, тихо прочитал:
«Может быть, вовсе не так уж приятно быть хорошим, малыш 6655321.
Может быть, просто ужасно быть хорошим. И, говоря это тебе, я понимаю, каким это звучит противоречием. Я знаю, у меня от этого будет много бессонных ночей. Что нужно Господу? Нужно ли ему добро или выбор добра? Быть может, человек, выбравший зло, в чем-то лучше человека доброго, но доброго не по своему выбору? Это глубокие и трудные вопросы, малыш 6655321.»